За потерянным временем…
Мы искали Новый год везде. Среди роскошных фасадов и на затрапезных задворках. В серебре витрин и сумраке подворотен. В звезде, не закрытой облаком, и ее отражении в луже под ногами. Поиски вывели нас к началу Мясницкой. Пройдемте, граждане.
Елка у станции метро «Чистые пруды» определенно стояла. Так себе елка. Ничего особенного. Гораздо величественней смотрелся Почтамт на углу. А если уважительно и полностью, то «Московский императорский почтамт и телеграф», откуда когда-то разъезжались полные рождественских открыток почтовые кареты.
Нет, сей почтенный старец не напялил сегодня набекрень красно-белую дедморозовскую шапку, но многочисленные окна его проливались на Мясницкую белым светящимся дождем. Разноцветье вносили взявшие его в кольцо палатки, за углом одной из которых мокла тетенька с квашеной капустой. Чем не новогодняя закуска?
Вот интересно, как выглядел в праздники находившийся на этом месте дворец Александра Меншикова? Чем украшался? Как золотился на шпиле башни архангел Гавриил? Недолго золотился, правда. До первой молнии. Пал Гавриил, дворец перестроили в почтамт, но башня до сих пор видна с Архангельского переулка.
Генерал и ВХУТЕМАС
Напротив расположился баженовский Юшков дом. Генерал Юшков был масоном, и здание долго было овеяно таинственным ореолом, присущим сборищам «вольных каменщиков». Потом здесь стало Училище живописи, ваяния и зодчества, где учился и преподавал весь цвет русского изобразительного искусства. Генерал был забыт. После революции на базе училища художественных мастерских (знаменитый ВХУТЕМАС) кипели страстные дискуссии между приверженцами авангарда и реализма.
Но что-то мы отвлеклись. Мы же ищем праздник? Что это там такое красивое на нечетной стороне? Ах, Чайный дом! Ах, розы и драконы на воротах!
Чайный дом – сын конкуренции
Это здание одинаково нарядно всегда – и в Рождество, и на Пасху, и в Международный день солидарности трудящихся. Виной его появления – конкуренция в семье «чайных королей» Перловых. В конце XIX века у Перловых имелось 88 магазинов в России и Европе, где торговали чаем, сахаром и кофе. Фамильным символом стал чайный куст, а жестяные чайницы расписывались поучительными изречениями: «Свойство сему напитку – осаждать пары, освежать и очищать кровь».
После смерти отца произошел семейный раздел. В Москве появились две фирмы Перловых, принадлежащие сыновьям и отныне конкурирующие между собой.
Весной 1896 года в Москве ожидали прибытия важного китайского сановника. Именно тогда Сергеем Перловым и была возведена китайская «пагода». Внешний вид дома, как и интерьер магазина, были отделаны в китайском стиле: башенка, витые дракончики, китайские фонарики, змейки, зонтики. Знатный китаец остановился на Мещанской у старшего Перлова, но Перлов-младший не прогадал: магазин на долгие-долгие годы остался любим москвичами.
Почтовый ящик вниз головой
…Витрины вокруг блестят сахарно-новогодне. Вот откуда ни возьмись – средь еловых веток пристроился за стеклом мониторчик в веночке из мишуры. Все кругом приторное, десертное – то «Рахат-лукум», то «Шоколадница»… Но праздничная проза берет свое: повисший меж витринами на одном гвозде почтовый ящик венчает фляжка-чекушка: «Водка Мърная, очищенная». Эстеты!
Минуем музыкальную «Рапсодию», окна которой на время ремонта закамуфлированы пейзажами Казанского вокзала. Подмигнем симпатичному снеговику с птицей-уточкой на плече. Оценим уют крохотной витрины старого антикварного, где сверкают самовары и приподнялся в реверансе тюль.
А дальше перед нами – мир дома № 13. Одного из бывших особняков купцов Рябушинских.
В его бесконечные дворы-закоулки ведут сразу три подворотни. Он полон контрастов не хуже какого-нибудь Нью-Йорка. Вот рядом с внушительным львом, присевшим на постамент, нервно курит темнокожий гость столицы. Над его плечом табличка: «Внимание! Опасная зона! Сход снега и наледи с кровли».
Вход в до скучности отреставрированный двор. Дерево, танцуя, раскинулось от здания к зданию. Из стеклянной двери неприметной двухэтажечки выскакивает некто растрепаннокудрый, оря в мобильник: «Чистопруда, Чистопруда!..». Напротив неприметная «Стоматология», каждая из дверей которой знаменуется монументальной абстрактной скульптурой. Двор закоулист и бесконечен.
У выхода со двора – полукруглое крыльцо, оградка, дверь и лаконичная, но крупная надпись: ХIII. Здесь, говорят, в ночь Хэллоуина творится истинный шабаш, и ведьмы с вампирами создают немыслимую уличную пробку. Потому как традиция у этого клуба такая.
Но вынырнем же на свет Божий, к сиянию все приближающейся Лубянской площади.
Мимо Сэма
Дальше, на четной стороне, действительно становится веселее. Крохотные солдатики всех родов войск средь столь же миниатюрных танков и укреплений (в витрине, конечно же, в витрине!) навевают мысли о Щелкунчике, елке, золотых орехах, а вовсе не о кровавых боях. Хотя полностью расслабиться нам не дают. Возле «Дяди Сэма», где посетителей встречает мадам из кабаре (как положено, в шляпе и легкомысленной красной юбке), снова надпись: «Внимание! Опасная зона! Обрушение фасада». Но нас-то не испугаешь…
На стене бело-черные плафоны дешевейшего и вкуснейшего «Муму». Неожиданно гостеприимно распахнута дверь подъезда с лестницей вверх – Частный банк. Вот и вечный магазин «Охотник» с устрашающей надписью рядом: «Ножи-подарки». «Библио-глобус» с томным Александром Сергеевичем в витрине. Белая собачка, примостившаяся рядом с классиком на подушке, отчаянно машет головой. Елка горит-переливается красными языками свечей.
А через дорогу, через Большой Златоустинский переулок – сугробы! Золото, серебро, блеск… Ну и что же, что снег ватный? Мы и такого почти не видели в этот сезон.
Красив в сумерках дом, построенный Шехтелем для владельца Дулевского фарфорового завода. В начале прошлого века при поддержке мецената Рябушинского здесь была открыта первая в истории Серебряного века художественная выставка «Голубая роза». По свидетельствам очевидцев, «все было выдержано в мерцающих голубых тонах». Магазин «Фарфор-хрусталь» благополучно мерцает и теперь, дай Бог ему здоровья.
Диалог с внутренним голосом
«Регламент, – кричит внутренний голос, – регламент!»
Как же так, возражаю я: ведь еще ни слова не сказано о красивейшем особняке археолога и библиофила Черткова, уникальная книжная коллекция которого легла в основу нашей Исторической библиотеки. Ни словечка о последнем приюте Маяковского, а ныне – его музее. А Политехнический музей? А то, что по Мясницкой прошла одна из первых конок, а потом – трамвай, и здесь же была проложена первая линия метро?..
«Спокойствие, только спокойствие! – вещает внутренний голос. – Мы же искали праздник, Новый год… Нашла?»
Судорожно хлопаю по карманам. Звенят ключи, мелочь в кошельке.
Поднимаю голову. Сияет установленная на Лубянской площади елка. Скоро станет прибавляться день. Мы идем по Москве, которую я так люблю. Чему-то улыбается старушка, продающая мелкие, скукожившиеся на ветру желтые розы…
Да вот же он, праздник, – со мной!
А вы нашли свой праздник, господа?