Блеск и нищета Боброва переулка
Мы решили не откладывать дело в долгий ящик и продолжить в следующей – сегодняшней – серии прогулку по окрестностям Мясницкой улицы. На сей раз задачу перед собой поставили локальней: в Бобровом переулке не насчитать и десятка домов. Но каких! Итак, мы с вами снова выходим из метро «Чистые пруды», идем по Мясницкой, огибаем стройку и сворачиваем в первый переулок направо – Бобров.
Красота на задворках
Раньше сказали бы просто: свернуть за храмом святых Флора и Лавра, но давно это было. Церковь XV века простояла на этом самом месте столетия, а погибла, как водится, в 1935-м.
Потом здесь устроили автостоянку. Еще позже, сколько помню, возникли щиты, огораживающие стройку. Вот и сейчас тут торговые времянки, реклама, и никакой красоты. Но – благодарение Богу – стоящий по другую сторону переулка, гордо развернувший плечи Юшков дом авторства Василия Баженова с торжественной угловой колоннадой сохранился.
По имени владельца, генерала Юшкова, когда-то назывался и сам переулок. Разорившиеся потомки сдали в 1838 году помещения внаем Московскому художественному обществу для устройства здесь рисовальных классов, позже расширившихся и преобразовавшихся в знаменитое училище живописи, ваяния и зодчества. Несмотря на революции, перестройки и прочие пертурбации, здание в результате сохранило свое назначение: в конце 1980-х здесь открылась Российская академия живописи, ваяния и зодчества, возглавленная Глазуновым.
Напротив тоже расположился очаг культуры, правда не имеющий в здешней истории таких глубоких корней, – театр Et Cetera, в просторечии – театр Калягина. Помните, мы все ходили мимо и дивились на странный космический гриб, вырастающий из стройки? Спрашивали друг друга: а это еще что такое? И отвечали друг другу: а это театр строится! Ну вот он и построился, и открылся – в 2005 году.
Здание, что уж там скрывать, фундаментальное, и по логике должно бы начинаться с площади, а не с какого-то, пусть и трижды исторического переулка. Говорят, когда-нибудь, когда закончатся бесконечные стройки, так и будет. И парадный вход во всей красе откроется, и летний амфитеатр появится для всяких действ, но существующего положения дел это не изменит: вся «архитектура» повернута в переулок. Тут и огромная башня в виде дорической колонны, и бордовые детали на светлой стене, напоминающие о Казанском вокзале в исполнении Щусева, и окна всевозможных форм, и наличники, и балкончик… Сознательно, что ли, загнал архитектор Андрей Боков все эти красоты на задворки?
Кофейный закат
Вообще, вокруг этого сооружения шумиха была порядочная. Прекрасный артист Александр Калягин на этот раз решил выступить в качестве архитектора. Ну не совсем архитектора, а того, кто будет архитектору диктовать, какое тут окошко сделать, а тут – арочку.
«Это будет мой маленький каприз!» – вспоминали по этому поводу реплику калягинской тетушки Чарли из фильма «Здравствуйте, я ваша тетя!». Каприз получился большой. «В принципе, такая вещь должна стоять на ровной полянке, примерно как стоит Детский музыкальный театр, построенный в 1970-х Александром Великановым на проспекте Вернадского, или стоящее рядом новое здание цирка – чтобы можно было отойти в сторону и оценить странность композиции», – писал архитектурный критик Григорий Ревзин.
Но в этих краях полянки не оказалось. Пришлось впихивать шедевр в плотную городскую застройку. «Если бы этот театр был дипломным проектом, его бы защитить не удалось. Даже как курсовая он больше «тройки» не получил бы», – оценил здание профессор МАрхИ, архитектор Александр Великанов, изначально работавший над проектом, а потом попросивший вычеркнуть его из украшающего стену списка авторов.
Чем вас утешить? Сейчас, в мягком вечернем освещении (а по этой Африке мы гуляем вечерами), цветовая гамма переулка выглядит достаточно цельно. Стоящий во дворах дом яркого кирпича живописно перекликается с теми самыми бордовыми деталями на светлой стене. Светлая стена, в свою очередь, хоть и не в прямую, перекликается с Юшковым домом. А там уже и до очень сильно разведенной молоком кофейности дома «России» недалеко… Вот и выстроилась картина.
Фокус с архангелом
Вообще крохотный – в 300 метров длиной – Бобров переулок почти сплошь состоит из домов-глыб, домов-мастодонтов. (Ручейком из него вытекает еще меньший Фролов переулок, ведущий к началу Сретенского бульвара и вовсе состоящий из двух домов-гигантов – того самого театра и дома страхового общества «Россия».) Небольшой просвет, продых, где видно не только стены, но еще и небо с зеленью, находится посередине, возле домов № 4 (самое старое здание переулка, где когда-то была редакция «Русских ведомостей») и № 6. Здесь же неожиданно сосредоточились целых три кафе, висят шарики, вообще наблюдается некоторый милый московскому сердцу небрежный уют, чуть подалее задавленный московской же любовью к помпезной монументальности.
– К стенке! – неожиданно командует Леша, и мы, словно окруженные врагами пираты, прижимаемся к зеленому торцу здания. – Видишь?..
И действительно, в просвете между театром и Юшковым домом вдруг возникает, высится, золотится Меншикова башня – церковь Архангела Гавриила, находящаяся там, за домами, за Мясницкой, в Архангельском переулке.
– Такой фокус, – улыбается Леша. – Только с этой точки ее и видно.
Возле нас – распахнутая калитка, ведущая в уютный дворик дома № 6, в котором нынче располагается Библиотека-читальня имени Тургенева. Вообще-то исконное место читальни было на Тургеневской площади (в честь нее площадь, кстати, и была названа). Основанная в 1885 году на пожертвования известной меценатши Варвары Морозовой, она стала первой общедоступной бесплатной городской читальней. Историческое здание библиотеки, построенное архитектором Чичаговым, было снесено в 1972 году в связи с прокладкой Новокировского проспекта (проспект Сахарова). Проспект до этого места не дотянули, но библиотеки на карте Москвы не стало. Белое пятно зияло более двадцати лет, пока, наконец, не было решено возродить ее, но уже не на площади, а в старой дворянской усадьбе – комплексе зданий по Боброву переулку, 6.
В лабиринтах времени и пространства
Проектом реконструкции занялся Александр Асадов. Патриархально настроенная общественность следила за работами с опаской: архитектор известен своими радикальными решениями. Но получившееся в результате неожиданно устроило всех. Как и сама Москва – своеобразный символ напластования времен, так и библиотека – средоточие знаний, собранных во всех временах.
У Борхеса, большого любителя всевозможных лабиринтов, Вавилонская библиотека символизировала мир, по которому путешествует вечный странник. Тема мира-библиотеки-лабиринта подхвачена и Умберто Эко в «Имени розы»: «Библиотека действительно построена и оборудована по образу нашего земноводного шара». Не чужд этот образ оказался и Александру Асадову.
«Пространство внутри… приобрело характер лабиринта, причем выстроенного на контрастах, – пишет Григорий Ревзин. – То перед нами маленькие уютные комнаты старого дома, то вдруг стеклянные цилиндры с перекинутыми внутри них железными мостиками. Фасады старого здания стали внутренними стенами стеклянных достроек, из-за чего, двигаясь по библиотеке, не всегда понимаешь, внутри ты или снаружи. …Библиотека – это лабиринт. Причем лабиринт не только пространственный, но и временной – в старых частях здания расположены традиционные читальные залы, а в стеклянных – компьютерные». В общем, опыт удался.
Сюда мы еще вернемся, а сейчас пойдем гулять вокруг одного из самых монументальных и интересных зданий не только здешних мест, но и нашего города – дома страхового общества «Россия».
Гулять вокруг этого здания можно долго – оно занимает целый квартал, и адреса на выбор имеет целых четыре: Сретенский бульвар, 6; Милютинский переулок, 22; Бобров переулок, 1, и Фролов – где заменяет всю нечетную сторону. Ну а если учесть, что фасады со всех сторон разные и полны всяческих сюжетов, фигур, башенок и прочих витиеватостей, прогулка определенно может затянуться.
В XVIII веке на этом месте находился старый почтамт, который после переехал на Мясницкую, 40. Тут же сначала поселилась панорама «Царь-град», а следом – Театр общедоступных представлений «Скоморох». Для неизбалованной посещением культурных мест публики на стенах висели пояснения: «С места на место не переходить: отовсюду видно хорошо» или «Бис – означает повторить».
Большой народной любовью пользовался актер Дмитрий Ушканов, исполнявший под балалайку песню про козла. И будто бы он же ходил по окрестностям с козлом – ожившим героем песни, – продолжая веселить народ. Правда, исторических подтверждений этому не найдено. Вот такая веселая аура была у здешних мест.
А затем страховое общество «Россiя» (именно так оно писалось), занимавшееся кроме своих прямых страховых дел постройкой доходных домов, затеяло тут строительство очередного дома. Да не абы какого, а такого, чтобы ни в сказке сказать, ни пером описать.
Саламандры, крокодилы, демоны
В те времена, конечно, наиболее престижным считалось жить в собственном особняке, квартиры занимали те, кто рангом поплоше. Ну что же, «Россiя» задалась задачей удовлетворить вкусы самой взыскательной публики, и ей это, кажется, удалось.
Жилые помещения двух корпусов, возведенных по проекту архитектора Проскурнина в стиле позднего итальянского ренессанса в 1902 году, поражали своей комфортабельностью и техническим оснащением. Здание могло похвастаться полным самообеспечением. В подвале дома находились отопительные котлы, насосы и вентиляционные установки, которые не только обеспечивали квартиры свежим воздухом, но фильтровали, увлажняли, а при необходимости и подогревали его. Для обслуживания дома имелись собственная электростанция и артезианская скважина. Вверх-вниз жильцов перевозили электрические лифты. В подвале и на чердаке размещались прачечные. В 148 квартирах площадью от 200 до 400 квадратных метров и средней высотой потолков в четыре метра имелись отдельные ванные и ватерклозеты. Все кухни были оборудованы готовочными печами и мойками… Но что интересно: в доме никогда не было (и нет!) мусоропровода.
«Дом России», как величали его местные жители, замечателен не только – и не столько – своей «начинкой», сколько внешним видом. Даже апологет конструктивизма, знаменитый Ле Корбюзье, полагавший, что весь исторический центр нашего города надо снести и построить «новую Москву», считал это здание прекрасным. Вокруг дома можно бродить, как по картинной галерее, все время находя новые детали, новые изображения. (Главное, не забудьте запастись подходящей оптикой.) Вот под эркером притаилась саламандра – символ страховой компании, оберегающий от огня. Под другим эркером расположился крокодил. Вспорхнула стая летучих мышей. У верхнего балкона играют на рожках два ушастых карлика. Над подъездами встает солнце и растут ромашки…
По-настоящему хочется жить здесь, когда смотришь сквозь вязь чугунной решетки (авторство архитектора Дессина) во двор. Там прячутся эркеры, затененные ветвями, и суета города видится чуть отстраненно и с высоты. А вот вид в целом открывается со Сретенского бульвара – единственное место, где на этот архитектурный шедевр можно посмотреть издалека. Тут уже видны и башня со шпилем, и часы на ней, и черный купол, напоминающий шлем мрачного рыцаря. И обращает внимание постоянное чередование черного с белым, которое вблизи-то и не заметишь. На струящуюся белую женскую фигуру сверху смотрит, чуть склонив черную голову, мужчина. Кто это? Демон?
А вот наоборот: белый юноша и сверху взгляд черного человека. Ангелы, амазонки, воины… Какие сюжеты тут разворачиваются по ночам, когда все эти персонажи оживают?
Продавать – не строить
Что еще вам рассказать? В доме сохранились действующие камины, которыми, правда, товарищество собственников жилья договорилось не пользоваться – из соображений безопасности.
В поликлинике Академии наук, которая занимает один из подъездов, на самом верху находится атриум – помещение, накрытое стеклянным куполом. Его по-свойски зовут «светелка».
В доме есть мансарды с высотой потолков в шесть-семь метров. Верхние нестандартные помещения использовались под мастерские художников. Хотя слово «стандарт» к этому дому вообще неприменимо, здесь все разное, и думаю, если бы по нему затеяли водить экскурсии, трудно было бы уложиться в один день.
После революции в доме находилось Российское телеграфное агентство (РОСТА), Главное артиллерийское управление Красной армии, Комиссариат просвещения, где работала Крупская. Размещалось Главлитпросвет – Лито, – увековеченный Булгаковым в «Записках на манжетах» как контора, в которой не платят денег.
Сюда принесла свой поэтический сборник бедствовавшая с приходом советской власти Цветаева. «Лито ничего не печатает, но все покупает», – уверил ее Ходасевич. Но Марине Ивановне и тут не повезло: денег не заплатили, вместо этого вручили рецензию Брюсова: «Стихи М. Цветаевой, как не напечатанные своевременно и не отражающие соответственной современности, бесполезны».
Но дом при этом оставался жилым, хотя все обитатели, конечно, поменялись. Большинство квартир разделили, теперь часть жильцов выходила через парадный вход, а часть пользовалась черным. Но публика все равно оставалась не рядовая – ученые, академики, известные актеры, художники. Конечно, с годами большая часть квартир стали коммунальными, и не только из-за уплотнений – женились, разводились, рождались, вселялись… Былая роскошь изрядно потрепалась, но ценности своей не потеряла.
Вот какой забавный случай описывает Алексей Митрофанов: «Одна из жительниц дома при переезде прихватила с собой облицовку старинного камина. Причем сделала это скорее на память… Куски керамики так и провалялись в кладовке до перестроечных лет. А тут вдруг к ней в гости приехала приятельница-американка. Случайно увидела облицовку камина и упросила продать. «Только, ты извини, я вряд ли смогу дать тебе реальную стоимость. Я могу заплатить только 2000 $». Женщина открыла рот от удивления. В конце 1980-х это были огромные деньги». Такие вот блеск и нищета.
Вскоре, когда новые русские со своими запросами уже появились, а элитного домостроения еще не существовало, дом снова оказался в фаворе. Цена за квадратный метр здесь вдвое превышала среднюю по городу. Здесь делались 100-метровые гостиные и 25-метровые ванные, и в середине 1990-х дом отметился рекордом: здесь была продана самая дорогая квартира – за миллион долларов.
Вам не надоело еще ходить вокруг да около? Нам надоело. Приезжайте, в конце концов, смотреть сами. Только имейте в виду: когда-то дом был ярко-красного цвета. Если представите – все его величие откроется в полной мере. А мы обещали вернуться к Тургеневской библиотеке. И вовсе не бескорыстно. В ее дворике так приятно посидеть за столиком в тени и попить чаю. До новых встреч!