Табор уходит в небо
…На углу Красноармейской возвышалось монументальное здание клуба летчиков – бывший ресторан сомнительной репутации «Эльдорадо». Напротив соперничало с ним шиком конструктивистское чудо – жилой дом работников авиации, в первом этаже которого находился гастроном. Заглянули туда. В винном отделе Смирнов спросил:
– Кащей сегодня водку брал?
– А когда он ее не берет? – вопросом на вопрос ответила ленивая продавщица.
Анатолий Степанов, «Заботы пятьдесят третьего года»
Тут мы решили соригинальничать. Не все ж наслаждаться роскошеством центральных закоулков. Захотелось вот так, попросту, пройтись по прямой из пункта А в пункт Б. Тем более что оба пункта нам знакомы. А – метро «Динамо» и окружающее его, нарезанное соломкой, бывшее великолепие Петровского парка, Б – писательская колыбель у метро «Аэропорт». Соединяет их ничем не примечательная, идущая параллельно Ленинградскому проспекту Красноармейская улица. Вот по ней мы и пошли.
Имена
Когда идешь по Красноармейской, как живешь – по инерции и спеша –, кажется, что время застыло здесь где-то в 60-х годах. Вот пяти-, шести-, восьмиэтажки – то кирпичные, то панельные, то грязно-розовые, то желтые, то серые, а смотрятся похоже – так сроднил их налет времени. Шумят во дворах, где, несмотря на современные детские площадки, играют в домино, листьями старые клены. Привычно заворачивает на ступеньки «Бакалеи» пожилая женщина с сумкой тоже родом из тех времен. А вот аптека – как стояла здесь 50 лет назад, так и стоит, только витрина да вывеска чуть изменились. В Старый Зыковский проезд всегда ходили за продуктами, а на улице Степана Супруна испокон веков был сбербанк, то есть тогда еще сберкасса. В общем, так себе улочка, ничего примечательного.
От нее, как и положено, идут переулки (пусть некоторые из них и именуются гордо улицами): Серегина, Степана Супруна, Пилота Нестерова, Авиационный, 1-я Аэропортовская и неожиданно затесавшаяся в эту компанию улица Константина Симонова (бывший Лазовский). Последняя отнесена довольно далеко от писательского «гнезда», и совершенно непонятно, почему было не переназвать в честь Симонова улицу Черняховского, на которой писатель жил? Разве что писатели воспротивились бы жить на улице имени не себя?
Есть еще один переулок, запоминающийся только названием – Эльдорадовский. Прям, широк, застроен старыми типовыми домами. Откуда ж привалила ему честь назваться в честь мифической страны, ставшей синонимом богатства и процветания?
Припомаженные господа
В те времена, когда сама Красноармейская была еще Зыковской (по стоящему на этом месте селу Зыково), Эльдорадовский звался попросту Цыганским уголком. И жили здесь и в окрестностях… правильно – цыгане. Голосистое, разноцветное племя. Заезжие цыгане раскидывали шатры в Большой Зыковской роще (где сейчас улица 8-го марта), а «местные» – танцоры, певцы, хористы многочисленных увеселительных заведений Петровского парка и его окрестностей селились вокруг Зыковской улицы. Основатель цыганского театра Иван Ром-Лебедев позже вспоминал: «Каждый вечер Зыковский проезд заполнялся одетыми в яркие платья цыганками и неторопливыми цыганами. Усы нафабрены, волосы прилизаны, припомажены. Не цыгане, а господа!»
Особенно славились цыганскими хорами рестораны «Яр», «Стрельна», «Мавритания», «Аполло», «Эльдорадо»… . Самым знаменитым по этой части считался «Яр», поначалу принадлежавший французу Транквилу Ярду, но самый расцвет его пришелся на время, когда хозяином стал Судаков – бывший официант. Провести ночь с цыганами во «дворце веселья» считалось самым шиком: «Эй, ямщик, гони-ка к «Яру!». Не брезговал подобными увеселениями и сам Шаляпин. В 1948 году здание перестроили, там разместилась гостиница «Советская», но «Яр» выжил и, гордясь древностью бренда, существует и поныне. Там, где сейчас улица Пилота Нестерова (бывший Стрельнинский переулок), жил хозяин ресторана «Стрельна» Натрускин, не менее известный, чем булочник Филиппов или аптекарь Феррейн. В «Стрельну» – ажурное здание с великолепным садом, полным экзотических растений, таинственных гротов и уединенных беседок, часто заезжал один из братьев Рябушинских – Николай, построивший себе неподалеку, в Петровском парке, виллу «Черный лебедь», тоже место небезынтересное. Там в саду цвели орхидеи, прогуливались важные павлины и золотистые фазаны, пели яркие заморские птицы, а у собачьей будки сидел леопард. Все было изысканно и с причудой. Сделанная на заказ мебель была украшена «клеймом» в виде черного лебедя. Лебеди красовались везде – на скатертях, салфетках, посуде. Стены украшали ценнейшие картины… После революции виллу заняло районное ЧК. Теперь же в здании на Нарышкинской аллее SPA-клуб для VIP-персон. «Стрельну» же, от которой мы так внезапно отвлеклись на леопардов и лебедей, снесли в 20-х годах, а на ее месте построили жилой дом, который жители прозвали «профессорским».
Офицерское Эльдорадо
Но в данный момент я стою на углу улиц Серегина и Красноармейской и могу запросто протянуть руку и дотронуться до выстроенного в стиле модерн, увенчанного куполом здания бывшего ресторана «Эльдорадо», память о котором сохранил теперь уже единственный тихий переулок. Сменив «ориентацию», здание не сменило своей принадлежности. Раньше было частью Петровского парка, центром которого был Путевой дворец. А стал дворец Военно-воздушной академией имени Жуковского, и «Эльдорадо» отдали авиаторам, и стало оно называться «Дом офицеров» или – «Клуб офицеров». Местная молодежь ходила сюда на танцы. Называлось это почему-то: «К Скалкину пойдем?» – в память бывшего ресторатора. Потом дом поставили на капремонт. Что в нем сейчас, осталось тайной.
Над граненым стаканом входа – козырек прозрачным бабочкиным крылом. Кованая ограда пахнет краской. В открытые ворота, мимо памятника погибшим выпускникам и сотрудникам академии строем идут военные. Хорошо. Перейдем к другому, менее засекреченному объекту.
Впереди, там, откуда начинается Красноармейская, зеленеют кроны остатков парка. А начинается она торжественно – Храмом Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке. Основанный в 1840-х годах, позднее, после прошения именитых «дачников» – Трубецких, Долгоруких – он стал приходским. И парк, и дачи исчезли окончательно, когда началось строительство стадиона «Динамо», в 1928 году. Церковное здание было передано Академии имени Жуковского и превращено в мебельный и продуктовый склад. Иконы и утварь бесследно исчезли. Но основным разрушениям храм подвергся, как ни странно, уже в 50-60-е годы: разобрали ограду и крыльцо, колокольню приспособили для устройства подвесного крана, все деревянные дома уничтожили, а в каменном двухэтажном доме притча разместилось районное ГАИ. Рядом выстроили пивной бар, который уже в 90-х, после возвращения церкви здания, никак не могли убрать с территории. Сейчас отреставрированный храм пламенеет кумачом, за монументальным домом притча лавочки-цветочки, а рядом – белокаменное крыльцо православной аптеки.
Первым делом самолеты
Церковная тема здесь больше не повторится, а вот рестораны с военно-воздушными силами так и тянутся красной нитью. Вот, например, дом № 4 – бывший ресторан «Аполло» с теми же цыганами, в 1924 году превратившийся в «Аэромузей», а затем – в Центральный дом авиации и космонавтики с, опять же, авиации и космонавтики музеем. Особенно интересен в нем был аэроотдел, где демонстрировались моторы – от самых ранних до современных. У входа в главный зал разместился самый редкий экспонат – один из планеров Отто Лилиенталя, выписанный из Германии по инициативе Жуковского еще в 90-х годах 19 века. Завораживала посетителей и огромная модель аэропорта. Затемняя зал и зажигая маячные и посадочные огни, можно было представить себе, что глядишь откуда-то с неба на ночной аэродром.
Перед Музеем авиации стоит дом явно не типовой: разноэтажный, с коричневым низом и желтым верхом, большими угловыми заржавелыми балконами – дом работников авиации. На углу был гастроном, куда заходили и по дороге в клуб, и возвращаясь домой. Сейчас тут салон цветов. Пользуется ли он такой же популярностью у авиаторов, как его предшественник, сказать трудно.
Вообще такое скопление воздушных асов на невеликой этой местности вполне логично. Ведь прямо напротив Путевого дворца, ставшего позже Академией Жуковского, находилось Ходынское поле, где еще в 1910 московским военным округом были выделены земли под летное поле, позже превратившееся в целый Центральный аэродром имени Фрунзе. Здесь совершали свои полеты такие выдающиеся русские летчики, как Нестеров, Уточкин, Чкалов. Неподалеку располагались опытно-конструкторские бюро Микояна, Ильюшина, Яковлева. В 1931 здесь было открыто первое в СССР здание аэровокзала, а через семь лет рядом появилось и метро «Аэропорт», «ведущим мотивом в оформлении которого является авиация».
Так что вполне логично, что живу я на 1-й Аэропортовской улице, а вовсе не в Эльдорадо. И поэтому традиционный кофе мы выпьем, отдавая дань нашей славной авиации, на крыше галереи «Аэропорт», откуда так хорошо видно пусть и посеребренное городским смогом прекрасное бесконечное майское небо.