Михаил Воробьев: «Черный смотрит Робеспьер сурово на Маркизу…»
Рассматриваю картины на стенах. «Сирень на фиолетовом фоне». Прав художник: на каком же еще фоне можно рисовать сирень? Если ее кусты всегда окутаны какой-то лиловой дымкой… В окна доносится гул с Ленинградского проспекта, где медленно и торжественно движется «пробка». Да еще и стройка гремит рядом: реконструируется Петровский путевой дворец.Парадный вход
…Высокие потолки, такие же окна, подоконники шириной с добротный стол, филенчатые двери… Раньше в московских домах двери были только филенчатые. Теперь и слово-то, наверное, не каждый вспомнит. Придется читателю к словарю обратиться. Если, конечно, читатель любознательный.
А вот и то, зачем я здесь. В гостях у художника Михаила Воробьева… Парад изысканных стульев вдоль стены, диванчик… Эта мебель – штучные произведения искусства.
– Шумно у вас тут, — замечаю я хозяину квартиры… – Не мешает?
– Окна поставить собираемся, – реагирует на мое замечание Михаил. – Звуконепроницаемые.
– Надеюсь, переплеты останутся старые? Они же часть облика дома, архитектурная его деталь…
– Конечно, переплеты оставим, – соглашается Михаил. – Дом красивый, 30-х годов. Не хочется разрушать его лик. Хотя многие соседи это себе уже позволили…
А окна – на Путевой дворец
– У вас в доме все такое надежное, крепкое… Похоже, так было всегда. Могу ли предположить, что вы и родились здесь?
– Нет. Я родился (по московским меркам не так далеко отсюда) на Бутырской улице. Жил там с бабушкой и дедушкой. А родители купили квартиру на улице Яблочкова. Уже после, когда дед умер, мы все съехались вместе в этот дом. Он был построен для профессуры Военно-воздушной инженерной академии имени Жуковского. Академия размещалась в Петровском путевом дворце. Вот он – виден из окна. Дворец – конца 18 века. Примерно тогда же появился и Петровский парк. А в нашем доме, кстати, жила знаменитая летчица Валентина Степановна Гризодубова.
Виновата во всем бабушка
– Скажите, Миша, родители тоже были художники?
– Только бабушка была художницей. Вот ее пейзажи. А мама – врач, отец был специалистом по экономике горного дела, работал в ООН. Дед же, когда вышел на пенсию, смастерил очень красивый деревянный буфет! Показать, к сожалению, не могу – для этого придется поехать на дачу.
– Тогда понятно, откуда такая любовь к мебели. Как все начиналось? И почему вдруг стулья?
– Ну не только стулья. Еще диваны, кровати, светильники. Оформлял интерьеры, была и садово-парковая архитектура. И много, много еще чего есть в планах на будущее. Сначала мы с братом Сережей (он в нашей паре кузнецом работает) сделали кованую беседку и, чтобы ей не «скучно» было, «одели» клумбы в металлические кружева. Композицию назвали «Метаморфозы московских дворов». А потом неожиданно получили премию от мэрии Москвы. Изделия наши установили в одном из старых московских школьных дворов на Кутузовском, а через год… их украли. Теперь, наверное, украшают чью-нибудь дачку.
Меня так увлекла эта забава, что через год в Польском культурном центре прошла выставка, где впервые, кроме живописи, были представлены и кованые стулья.
Плохо, когда сон сбывается…
Опять бросаю взгляд на ряд стульев у стены. Галантно беседуют «Людовик» и «Маркиза», обитые голубым муаром. Весьма элегантная пара. Черный «Робеспьер» – суров. Зато «Казанова» – сама страсть и энергия!
– Из чего же красота такая получается? Какие материалы берете для обивки? Чтобы цвет был ярким, интенсивным? Ну, откройте секрет…
– Сначала был флок – вот этот, который похож на бархат. Но постепенно стал переходить на натуральную кожу – она смотрится очень эффектно.
– Михаил, сегодня пятница, вы, похоже, торопитесь на дачу… И там приходится работать?
– Там – раздолье! Сделал ажурный балкон, назвал его «Джунгли», оформил козырьком вход… Вот взгляните на эти снимки. Нравится?
– Нравится… Трудная это работа?
– Вместо ответа расскажу: оформляли мы интерьер ресторана «Премьер», делали для него мебель. Неомодерн требует свободных пространств. Чтобы пластичная графика предмета прослеживалась отдельно. Ресторанный зал оказался совсем небольшим. Но все у нас получилось.
Приятно потом было наблюдать, как посетители ресторана, попадая в зал, сначала разглядывали мои «работы» и лишь потом шли за свой столик. Не буду скромным: зал неплохо смотрелся и с улицы. Через огромные прозрачные витрины.
– Предупреждаю, вы этому ресторану делаете рекламу… Думаю, посетителей в нем прибавится.
– К сожалению там теперь – просто кафе, и многое из интерьера утрачено.
Вот, признайтесь, верите ли вы в вещие сны? А я вот поверил. Однажды приснилось, что сижу я в этом ресторане, а вместо моей мебели – здесь какие-то странные стулья, дерюжкой покрыты. Знаете, неприятное было чувство, когда проснулся. Обычно сны забываются быстро, но этот долго меня не оставлял. А как-то позвонил друг и сообщил, что, проходя мимо «Премьера», не увидел знакомой картины. И интерьер там теперь другой, и мебель заменена. Позже выяснилось: хозяева у заведения сменились, а прежние вывезли все. Где теперь – никто не знает…
После срока все только начинается!
– Не будем о грустном, вернемся к вашему недавнему прошлому. Как получилось, что вы – уже преуспевающий художник, выставки полотен которого прошли во многих странах, и вдруг – такое увлечение, мебель? Ведь когда этим занялись, вам было где-то под сорок?
– Все началось с рамок для картин. Стал украшать их фактурной пластикой. Ну, как бы «выплескивал» на раму часть изображения с полотна. А потом вдруг начала появляться мебель.
…Я смотрю на работы Михаила, на его стулья, похожие то ли на капли дождя, то ли на ноты, то ли еще на что, мне неведомое… И думаю: ну почему же у нас в городе зачастую такие уродливые ограждения у газонов. Все на одно лицо и ужасно некрасивые. Да еще и табличка кое-где есть, воткнутая прямо в цветы. А на табличке надпись: «По газонам не ходить! Собак не выгуливать!».
Каждую весну заборчики эти густо мажут краской, щедро выливая ее и на землю. Только под краской отсутствие вкуса не скроешь. Так хочется, чтобы городскую красоту создавали настоящие художники. А мы будем смотреть на цветы и на кованые кружева вокруг.
И радоваться.
КСТАТИ
Персональные выставки художника прошли в России, Америке, Финляндии, Австрии, Германии.
Он непременный участник московских салонов в Олимпийском («Мебельный салон и интерьер»), в Гостином Дворе («Экспохом»), в Сокольниках на «Арт-мебели».