Коридор усиленного режима
На склоне лет Марии Адамовне Дмитриевой выпали судебные процессы, обиды и оскорбления. Даже побои. И самое печальное, что виновата в этой беде, по сути, она сама.
Ошибочка вышла?
В распоряжении пенсионерки была одна треть доли квартиры № 43 на Новослободской улице в доме 71, корпус 2 – две комнаты в большой квартире. В силу разных причин Мария Дмитриева решила продать одну из комнат. В марте 2006 года она заключила договор с фирмой «Светлый град», которая оценила всю долю – обе комнаты – в 65 тысяч долларов и в течение двух-трех недель давала рекламу.
Примерно в конце марта – начале апреля Мария Дмитриева приболела. Это довольно важный момент. Даже молодой человек, заболев, будет соображать не лучшим образом. А если возраст уже ого-го?
…Покупательница появилась 11 апреля – Валентина из города Тула. Стала звонить по телефону, просить посмотреть. Мария Дмитриева чувствовала себя неважно, у нее было обострение стенокардии. Даже попыталась отказать во встрече. Но покупательница настаивала, и просмотр все-таки состоялся.
– Твердой договоренности не было, – утверждает сейчас пенсионерка.
На следующий день поехали к нотариусу, давнему знакомому Марии Дмитриевой. Валентина была уже там. Прямо в вестибюле сообщила:
– Проект договора готов!
Ох, не стоит во время болезни заключать сделки! Нотариус, как утверждает Мария Дмитриева, договор не зачитал. Пункты не разъяснил. Сама она текст договора тоже прочитать не удосужилась. А в договоре-то было указано, что продаются обе комнаты, а не одна… Причем стороны сошлись на цене в 20 тысяч долларов. Почему так мало? Ну, так Мария Дмитриева-то думала, что продает одну комнату!
Сверхдоза наива
В этой истории есть темные пятна. Вызывают недоумение слишком активные действия Валентины. Уж очень она форсировала события. Наверное, потому что риск был велик: а вдруг Мария Дмитриева прочитает договор? Хотя можно было бы сказать: «Ой, я ошиблась…»
Не совсем понятны намерения Марии Дмитриевой: все-таки две комнаты она хотела продать или одну? Вроде бы – по цене, по устной договоренности, да вообще по логике – получается, что одну.
На одном из судебных заседаний пенсионерка сообщила, что хотела продать комнату, «чтобы у нее появился защитник». Конечно, она ошиблась. Есть в этом какая-то трогательная наивность: верить, что обретешь защитника в чужом человеке.
Имелся еще один нюанс, о котором Мария Дмитриева тоже узнала гораздо позже (по крайней мере, она так говорит). Сделка была оформлена как договор пожизненного содержания с иждивением. Подобный вариант предусмотрен 34-й статьей Жилищного кодекса РФ. И продавец – то есть Мария Дмитриева, – несмотря на опрометчивую продажу обеих комнат, сохранила все права на проживание в них вплоть до самой смерти. А согласно 33-й статье того же кодекса, она может потребовать государственной регистрации права пользования жилым помещением.
Только будет ли покупатель, которому неожиданно за смешные деньги обломилось московское жилье, соблюдать букву закона?
За скандалом скандал…
Вначале жили тихо-мирно. Валентина собрала все документы и держала у себя. Мария Дмитриева сама подняла шум – однажды выяснила, что ей полагается иметь на руках копию договора и прочие бумаги. Потребовала отдать. А получив, ахнула: комнат-то продано две! Собственно, тут уж Валентина поняла, что скрывать нечего и показала характер.
Несмотря на то, что договор купли-продажи был с обременением, Валентина для начала поселила на приобретенной площади сына. Де-юре делать это она не имела права. Де-факто – сделала. А вдвоем они довольно быстро организовали пенсионерке «веселую жизнь».
Март 2007 года – ворвались в комнату к Марии Адамовне, побили.
Август 2007 года – накинули ей удавку на шею.
Октябрь 2007 года – Марию Адамовну увезли в больницу после побоев.
Зима 2008 года – ударили на кухне стулом по больной ноге.
И так далее, и тому подобное.
Своеобразным апофеозом противостояния стал прошлый март, когда пенсионерку окончательно выставили из комнаты в коридор. Всю мебель разломали на куски и выбросили обломки во двор: «А ты попробуй, докажи, что это твое!»
– И вот я теперь по всем магазинам собираю чеки и пытаюсь доказать правду, – горестно вздыхает пенсионерка, сидя в коридоре своей бывшей квартиры.
А в соседней комнате слышен голос сына Валентины: «Журналистку привела, падла!»
Так вот и живут.
Восстановить статус-кво
18 марта пришла комиссия из ДЕЗа Тверского района. Все осмотрела.
Засвидетельствовала: пенсионерка живет в коридоре, доступа для нее в комнаты нет, возможности пользоваться телефоном – тоже нет. Постановили: решить вопрос о вселении Марии Дмитриевой в судебном порядке.
Сейчас пенсионерка собирает документы, ищет адвокатов. И ждет, как чуда, судебного процесса.
Конечно, вопрос не стоит о простом вселении пенсионерки в комнаты на основании договора с пожизненным постоянным проживанием. Понятно, что даже в этом случае нормальной жизни у нее не будет. Поэтому речь идет уже о расторжении сделки. Мария Адамовна получает обратно две свои комнаты, а Валентина – как не выполнившая договор – отправляется обратно в Тулу с двадцатью тысячами долларов.
Все или ничего – вот девиз этого дела. Получится ли?
Комментарий
Александра Бузина, юрист:
– К сожалению, подобные ситуации встречаются нередко. У ограниченных в средствах пожилых людей зачастую нет возможности обратиться к юристу до совершения сделки, доверить проверку и оформление документов специалистам.
Безусловно, Марии Дмитриевой не стоило подписывать договор в период плохого самочувствия: она не смогла прочитать текст соглашения, не потребовала от юриста разъяснить условия договора. И в результате поставила свою подпись под совершением сделки – совсем не такой, на которую она изначально соглашалась.
Конечно, можно было бы попытаться признать сделку купли-продажи недействительной. Например, сослаться на то, что сделка была совершена в момент, когда Мария Адамовна по состоянию здоровья не была способна понимать значение своих действий и руководить ими (ст. 177 Гражданского кодекса). Тем не менее, доказать подобное ухудшение самочувствия именно в момент подписания договора было бы весьма непросто.
Логичный шаг – признать сделку недействительной как совершенную под влиянием обмана (ст. 179 Гражданского кодекса). Но доказать это тоже тяжело: Марии Адамовне нечем подтвердить то, что соглашение на самом деле было иным, покупатель намеренно обманул ее, а нотариус не зачитала договор и не объяснила его условия.
Остается искать зацепку в том, что есть на данный момент: договор купли-продажи комнат с условием пожизненного содержания с иждивением (предусмотрено положениями главы 33 Гражданского кодекса и ст. 34 Жилищного кодекса).
В то же время совершенно ясно: даже если суд вселит Марию Адамовну в комнату, спокойной жизни у нее не будет. Поэтому нужно настаивать на расторжении договора: согласно ст. 450 Гражданского кодекса, договор может быть расторгнут судом по требованию одной из сторон при существенном нарушении его условий другой стороной.
По договору, который Мария Дмитриева так опрометчиво подписала, за ней сохраняется право жить на проданной жилплощади. Покупатели комнат не выполняют это условие, препятствуют ее проживанию в квартире, что наверняка можно доказать при помощи свидетелей. Таким образом, есть шанс, что суд встанет на сторону пожилой женщины и признает сделку недействительной, вернув ей комнаты.