Юлия Панипартова и Дмитрий Махашвили: «Наш дом подпрыгивает, но не разваливается»
В июне с большим успехом прошла выставка российских книжных иллюстраторов в Центральном доме художника, что на Крымском валу. По-прежнему велик оказался интерес «самой читающей страны» (в лице москвичей) и к книге, и к ее художественному оформлению. Мы в гостях у организаторов смотра и активных его участников Юлии Панипартовой и Дмитрия Махашвили.
Злые собаки любят сладкое
– Выставка получила широкий отклик у жителей столицы. Но сегодня издательства из соображений экономии редко привлекают художников к созданию новых иллюстраций, стараясь обходиться уже имеющимися.
Юлия: – В частности, из-за этого многие считают, что сейчас вообще нет иллюстраторов. Но это не так! Их много, и очень хороших. Два года назад мы создали проект, который так и назвали: «Книжная иллюстрация». Он объединил художников не только молодых и среднего возраста, но и таких маститых, как народные художники Анатолий Елисеев – создатель иллюстраций к русским народным сказкам, – Лев Токмаков, известный своими рисунками к сказкам народов мира и к произведениям своей супруги Ирины Токмаковой, детской писательницы и поэтессы.
В рамках проекта организуются выставки, которые обнаруживают большой интерес людей к произведениям такого рода, их посещают целыми семьями, часто можно видеть и коллекционеров. Проводятся мастер-классы. Например, на выставке «Вниз по волшебной реке», проходившей в Литературном музее на Петровке, многие дети с удовольствием присутствовали на мастер-классах художников Надежды Суворовой и Ирины Ивановой.
– Эту выставку еще можно посмотреть?
– К сожалению, здание Литературного музея старое, летом оно отсыревает, и графические работы не могут там долго находиться без ущерба для своего «здоровья».
– Насколько известна русская иллюстрация за рубежом?
– Наших художников часто приглашают для участия в международных выставках, организуются и только русские, и персональные. Первая выставка с участием нашего проекта прошла в Польше. Недавно наш сын Георгий вернулся из Загреба с международного биеннале, где он был куратором русского раздела. Художница из России получила там премию за серию рисунков к «Щелкунчику» Гофмана.
Интересна была поездка в Иран, которая состоялась по приглашению иранского детского образовательного центра «Канун». Это государственная организация для детей от самого юного – трехлетнего – возраста и до студенческого. Она объединяет изостудии, балетные, музыкальные, студии мультипликации, издательства, библиотеки. Мы с Дмитрием привезли 250 оттисков и оставили их в дар этому центру. Показ предполагался в течение одного месяца, но успех был такой, что пришлось продлить его еще на два. Для студентов мы провели несколько мастер-классов, рисовали «Сказку о золотой рыбке», сюжет которой, как выяснилось, есть и в персидских народных сказках. Правда, справедливость требует признать, что и мы там почерпнули много интересного и полезного для себя.
Продолжая «иностранную» тему, можно добавить, что издатели из разных стран приезжают к российским коллегам, просматривают книги, подбирают художников для сотрудничества. Так, мы делали иллюстрации к «Сказкам о животных», «Тысяче и одной ночи» для итальянских издательств, к сказке Гауфа «Калиф-аист» – для корейского.
– Сегодня я ехала к вам на метро по кольцевой линии. Там курсирует очень любопытный поезд «Читающая Москва». Внутри вагонов много иллюстраций из самых известных детских книг. Ваши там тоже есть?
– Нет, мы не подошли по тематике. Вот следующий поезд будет оформлен на тему: «Сказки народов мира», и в нем будут помещены наши рисунки к цыганским сказкам.
Юлия и Дмитрий иллюстрируют такие известные произведения, как «Сказки» Андерсена, «Тысяча и одна ночь», «Алиса в стране чудес», Библия, наконец. У многих с детства уже сложившиеся стереотипы: если Библия, то это Густав Дорэ, а если «Алиса», то непременно Джон Тенниэл. Но нашим супругам удалось избежать привычного видения и создать свой мир, населенный милыми уютными, какими-то домашними персонажами. Они никогда не забывают, что рисуют для детей, и даже отвратительная жаба из «Дюймовочки» предстает глупой, но доброй теткой, а страшные собаки из «Огнива», те самые, с глазами, как мельничные колеса, вовсе не злые и любят сладкое.
Трубка с чубуком
– Ваши рисунки интересно разглядывать. Взять, например, солдата из «Огнива»: надо же достоверно изобразить не только всем известный мундир, который «крест-накрест», но и шапку, сапоги того времени, саблю правильно привесить, и трубка должна быть непременно с чубуком, а то кальян знаем, а как курили наши деды, здорово подзабыли. Мне рассказали, что вы досконально изучили военные мундиры разных званий, всех времен и народов.
Дима: – Не все, конечно. Но первая книга, над которой мы работали, это «Ветры Куликова поля» Анатолия Митяева. Может быть, она и определила одно из направлений, в которых сейчас работаем. Рисовали карты сражений. Пришлось основательно потрудиться, посидеть в запасниках Исторического музея, где собраны и документы, и сами раритеты – участники древних жестоких схваток. Кстати, сотрудники музея разрешили и мечом помахать, и каску надеть – причаститься, так сказать, к событиям.
Карты старались изображать как можно точнее и занимательнее, так как их очень любят рассматривать дети. У многих интерес к истории начинается именно с изучения схем исторических битв.
– На последней выставке внимание не только мое, но и многих посетителей, привлекли изображения конных и пеших рыцарей.
– Сейчас мы иллюстрируем книгу, где описываются рыцарские турниры, начиная с 11-го века.
– То есть от отсутствия заказов вы не страдаете.
– Трудно молодым, им еще нужно доказать, что они что-то могут. Но в последние пять-шесть лет становится все больше издательств, особенно детских.
– Как вам работается вместе?
Юлия: – Вместе мы уже тридцать лет. Началось все еще с Полиграфического института. Я на два курса старше Дмитрия. Когда он делал диплом, пришлось ему помогать, он вечно везде опаздывает.
– Так и поженились?
– Так и поженились…
– Но если серьезно. Когда Ильфу и Петрову задавали вопрос «Как вы вдвоем работаете?», они отвечали, что очень просто: один пишет, другой вычеркивает. Как у вас с этим процессом?
– У каждого свои пристрастия. Дима больше любит людей рисовать, я – растения, интерьеры, костюмы. Подбираю материалы, потом мы вместе просматриваем. У каждого, конечно, своя точка зрения, диаметрально противоположная. Консенсус возникает после долгих споров. Ведь иллюстрация – это опосредованный диалог между читателем и художником, даже если у них разное видение той или другой темы, персонажа, главное – она заставляет думать.
Квартира для бедных
Юлия и Дмитрий живут на Пресне, на пятом этаже старинного дома, одного из самых красивых на этой улице. Он украшен пилястрами, капителями и еще каким-то архитектурным декором, названия которого мало кто знает. Дом шестиэтажный, но по высоте равен современной девятиэтажке. Квартира четырехкомнатная. Вместо стен – полки с книгами. То есть стены-то, наверное, присутствуют. Только их не видно. Потому что свободные места заняты картинами хозяев и их друзей, а также дивными резными изделиями из дерева – творениями талантливого отца Дмитрия, известного хирурга. А деревянные изделия отца Юлии, заслуженного литейщика, дважды орденоносца, лауреата Государственной премии – столы, лавки, полки и полочки с дивным резным подзором – до сих пор служат его детям и внукам. Так что наши супруги – потомственные художники.
– Комнаты обычно бывают о четырех углах, а у вас есть и треугольные, и вообще непонятной конфигурации. Откуда такая странная фантазия архитектора?
Юлия: – Этот дом – один из распространенных в девятнадцатом веке доходных. Тогда тоже люди понимали, что деньги надо вкладывать в недвижимость, никто ж не ожидал революции. А поскольку съемные квартиры могли позволить себе люди самой различной степени обеспеченности, то варианты аренды должны были быть разными. Наша, четырехкомнатная, видимо, предназначалась для самых бедных. Но ее легко можно объединить с такой же в соседнем подъезде. «Комната странной конфигурации», как вы сказали, та самая, где хранятся материалы для работы, была как раз соединительным коридором.
– Как будто здесь требуется небольшой косметический ремонт…
– И даже капитальный, который нам обещают уже шесть-семь лет. Последний был в 1962-ом. Протечка, на которую вы обратили внимание, имеет обычную московскую историю. Испортилась водосточная труба и каким-то образом стала подавать воду прямо в стену над нашим окном. Если шел дождь, то не только на улице, у нас тоже. Понадобились два года моего хождения в ЖЭК. Вы знаете, у них всегда чего-то нет – денег, рабочих, материалов. Теперь, слава Богу, все исправлено.
Недавно в доме старый лифт заменили новым, автоматическим. Я к нему еще не привыкла, поэтому не устаю наслаждаться тем, что когда возвращаешься домой с полными сумками в руках, двери перед тобой открываются сами.
– На вашем доме есть мемориальная доска, сообщающая, что здесь жил В.В. Маяковский в 1913-1915 гг.
– Действительно. После смерти отца Владимир Владимирович с сестрой Олей и матерью переехали в Москву и первое время они жили в этом доме. Окна их квартиры выходили во двор, и начинающий поэт в одном из своих писем упоминает о том, как его угнетает каменный колодец. Сначала здесь был музей, потом все экспонаты передали в другие музеи Маяковского, а здесь живут простые люди.
– Ваша квартира смотрится такой обжитой. Кто-то из вас родился здесь?
– Нет, Дима родился недалеко отсюда, в Электрическом переулке, а я – на Болотной площади, тоже в старинном доме. Он был построен для вдов и сирот театральным деятелем Алексеем Александровичем Бахрушиным, основателем известного всем литературно-театрального музея, который теперь носит его имя. Принадлежность к богатой купеческой среде давала ему возможность заниматься благотворительностью. На первом этаже находились светлые, просторные мастерские для обучения сирот различным ремеслам. После революции мастерские превратились в коммунальные квартиры, уже не такие просторные, правда, потолки высотой 5,5 метра сохранились.
Тихо, тепло и удобно
– Во дворе вашего дома, видимо, совсем недавно выстроено очень красивое современное здание, оно еще даже не заселено. Оно предназначено для продажи новым русским?
– Нет, нам сказали, что для очередников района… Кстати, перед началом этой точечной застройки наш дом обследовала комиссия – выдержит ли он соседские строительные сотрясения. Здесь же старые деревянные перекрытия. Выпилили кусочек балки, обследовали в лаборатории, дали заключение – выдержит. Выдержал. Он несколько десятилетий выдерживает и линию метро, которая проходит как раз под ним, только вибрирует, как будто ворчит, что его беспокоят. А когда на Пресне, наткнувшись на препятствие, подскакивает тяжелый грузовик, дом подскакивает вместе с ним. Но вот, пока стоим.
– Под окнами грохочет Пресня, но шума совсем не слышно.
Дмитрий: – Как видите, стены в доме довольно толстые, к тому же благодаря фальшколоннам, или пилястрам, окна углублены внутрь, и шум до нас не доходит. Мы любим свою квартиру: здесь тихо, тепло и очень удобно жить.