Наталья Гвоздикова и Евгений Жариков: «Каждый кует судьбу своими руками и руками домашних»
В эту трехкомнатную квартиру на Ленинском проспекте актерская чета Наталья Гвоздикова–Евгений Жариков въехала 27 лет назад. Именно тогда у них родился сын Федор. С тех давних пор мало что изменилось в этих стенах, и только Евгений Ильич отлично, с малейшими деталями помнит, как тогда он собственными руками (правда, с помощью еще двух братьев – родного и троюродного) делал капитальный ремонт в срвоем жилище. И как пришлось переклеивать обои, укладывать 60 кв. м пакета, а потом еще и покрывать их лаком. И как несколько раз менялись полы на кухне, как сооружался хозяйственный шкаф в коридоре… И хотя Наталья Федоровна давно уже мечтает о новом, более совершенном ремонте, Евгений Ильич никак не может уйти от своих любимых воспоминаний…
«Квартирный ряд»: Евгений Ильич, вас послушать, так создается впечатление, что вы все-все руками делать умеете. Неужели это действительно так?
Евгений Жариков: Конечно. Вот в коридоре, где у нас курилка, там два шкафа построены моими руками, в каждый шкаф нужно было завернуть 300 с лишним шурупов. Зато теперь у нас там инструмент, химикаты, всякие хозяйственные дела, какие-то запчасти для машины. Так что шкафы нужные и дельные получились. Да и в квартире, когда ремонт делали, и белил сам, и дважды все перекрашивал. Стелил сам линолеум. На кухне все прикручивал самостоятельно, да и люстры повешены мною.
Наталья Гвоздикова: Вообще-то, по идее, Женя умеет делать все, это правда. Другое дело – лень…
К.Р.: А вот место у вас тут действительно неплохое: вроде бы и Ленинский проспект, а на самом деле чуть в стороне, не шумно и не пыльно…
Н.Г.: Когда мы сюда приехали, напротив, где сейчас стоит Академия Генштаба, была деревня, к нам приходили с молоком, с картошкой, морковкой, сметанку приносили. А внизу, где сейчас строительство развернули, яблони были и стояли деревенские дома. Из-за этого строительства сейчас все изменилось.
Е.Ж.: Здесь перед нами строится жуткий монстр. Тут два кинотеатра будут, торговый дом, рынок, жилые дома. Нам это так не понравилось… Я в свое время приехал сюда с отцом, когда Наташа была как раз на сносях. Этот дом тогда только строился, так мы постояли на фундаменте, полюбовались окрестностями. Мы ведь тогда жили недалеко отсюда, на Ломоносовском проспекте, около кинотеатра «Прогресс». Так что в детстве мы сюда сбегали из школы, пили березовый сок, тут елки были. Это был конец Москвы. Когда сюда переехали, всегда в лес ходили, там был роскошный детский городок.
Е.Ж.: А теперь уже нам хочется отсюда сбежать. Тут два года строили, еще до конца объекты не сдали. А как «это» вырастет – 17-22-этажные домищи, нам всю панораму и перекроют. Загородят все. И закат солнца (мы всегда провожали солнышко, когда оно садилось в лес). И церковь Михаила Архангела, которую мы видим отсюда. И даже Академию Генштаба.
К.Р.: Конечно, это печально, когда уходят привычные пейзажи. Зато дома у вас все по-прежнему, комфортно и уютно…
Н.Г.: Да, только давно мы здесь больше ничем и не занимались. Как въехали «триста лет тому назад», сделали тогда сразу капитальный ремонт, так здесь и живем, ничего не меняя.
Е.Ж.: Зато с полами целая история приключилась. У нас же был линолеум, и мы решили положить паркет. И получилось так, что паркетчик, который уложил все хорошо, неожиданно запил и когда стал лаком покрывать, то разбил бутылку, и лак так и застыл на паркете. Пришлось мне самому этот лак отциклевывать. Так я за месяц 9 тазов пыли натер. Представляете, как свежий лак удалять с паркета?! Потом заново все сам покрывал. Спасибо, мне троюродный и родной братья помогали. А еще одно время у нас тут на кухне был цветочный пол и шторы такие же. Может помните, одно время ситец был в моде – и обои из него делали, а мы вот полы соорудили. Настоящее цветочное поле получилось. А я выстилал ровненько прозрачный оргалит, на него ситец наклеивал на ПВА, и сверху потом 5 слоев лака. Это было очень красиво. Нас даже всегда спрашивали, где мы такое «приобрели».
Н.Г.: А однажды Женя мозги сжег, ну, не свои, конечно. Поставил в цепторской дорогущей кастрюльке варить и прикорнул. А проснулся, когда все уже было в дыму. Пришлось срочно ремонт делать, кухню перебеливать да красить. А вот кастрюльку новую он мне так до сих пор и не купил.
К.Р.: А почему у вас кухня красная?
Е.Ж.: Тогда, 27 лет назад, был жуткий дефицит кухонь. Нам по блату достали чешскую кухню, называется «Мария». Это что-то! А сколько пришлось пустить на это обаяния! Кухню я вешал сам. Ведь если просто повесить на крючки, то будет тяжесть большая, так сделал туда еще и дюралевый уголок. Там же бетонная стенка. С трудом шурупы вогнал. Нужно было ведь просверлить, привинтить…
Эту плитку делали к Олимпиаде-80. Красная. Называется «рябина». Она же не просто плитка, а толстая, метлахская, гораздо шире, чем обычная. Я тогда посмотрел – как фон она оказалась замечательная. Правда, не сам укладывал, это делал профессионал. Она легко моется, никогда не бывает заляпанной.
К.Р.: Кстати, а можно узнать, как в вашей семье решаются кухонные вопросы?
Н.Г.: В свое время я Жене сказала, чтобы он не дарил мне никаких подарков на мои дни рождения, а купил лучше хорошую плиту, стиральную машину, хороший пылесос, холодильник, который мне не нужно было бы размораживать раз в месяц, а лишь раз в год. Ведь это уже меньше проблем. Он стал это делать, понимая, что это нужно не только мне. Правда, без меня дома все равно не стирают. Когда я уезжаю куда-либо, они с сыном накапливают грязное белье, и когда я приезжаю, то тут же берусь за стирку. А с готовкой по-другому устраиваются, – кушать-то, естественно, хочется… Но тут они тоже хитро поступают. Едут за бабушкой (это моя мама), благо она живет рядом, и бабуля им готовит. Побудет здесь два-три дня, что-то им приготовит, простирнет, и они ее увозят. Хитрые!
Е.Ж.: Зато Наташа у нас великий кулинар, хотя сама об этом никогда не скажет.
Н.Г.: Да ладно, как каждая женщина…
К.Р.: Интересно, какие в вашей семье блюда в почете?
Н.Г.: Много чего готовим: мясо, рыбу, изделия из теста, овощи. Мясо больше на праздники, конечно, делаем, и его готовит Женя.
Е.Ж.: Зато на Новый год мы всегда ждем от нее фирменный «Наполеон».
Н.Г.: С ним, конечно, возни много, я два дня его готовлю. В первый день пеку коржи, на второй день делаю крем, потом нужно все это намазать, оформить, дать сутки, чтобы он пропитался. Иначе «Наполеон» не «Наполеон».
К.Р.: Наталья Федоровна, все равно основные домашние дела, как я понимаю, ложатся на ваши плечи. Скажите, насколько вам подходит статус домохозяйки?
Н.Г.: Нет, я не считаю себя домохозяйкой, но женщиной, которая вынуждена гладить, стирать, готовить. Так что в зависимости от своего настроения, желания, самочувствия и т.д. – я или что-то делаю, или не делаю. Ну, а когда я уезжаю, то стараюсь, чтобы мои мужчины не умерли с голода, что-то готовлю, забиваю холодильник. И, судя по их телосложению, – и мужа, и сына — они от голода не умрут.
К.Р.: Зато я не могу себе представить Наталью Федоровну с кучей авосек…
Н.Г.: Вот тут действительно вы правы. Это крайне редко. И то, когда Женя уезжает. Женя и Федя водят машину (я – нет), поэтому едем целенаправленно за продуктами на машине. Закупаем там картошку, морковку, капусту и прочее, прочее. Если Женя в отъезде, то Федор говорит: «Мам, я приду с работы, и мы поедем в магазин, не таскай, пожалуйста, сумки». Это было заложено с детства. И когда он еще не водил машину, он приходил из школы, шел со мной в магазин, и пер потом эти сумки. Крайне редко меня можно увидеть с торбами, как я их называю. А у Жени до сих пор сохранилась привычка еще с тех времен, когда у нас в магазинах ничего не было, все впрок покупать. Я ему все пытаюсь объяснить, что уже прошли те времена, когда нужно было что-то выклянчивать впрок, что сейчас можно через 3 дня пойти и купить свежее, не мороженное и так далее.
К.Р.: Вы познакомились на съемочной площадке уже 30 лет назад. Неужели как только вы увидели друг друга, так сразу и влюбились?
Н.Г.: Упаси бог! Мы сразу не понравились, не приглянулись друг другу, поэтому особого контакта поначалу не было. Но так как нам надо было работать (а тогда фильмы по-другому снимали!), мы с утра до вечера были вместе – и в гримерной, и в костюмерной, и в пошивочном цеху, и на съемках. Стали присматриваться, приглядываться. Целый год ушел на то, чтобы узнать друг друга поближе. Потом это перешло в более глубокое знакомство, мы наблюдали друг за другом. Я, во всяком случае, за ним наблюдала. Отмечала для себя какие-то его качества, что-то нравилось, что-то нет. Какие-то черты его характера меня раздражают до сих пор. И я всегда Жене говорю о том, что мне не нравится. Но мы встретились взрослыми людьми, со сложившимися характерами, со своими привычками, поэтому что-то изменить в этом очень сложно.
К.Р.: Вашу семью всегда называли идеальной и образцовой, скажите, а вы с такой оценкой согласны?
Н.Г.: Когда нашу семью называют безоблачной, счастливой, образцовой, то я говорю, что это далеко не соответствует действительности. Другое дело, что всю грязь и мусор, которые случаются в нашей жизни, не хочется выносить на люди, это наше личное дело. Поэтому со своими проблемами пытаемся справиться сами.
К.Р.: Интересно, из-за чего могут ссориться люди, которых объединяет и общая профессия, и столько лет совместной жизни? И трудно ли потом мириться?
Н.Г.: Ссоры разные бывают. Мы люди каждый со своим характером, далеко не покладистым, каждый со своими недостатками, поэтому ссоры случаются всевозможные. А миримся в зависимости от ситуации, от того, кто больше виноват. По-разному все происходит, и дать рецепт какой-то очень сложно.
Е.Ж.: Действительно, по-разному бывает. Когда Наташа меня чем-то обидит в сердцах, то потом говорит: «Ладно уж, не дуйся, прости меня, но ты тоже хорош, ты же виноват в этом». Обычно я чаще иду на компромисс, так как понимаю, что она хрупкое создание. И сын Федор такой же: он может нас обидеть, а потом понимает, что что-то не так, и тут же идет на попятную: «Вы тоже меня поймите: на работе завели, на дороге идиотов полным-полно. Я приехал раздраженный, а вы мне еще сыпете». Каждый кует свою судьбу своими собственными руками и руками домашних. Все вместе и каждый по себе. И поскольку мы живем все вместе, надо считаться друг с другом, в чем-то уступать.
К.Р.: Наталья Федоровна, Евгений Ильич, у вас по квартире разгуливает такое очаровательное лопоухое существо! Скажите, этот пес давно проживает с вами?
Н.Г.: Наш сын Федя долго просил собаку (от кошек у него аллергия), но мы никак не решались на этот шаг, потому что понимали: мы уедем, а кто будет гулять с собакой? Ну не вешать же это все на няню, которая и так оставалась с Федором, готовила ему еду, отправляла в школу, следила, чтобы он делал уроки. Но уже и я стала понимать, что это неизбежно. Тогда сказала: хорошо, понимаю, что все это обрушится на мою голову, – буду кормить, все остальное делайте вы. И когда Феде было 12 лет, мои мужчины все-таки подарили мне на 8-е Марта крошечного месячного щеночка – английского коккер-спаниеля. Это был маленький комочек, жутко смешной, трехцветный, красивый, слов нет. Назвали мы его Рональдом. А вскоре, как и предполагала, я начала и выгуливать, и лечить, и кормить его.
К.Р.: То есть забот с тех пор заметно прибавилось?
Н.Г.: Не то слово. Когда Ронька болеет, я ему делаю уколы. Тут как-то простудился, болели уши, так пришлось делать не только уколы, а еще и примочки, свечки, ставить грелки. Короче, еще один ребенок, полноправный член семьи, которому скоро исполнится 15 лет. А вон в клетке еще один член семьи, попугай Петруша, у которого проблемы с желудком, поэтому Наташа должна давать ему травку. А летом, когда мы ему приносим с дачи одуванчики, клевер, подорожник, его умудряются покусать какие-то блошки. Тогда мы его купаем в травках или в сухом белом вине. Маленькая птичка – это тоже хлопоты и проблемы. Клетку надо каждый день мыть, следить, чтобы вода была свежей. А когда он теряет перья, то они летают по всей квартире. Поэтому что попугай, что собака – линяют одинаково.
К.Р.: А как ваши зверята относятся к актерской профессии своих хозяев? Ведь у вас дома наверняка часто бывают фотокорреспонденты?
Е.Ж.: Ронька, конечно, не артист, но фотографироваться очень любит, и позировать ему нравится. У меня тут как-то осталось два кадра в фотоаппарате, я говорю сыну: Федор, давай я вас сниму с Ронькой. Так пес уселся и позировал, и даже не моргал, ничего.
Н.Г.: А вообще он такая неженка… Вы думаете, он полезет в лужу на улице, когда я с ним выхожу гулять? Нет, он грязь обойдет. И еще лапу так стряхнет брезгливо. Хотя его Женя привозил такого!..
Е.Ж.: Ронька ведь – настоящая охотничья собака, и мы с ним, были времена, на уток ходили. И когда он на охоте, это совсем другая собака: по болотам шастает, весь в грязи, в тине, сплошной репей… Но это его никогда не смущало, утку достать или что другое – все сделает и не поморщится.
К.Р.: Чем же ваш умница питается?
Н.Г.: Да все ест. Как-то ела гороховую кашу, он стал ко мне приставать. Я ему взяла и положила каши, так съел! И печенье любит, сладости. Когда пеку свой традиционный «Наполеон», то Ронька это все сразу чует. И тут в прошлом году его Федя застал за таким занятием. У меня коржи лежали на кухонном столе на подносе. Собака устроилась рядом на стуле, смотрела, вздыхала, слюни у нее текли, потом он брал и тихонечко отгрызал кусочек коржа, после чего садился и делал вид, что коржи отдельно, он отдельно. Мы потом жутко смеялись, но не наказывали его. Он у нас товарищ пожилой, пусть полакомится.
К.Р.: Наталья Федоровна, похоже, что в вашей семье все лакомки и сластены. Поделитесь секретом, как в такой трудной обстановке вам удалось так хорошо похудеть?
Н.Г.: Для моего роста похудеть на 10 кг, согласитесь, это крайне редко. Я ограничиваю себя в еде, на ночь не ем. Если вечером мне предстоит идти к кому-то на торжество, чтобы не чувствовать себя полной идиоткой и не вызывать раздражения у окружающих людей, которые сидят там и уплетают плов, к примеру, я не ем днем: утром позавтракаю и до вечера ничего. Конечно, есть хочется, но призываю всю силу воли. И весы. Я каждое утро взвешиваюсь.
Е.Ж.: А я люблю пряники, печенье, пироги, варенье, особенно крыжовенное, мне его теща варит. Не объедаюсь до безумия, но люблю.
К.Р.: Скажите, чем занимается ваш сын, он не пошел по стопам родителей?
Н.Г.: Федор работает в госструктуре, в солидной организации, занимается самолетостроением, ему 27 лет, и в артисты он не пошел. Он уже с детства отказывался от всяких съемок, хотя прекрасно знал и Клавдию Ивановну Шульженко, и Анатолия Дмитриевича Папанова, и Михаила Александровича Ульянова. Мы ведь снимались вместе, в концертах работали. Ему и в «Ералаше» Боря Грачевский предлагал сняться – он ото всего отказывался. Моя сестра 25 лет проработала в Театре Райкина, сначала я там выросла, потом Федька, и с Аркадием Исааковичем был хорошо знаком. Но никаких поползновений пойти в мир искусства…
Е.Ж.: Хотя данные у него, безусловно, были. Он с чувством юмора, любит разыгрывать. Но самое главное, что мы его бросали на разных «тетенек». Мы много работали, у нас было несколько нянек, которые даже не умели готовить, Наташа их учила. И то, что мы все время расставались с Федей, вот это, видимо, и сыграло свою роль. И он всегда говорил, что свою семью бросать не будет…
К.Р.: Как бы вы хотели, чтобы сложилась личная жизнь вашего сына?
Н.Г.: Мне бы хотелось, чтобы он встретил девушку, которую бы полюбил, и она его тоже. А потом, как хватит ума.
К.Р.: И последний вопрос: скажите, что для вас важнее – работа или дом, семья?
Е.Ж.: На первую строку мы ставим, конечно, работу. И если работает Наташа, то, значит, я приспосабливаюсь под нее. Если работаю я, то она приспосабливается. Если же мы работаем вместе, то тогда приходится крутиться Феде: тогда он гуляет с собакой, ведет хозяйство. А что делать?