Александр Голобородько: «Плясал не от печки, а от старого буфета»
Украинский актер Александр Голобородько стал москвичом достаточно давно. Но связей с «батькивщиной» не прерывает и на международный фестиваль актеров кино «Созвездие», которым руководит, обязательно приглашает кого-нибудь из Украины. При этом не устает пропагандировать в Первопрестольной поэзию Тараса Шевченко и нередко грустит о разладившихся отношениях России и Грузии… Вот такой интернационалист.
Гениальный уют Шекспира
– Александр Александрович, в интерьерах какой эпохи, в каких костюмах чувствуете себя комфортнее всего?
– Особенно комфортно – в пьесах Шекспира. В молодости же по большей части играл роли, близкие к плащу и шпаге. С этими атрибутами тоже было вполне уютно. Но и в костюме маршала Рокоссовского (фильм «Битва за Москву») чувствовал себя спокойно, уверенно. Скажу даже по секрету, что в советские времена недурно играл секретарей парторганизаций. Объяснение простое: актеру интересны разные типажи.
– В минувшем году вы возглавили актерский фестиваль «Созвездие», выбрав темой показов новейшие фильмы о Великой Отечественной войне…
– Прежде всего, согласился стать президентом «Созвездия» потому, что это первый и единственный в мире кинофестиваль, который проводят сами актеры. Такого нигде в мире больше нет!
Фестиваль проходил в Твери, на площадях которой собирались тысячи людей, в город приезжали сотни актеров (да каких!) из городов и весей бывшего СССР. До них можно было дотронуться, с ними можно было запросто пообщаться! Идея показать новые ленты о войне, собрать знаменитых артистов, которые играли в старых фильмах, и молодых, отличившихся в новых, – эта идея была продиктована желанием свести лицом к лицу несколько поколений. Дать возможность пообщаться, заглянуть друг другу в глаза. Сказать друг другу правду: хорошее ли кино снимается сейчас? Достоверны ли, убедительны его герои?
И получилось все на славу. Поэтому хотим в будущем сохранить «Созвездие», переместив его на июнь.
– Ваши корни, насколько знаю, нужно искать на Украине (или как теперь положено говорить и писать – в Украине).
– Родился в Днепропетровской области, в крестьянском доме под соломенной крышей, стены которого были сделаны из самана. Саман – это кирпич из глины, навоза и соломы. Полов деревянных в доме не было, зато имелась «доливка» – такой глиняный пол, который подметался полынью, а на праздники застилался чабрецом. Каждый год вся хата белилась заново, а вокруг красным – кирпичным – цветом делалась окантовка.
В комнатах на портретах висели вышитые крестом рушники. Причем вышивали все, и я тоже вышивал. У меня были вышитые рубахи, над которыми трудилась сестра моего папы, настоящая мастерица этого дела.
Как развлекалась молодежь? Собиралась на лугах по праздникам, особенно на Пасху, несмотря на идеологические запреты. Пели, плясали, гуляли.
В доме стояла настоящая украинская – с полатями – печь. Дом был со ставнями, вокруг большой сад. Может быть, я долгое время не болел и был достаточно крепким человеком именно потому, что на завтрак получал кусок домашнего хлеба, испеченного в этой печи, и парное молоко. Причем, хлеб был не белый, не черный, а серый. С толстой хрустящей корочкой. Куда там французам с их круассанами – язык проглотишь! И вот этот кусок хлеба тебе отрезали большим ножом. После этого можно было залезть на вишню, набрать ягод и заедать их свежим хлебом…
Светлому течению детской жизни помешала война. Она была большой бедой еще и потому, что психика у человека, который пережил войну, все-таки не совсем нормальная – стрессы и огромные потрясения бесследно не проходят.
Суфлерские «университеты»
– Не будем о грустном. Давайте лучше вспомним о том, как вы пришли в профессию.
– У отца было три класса образования, и он всю жизнь проработал в колхозе. Но до самозабвения был увлечен украинской литературой, в особенности драматургией, ставил спектакли на колхозной сцене на украинском языке.
Панас Саксаганский и Николай Садовский – это были столпы украинской театральной культуры. Отец пропускал их пьесы буквально через себя, затем собирал друзей, репетировал. В этом кругу была и мама. Актеры играли, а я суфлировал, текстов ведь никто тогда не учил. А в восьмом классе уже и сам ставил школьные спектакли.
Тем не менее, мыслей о поступлении в театральный вуз не было. Мечтал стать военным летчиком: «Первым делом, первым делом самолеты!». К слову сказать, это любимая песня моей внучки (я ей пою ее вместо колыбельной), а «Небесный тихоход» – ее любимый фильм.
Но в летчики пойти не случилось – подвело зрение. И вот тогда решил последовать принципу: «Не имея возможности быть королями, мы становимся актерами и царствуем».
В театральный поступил с первого раза.
Ну а кино всегда было где-то рядом: Крым ведь считался съемочной площадкой для всей страны. Режиссер Евгений Шерстобитов снимал знаменитую «Туманность Андромеды» и позвал меня на небольшую роль физика. А потом моя фотография неожиданно появилась на обложке модного журнала.
Затем был фильм «Нейтральные воды», где сыграл командира американского фрегата, а Кирилл Лавров – командира советского военного корабля.
Потом из Эстонии в наш театр приехал художник. Я пригласил его на спектакль, а он меня… на пробы в кинокартину «Последняя реликвия» (это был культовый фильм того времени об эстонском Робин Гуде – вольном человеке Габриэле и юной Агнес, племяннице аббатисы женского монастыря). Удачно прошел пробы и начал сниматься в компании с Роланом Быковым и Эльзой Радзиня из Риги. В результате влюбился в кино окончательно.
После премьеры, как говорится, наутро проснулся знаменитым…
Как Сергей Юрский кота спас
– Что вы можете рассказать о своем Доме – с большой буквы?
– Разумеется, Дом – не просто стены, это место, где живет моя семья. По-настоящему я ощутил это, когда появилась дочка. А когда родилась внучка, почувствовал себя хранителем очага. Ответственнейшая должность! Тем более, что в семье меня всегда окружали женщины. Сначала – жена, теща и дочка, потом – жена, дочка и внучка. Единственный, кроме меня, мужчина в доме – кот Антон, которому уже лет под двадцать. И нас связывает крепкая мужская дружба.
Мы трижды спасали нашего Антона от смерти. В три с половиной года он заболел, и лучший врач Юрия Куклачева сказал: «Кот не выживет… Он у вас дорогой?» – «Еще какой! Дочь его на «Птичке» за два рубля купила».
Кот болел, врачи ничего не могли поделать. Тогда и лекарств-то не было, да еще Антону требовалась особая диета. Что такое диета для кота? Он у нас сырую рыбу ел от пуза, мы-то думали, что она котам полезна. Оказалось, нет… И вот «известный парижанин» Сергей Юрский, с которым я много лет сижу в одной гримерной (он часто ездил в Париж, ставил там спектакли и играл в них), привез из Франции Антону лекарства. Юрский – заядлый кошатник. Его кот прожил 21 год. А еще он навез нам металлических банок со специальными кормами, которыми теперь завалены полки в каждом супермаркете, а тогда – в помине не было. Одним словом, вытащили котофея с того света.
По прошествии семи лет я снова встретился с тем самым айболитом. Так он даже на шепот от удивления перешел: «Жив? Не может быть! Это вы его своей любовью вылечили». Что правда – то правда.
Про старый буфет и «Киевский» торт
– Александр Александрович, в каком стиле, каком ключе решен интерьер вашей квартиры?
– В самом консервативном. Живу на Маяковке, в небольшой, но уютной квартирке. Оформляя ее, плясал не от печки (поскольку печки нет), а от очень старого орехового буфета. Под него и подбиралась вся мебель.
В квартире много картин: друзья-художники в разные времена к дням рождения дарили работы. Собралась солидная коллекция – работы Татьяны Назаренко, Наташи Нестеровой, Володи Качанова. Правда, Володя – доктор физматнаук, но при этом еще и «певец» уходящей Москвы. У меня, например, есть его картина – «Мокрый асфальт Рождественского бульвара». Она написана, когда на бульваре росли громадные деревья. Теперь их нет, а у меня на стене все как было когда-то…
Ну, а ремонт помогла сделать дочка. Или, если точнее, – сделала, когда мы с супругой были в отъезде. Дочка (по образованию актриса) сейчас работает продюсером на телевидении. Иногда вижу ее сюжеты в передаче «История в деталях» – бальзам на душу!
А вот раньше ремонт всегда делал сам. У меня же крестьянская кость, руки и голова есть. Могу комнату за ночь обоями оклеить, могу сантехнику поменять. А могу гостей человек пятьдесят принять и накормить.
– Хотите сказать, будто способны наготовить на такое количество гостей?
– Еще как способен! Причем в семье есть несколько фирменных блюд, которые делаю только я. Например, баранину, запеченную с чесноком и морковью, – украинский вариант. Или утку, фаршированную рисом и рубленой печенкой. Пальчики оближешь! В последние годы наловчился запекать на противне перепелов, предварительно тоже их нафаршировав.
Сладкого никогда не любил и был горд этим, хотя мог позволить себе пирожные и конфеты в любых количествах. И вот надо же такому случиться: сейчас, когда мне уже нельзя сладкого (возраст, знаете ли) и все излишки моментально откладываются в районе брючного ремня, вдруг потянуло на сладости. Ну просто караул! А тут мне как раз привезли из Киева в подарок большую бутылку перцовой водки и «Киевский» торт. Знаете, что такое «Киевский» торт?! Это сплошное… сладкое безобразие! И вот пришлось безобразничать.