Тысяча «баксов» – цена жизни соседа по коммуналке
Недавно в Московском областном суде завершился обвинительным приговором процесс по делу одного, к счастью, не состоявшегося заказного убийства. Перед судом присяжных в качестве обвиняемой предстала совсем не злодейской внешности женщина, мать двоих несовершеннолетних детей Анжела Геворкова.Начиналось с кляуз
В подмосковный город Королев Анжела приехала с дочерью и сыном – школьниками и матерью-пенсионеркой. Переселенцы купили комнату в коммуналке, в которой две другие комнаты занимали немолодой мужчина и средних лет женщина. Оба старожила работали прежде на оборонном предприятии, а потом во время перестройки оказались за его бортом, а потому и без отдельного жилья.
С Натальей Петровной у приезжей установились нормальные отношения, а вот с соседом Анжела сразу стала конфликтовать и начала строчить на него жалобы в милицию: пьет, мол, хулиганит, бьет ее, грозит убийством. Милиция, как положено, сигналы проверяет. Анатолий Иванович клянется-божится, что не виноват, но у Анжелы – свои козыри. Во время ссоры она громко зовет соседей из соседних квартир и заявляет, что он ее ударил – вот и свидетели!
Дело до суда дошло. Правда, срок Анатолию Ивановичу, к огорчению Анжелы, дали условный. Она стала дальше свою линию гнуть – опять жалобы в милицию, опять судебное разбирательство. Ну, в пору сухари сушить мужику. Да только суд ему опять условный срок дает. Судьи ведь тоже люди, понимают, что дело житейское – трудно ужиться на одной территории чужим людям, у каждого свои привычки, свой уклад… Не ломать же жизнь человеку из-за кухонных ссор.
Тут Анжела, видно, прослышала об усилении борьбы с наркоманией и наркобизнесом. Стала слухи распускать, будто сосед мало того, что «дурью» балуется, так еще и изготавливает наркотики и приторговывает ими. Сначала до сотрудников отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков дошли эти слухи, а потом уже вслед за ними появилась с жалобой и сама Анжела. Оперативники наведались в квартиру – не нашли ничего, хотя бы отдаленно похожего на наркотики, пообщались с Анатолием Ивановичем, с соседями – не состыковывались слухи с реальностью. В общем, опять не удалось Анжеле услать соседа на нары.
Неудачная вербовка
Но спустя некоторое время она опять наведалась в ОБНОН, теперь для конфиденциального разговора с одним из оперативников. То ли ей показалось, что он более других проникся к ней сочувствием, то ли его обманчивые повадки (надо же вызывать доверие у определенного контингента) сыграли роль, – во всяком случае, Анжела выложила ему как на духу, что на самом деле ей нужна… комната соседа.
Пыталась, говорит, посадить его, провоцируя на скандалы, да вот только суд почему-то не лишает соседа свободы. Думала, мол, вы его посадите, а вы ничего не предпринимаете против злодея. И делает оперативнику предложение, от которого тот едва со стула не падает. У тебя, говорит, наверняка есть связи с криминальным контингентом, поэтому я тебе предлагаю небольшую работенку – надо моего соседа убрать. Найди, мол, исполнителей, а я заплачу и им, и тебе.
Пока ошеломленный таким «доверием» оперативник переваривал услышанное, Анжела поделилась с ним, что она уже нашла контакты с людьми, которые потом помогут ей получить комнату соседа в собственность. Надо только одно: чтобы сосед пропал. У меня, говорит, есть знакомые в Москве, которые могли бы его убить, но они сейчас уехали на родину, вернутся нескоро, а мне надо побыстрей, пока все схвачено.
А поскольку, добавляет, ты – милиционер, то если тело убитого в конце концов найдут, то ты можешь пустить следствие по ложному следу – ты же не захочешь, чтобы через меня на тебя вышли?!
Ну все просчитала ушлая дамочка! Кроме одного – оперативник оказался непродажным. Анжеле он, конечно, сказал, что обдумает ее предложение, с людьми пообщается, так быстро это, мол, не делается. На самом деле надо было выиграть время для сбора информации и одновременно не дать погибнуть человеку.
Когда довольная заказчица ушла, оперативник написал рапорт на имя начальника – дело-то серьезное. По указанию прокурора города была создана группа по разработке и осуществлению операции. На каждую новую встречу с заказчицей парня готовили почище, чем на первое свидание с любимой девушкой – что говорить, как говорить.
А самое главное, надо было обеспечить видеозапись, иначе никакой суд не поверил бы на слово хоть дюжине милиционеров, что эта миловидная женщина хладнокровно готовила смертоубийство ни в чем не повинного человека. Были и проколы. Ну, например, устроили встречу «договаривающихся» сторон в укромном месте у глухого забора какого-то предприятия, заранее аппаратуру поставили – все по уму. Героиня перед невидимой ей камерой раскрывалась во всей своей подлой сущности. Но рано было радоваться – когда стали смотреть запись, оказалось, что нет звука. Предприятие-то оказалось режимным, там стоял мощный ретранслятор, который гасил звуки. Пришлось опять встречаться с заказчицей, будто бы для уточнения деталей, теперь уже в другом, более подходящем для съемок месте.
Задаток – вперед!
Но группу волновала не только техническая сторона дела – главное было и доказательную базу собрать, достаточную для того, чтобы можно было передать дело в суд, и при этом самим нигде не переступить грань дозволенного законом.
– Мы впервые столкнулись с таким делом, – рассказывает следователь по особо важным делам городской прокуратуры Максим Мальков, который возглавлял следственно-оперативную группу. – Звонили своим коллегам в область, в Москву. Но и у них такой практики еще не было. Пришлось до всего доходить самим. Чтобы не оказаться в дураках, делали так, чтобы она тщательно проговаривала в деталях, чего именно хочет. Досконально проверяли и фиксировали, насколько серьезны ее намерения, чтобы не могла потом сказать: «Да я просто пошутила».
Когда необходимые сведения были собраны, решили еще раз удостовериться в серьезности намерений Анжелы. Ее «доверенный» оперативник сказал ей, что исполнители готовы, но хотят получить половину суммы вперед. Если б это был розыгрыш, то на этом он бы и закончился. Но заказчица согласно кивнула головой, сбегала домой и принесла пятьсот долларов. Всего же она оценила работу «киллеров», т. е. жизнь соседа, в тысячу «зеленых».
Уже и после этого выждали некоторое время – а вдруг одумается человек и отменит заказ? Как бы не так! Анжела позвонила, но… поторопила с исполнением заказа.
Назначили день похищения Анатолия Ивановича. Предусмотрительная злоумышленница взяла на этот день билеты в цирк себе и детям – для алиби.
– Как договаривались, Анжела позвонила нашему оперативнику, что сосед вышел из квартиры, – вспоминает Максим Мальков. – Недалеко от дома – так, чтобы она могла видеть – Анатолия Ивановича догоняют два «бугая» и уводят за угол. Там мужика обнимают за плечи, показывают милицейские удостоверения и говорят: «Садись в машину, и тихо уезжаем отсюда».
Когда Анатолию Ивановичу рассказали о намерении соседки и попросили его помочь следствию, он сначала был просто в шоке, потом два дня пил по-черному (естественно, не появляясь дома). Ну а потом стали готовить инсценировку убийства.
– Заказчица поставила условие, что ей должны предоставить доказательство того, что сосед убит, – рассказывает следователь. – Мы очень боялись, вдруг она потребует какую-нибудь часть тела – ухо там или еще чего – и даже уже переговоры с моргом на этот предмет вели. Но она, к счастью, не конкретизировала свою просьбу, поэтому мы решили сделать фотографию «трупа». Пригласили гримера, который «отделал» Анатолия Ивановича от души – на лице «кровоподтеки», следы жесточайших побоев, на шею еще петлю накинули. Еще одним условием Анжелы было – хочу, говорит, чтобы он помучился, вот мы и постарались. Предлагали Анатолию Ивановичу: давай, мол, мы тебя еще как-нибудь над костром подвесим. Но тут уж он взмолился: я же живой человек, говорит. В общем, сняли его в лесочке в таком «красивом» виде – отличная получилась фотография. Потом сотрудник, с которым Анжела связывалась, позвонил ей, сказал, что все сделано, исполнители готовы предоставить доказательства. Назначили встречу, подготовили группу на задержание.
Суд поставил точку
– Ой, как здорово! – воскликнула Анжела, взглянув на фотографию «мертвого» соседа. – Спасибо тебе, век не забуду. Вот тебе остальные деньги для исполнителей. Деньги появятся – я и с тобой расплачусь, не волнуйся, все будет нормально.
А потом говорит такое, отчего наш герой, казалось бы, уже ко всему привычный, чуть снова не упал со стула.
– Если это все пройдет хорошо, – сказала Анжела, – у меня еще для тебя дело есть. Надо будет и соседку убрать. Мне вся квартира нужна.
Фотографию Анжела зачем-то прихватила с собой. Наверное, еще дома хотела полюбоваться. Но во дворе ее уже ждала группа задержания, и вместо дома она попала в следственный изолятор. Не ожидавшая такого поворота судьбы Анжела написала чистосердечное признание. Фортели с ее стороны начались позже. То инсценирует припадок, то совершенно натурально начинает задыхаться на допросе – вот-вот умрет. Однажды «скорую» вызывали семь раз, а диагноз был один – симуляция.
Во время обыска в квартире Геворковой было обнаружено несколько печатей разных предприятий. Их происхождение Анжела не могла объяснить следствию. Но надо сказать, что без мужа, без официального источника доходов она не бедствовала. Каждый день возила детей в Москву на занятия в частную (естественно, платную) школу. Смогла она нанять и очень хорошего, опытного адвоката, с его помощью начала выстраивать более выгодные для себя версии. В судебном процессе выбрала для себя суд присяжных – надо полагать, рассчитывала их разжалобить.
Обвиняющей стороне пришлось нелегко, но все решили пленки видеозаписи. Говорят, одна из присяжных потеряла сознание, увидев на пленке, с каким цинизмом подсудимая готовит смертный приговор своему соседу. К ней же самой суд отнесся гораздо гуманней, приговорив Анжелу к семи годам лишения свободы в колонии общего режима.