Александр Панкратов-Черный: «Высоченные потолки спасли нас от тесноты»
Александра Васильевича Панкратова-Черного все мы знаем и любим как прекрасного комедийного актера. Но мало кому известно, что артист уже давно пишет стихи. Его стихи опубликованы даже в американском «Королевском журнале», вышла в свет книга «Шаги к стихам», посвященная сыну Володе и маме Агриппине Яковлевне.Квадратное пенсне твоих окошек
Так пристально рассматривает тьму,
Выискивает добрых и хороших,
Бездомных псов и одиноких кошек,
Что бродят там, не зная почему.
Тепло и свет ты раздарила людям,
И каждой твари, что нуждалась в том,
Ты настежь открываешь двери в дом…
Проверено котом
Кстати, у самого Панкратова-Черного живет светло-серый кот Чик.
– У нас всегда жили коты и кошки, – говорит Александр Васильевич. – Это уже третий кот. Я вообще не представляю дома, домашнего уюта без животных. А кошки – это же вообще какие-то космические создания. Кошки, они же по своему характеру не похожи ни на одно домашнее животное. Есть в них что-то загадочное, что-то неземное. И я думаю, что они как-то настраивают нас на поэтическую волну. Вот сидишь, задумаешься, рядом мирно дремлет кот, и уже рождается одна строчка, потом другая… Помните пушкинского кота ученого: «…Идет направо – песнь заводит…» Так вот и мой Чик меня заводит.
Я его фотографию всегда ношу с собой. Она у меня как талисман. Если вдруг где-то занервничаю – на съемках, в машине, в поезде, – достану фото Чика, только один разочек взгляну и тут же успокаиваюсь, от него ж веет таким покоем, получше любой валерьянки.
– Чик давно живет у вас?
– Как получил эту квартиру. Чик был первым, осмотрел каждый уголок, потом приглашающе махнул хвостом, мол, все в порядке – проходите.
– Ну и как, все в порядке?
– Квартира однокомнатная, зато в центре, на Тверской, рядом с Главтелеграфом. Дом добротный, старой, так сказать, закалки – на века! Потолки высоченные! Это и спасло нас от тесноты, а то для семьи-то одной комнаты маловато, а переезжать куда-то еще совсем не хотелось… Тем более жилье чудом досталось. Около семнадцати лет был без квартиры, стоял на очереди, вот-вот должен был что-то получить, и вдруг мне заявляют, что мои документы на квартиру потеряны. А ведь я был первый в этой бесконечной очереди. Но, как говорится – нет худа без добра! Союз кинематографистов помог, сам Элем Климов подключился. И вот неожиданно подвернулась небольшая квартирка в центре с высокими потолками, и я сразу же сообразил, что могу увеличить свою жилплощадь за счет таких высоких потолков. Я соорудил в квартире второй этаж – антресоли: одну для сына и небольшую спальню. Внизу гостиная, которую соединил с кухней, и теперь у меня, как в кафе – все рядом… Отличные застолья получаются – все под рукой!..
Эти застолья, конечно, зимой, а летом гуляем на даче в Барыбине. Правда, воруют там – ужас! Вилки, тарелки, чашки-ложки, я уже не говорю про все остальное. Закусить не успеешь. Придется собаку заводить…
«Не люблю компьютер!»
– Вы прирожденный комик, а пишете такие лирические, грустные стихи. Какой же вы все-таки настоящий – смешной или грустный?
– И тот, и другой. Символическая актерская маска имеет два этих профиля, так что я соответствую… Если честно, то в поэзии у меня больше возможностей для самовыражения, здесь мое настоящее «я». Ведь на экране я работаю по чужому сценарию, произношу чужой текст, зажигаюсь чужими мыслями, чужим настроением, хотя и становлюсь соавтором фильма. А стихи – это совсем другое: это моя свобода, моя стихия!
– А когда сами начали писать стихи?
– В раннем детстве, в родной деревне Конево Алтайского края. У нас в деревне был паренек, постарше меня, Ваня Сидоров, который сочинил на меня ехидную, как мне тогда казалось, частушку-эпиграмму. Я попробовал тоже сочинить ответную эпиграмму, получилось. Так я первый раз приобщился к стихосложению, хотя частушки наши были непечатные. Немного позже мои стихи даже опубликовали в журнале «Пионер». Но по-настоящему раскрыл мою поэтическую душу писатель и поэт, ближайший друг Юрия Трифонова Михаил Александрович Небогатов. Я послал ему свою школьную тетрадку со стихами, и он меня взял под свою опеку.
И в Горьковском (Нижегородском) театральном училище, где я учился на актерском отделении, атмосфера была пронизана поэзией, братством. Работал замечательный поэтический кружок. Все это способствовало тому, что я постоянно писал и публиковался. Но затем произошла осечка. В журнале «Волга» готовился большой цикл моих стихов, но товарищи, которые командовали этим журналом, их зацензурили.
– А как сегодня вам пишется?
– Пишется, как дышится: пришла строчка в голову – за ней тянется и все остальное. Тогда пишу где угодно: в машине, поезде, самолете. Ну и, естественно, дома. Сын и жена относятся к этому с пониманием, не мешают, ну а Чик тем более, я уже о нем говорил. Жена, конечно, испытывает некоторое неудобство, потому как если я засел на целые сутки, то мне нужна тишина. Не люблю пишущую машинку, компьютер – пишу всегда от руки. С удовольствием писал бы гусиным пером и при свечах, но не те «удобства». Ведь когда печатаешь на машинке, сам шрифт тянет тебя на другое изложение, на другое настроение, получается совсем не то, что задумал вначале. Поэтому я предпочитаю писать по старинке. Первые слушатели – близкие друзья. Бывает, что читаю и в «золотой» компании, где тебя слушают Евгений Попов, Андрей Битов, Борис Месерер, друзья-актеры.
Композитор Луиза Хмельницкая, сестра моего друга актера Бориса Хмельницкого, – автор баллад и романсов на мои стихи. Евгений Крылатов написал на мои стихи вальс к фильму «Трамтарарам», или Бухты-барахты» и «Песню о пограничниках» к фильму «Горячая точка». Володя Качан написал на мои стихи несколько романсов. Но особенно мне дорога «Молитва», которая прозвучала на открытии Храма Христа Спасителя в исполнении Иосифа Кобзона.
Сейчас готовится вторая книга стихов, которая полностью посвящена любви. В планах и третья: баллады, монологи бывших политзаключенных. Я хорошо знаю изнутри их жизнь, ведь наша деревня была местом ссылки. Мама моя тоже была ссыльная – мы же все казаки. Четыре поколения моих предков служили в личной охране государя императора.
– А как к вашему поэтическому творчеству относятся женщины?
– Как они могут относиться, если все, в основном, только им и посвящается?!