Вячеслав Глазычев: «Дорогая моя столица…»
За последнее десятилетие в столице всего стало больше: людей, машин, домов. Лучше от этого или хуже – однозначно утверждать трудно. По-другому, это точно! О том, как должен развиваться город, чтобы его житель не чувствовал себя в нем сиротой, корреспонденту «КР» высказывает свое мнение профессор Московского архитектурного института, член Общественной палаты РФ Вячеслав Глазычев.
Упущенные выгоды
– Вячеслав Леонидович, сейчас много говорят о национальном проекте «Доступное и комфортное жилье – гражданам России». Какой смысл лично вы вкладываете в понятие «доступное жилье»?
– Доступное в социальном понимании – прежде всего, достаточный объем строительства. Доступное в чистом виде – бюджетное жилье. Так и только так. Довольно лукавый вариант, когда, скажем, в небоскребе инвестор в виде «нагрузки» платит и за социальное жилье. Это лишь взвинчивает цены на рынке. Нужно говорить о таком доступном малобюджетном жилье, где может работать льготная ипотека, где удешевляется инфраструктура, в том числе – за счет локальных систем отопления, горячего водоснабжения, очистки воды, технических и архитектурных решений. К примеру, лифты в высотном доме ведут к резкому удорожанию строительства и эксплуатации. В малоэтажном доме лифтов нет – дешевле строительство, дешевле эксплуатация. Выгода очевидная.
– В проекте есть еще одна характеристика: «комфортное» – что стоит за этим словом?
– В первую очередь, определенные законом нормы, ниже которых опускаться нельзя – закон не велит загонять людей в «спартанские» условия. Но главное в другом: речь надо вести не только о плотной застройке малоэтажными домами, но и о развитой публичной структуре. Другими словами, строить нужно не одиночные дома, но сразу кварталы, микрорайоны, в которых будут детские площадки, Интернет-кафе, спортивные сооружения для подростков, места для занятий и отдыха. При раскладке на квадратный метр это повлечет ничтожное увеличение стоимости, но качество жилья, его комфортность резко вырастут.
Обходя Тверскую стороной…
– К сегодняшней Москве без особой натяжки можно применить клише советской эпохи – «город контрастов». Комфортно ли жить в таком городе?
– Москва интенсивно развивается, и вряд ли найдется скептик, который возьмется утверждать обратное: тут, как говорится, жена Цезаря вне подозрений. Но такое развитие породило разрывы между необходимым и доступным. Это тоже несомненный факт.
Прежде всего, отмечу разрыв между повседневными потребностями москвичей и обустройством центра – лица нашей столицы. Центр Москвы, превратившись в выставку витрин, оказался во многом недоступен для человека со скромными доходами. Бывшая улица Горького, которую люди старшего поколения помнят как «Брод», как живое, демократичное место, – умерла. Тверскую улицу заполнили безумно дорогие бутики неясной формы существования. Среднестатистическому москвичу здесь делать просто нечего. А ведь еще свежи в памяти времена, когда в холле на втором этаже гостиницы «Москва» был коктейль-холл, куда, получив стипендию, шли студенты. Сейчас этот тип мест почти исчез из центра. Я был в Вене – дорогой город, но уровень цен в столице Австрии сопоставим с нашим: зайти перекусить, поужинать или поговорить за чашкой кофе – в Москве стоит как в Вене. Такие заведения обслуживают только один слой населения, и не самый большой. Что делать остальным? В центре города для них фактически ничего нет, кроме кофеен. Это нехорошо.
Похожую трансформацию претерпели магазины: за последние годы между супермаркетом и рынком исчезла промежуточная ступень – лавка, небольшой магазин у дома, или, как его называет московский мэр, магазин шаговой доступности, где представлены все необходимые продукты и товары по умеренным ценам. Похоже, они отнесены на будущее, пока же реальная экономическая политика их вымывает.
Нынче центр города трактуется как зона очень дорогого, так называемого элитного жилья. Между тем в ряде европейских мегаполисов действует правило исключенных территорий. Действуй у нас такое правило, тогда, скажем, в районе арбатских и тверских переулков должны были бы отводить места для некоммерческого строительства: театров, выставочных залов, студий, художественных мастерских с невысокой арендной платой. Пока же работает ранняя капиталистическая логика: получить как можно больше прибыли с каждого квадратного метра. При таком подходе центр лишается привлекательности.
Принц и нищий
– А что значит – привлекательность?
– Привлекательность – в разнообразии. Та же Вена провинциальна по той причине, что в центре города вечером вам кисло и скучно: то закрыто, это слишком дорого – опера от 70 до 100 евро. Деться некуда… В Париже или Лондоне не забывают, что мегаполис – это всегда драма одинокого человека. Скажем, в Лондоне на каждом углу пабы – места неформального общения незнакомцев. Париж тщательно следит за тем, чтобы рядом с немыслимо дорогим отелем «Ритц» была еще и гостиница в одну звезду. Сам дважды останавливался в отеле с одной звездой.
Таков первый разрыв: город разделен – для богатых и для остальных. Богатым отдан центр.
Второй разрыв тоже известен, но от этого легче не становится. Речь о транспортной инфраструктуре. Москва с колоссальной нагрузкой на метрополитен не может позволить себе дальнейшее сохранение системы 30-х годов. Именно системы! Да, линии удлинялись, а их число увеличивалось. Но! Метрополитен по-прежнему сохраняет радиально-кольцевую структуру. К тому же, расстояния между станциями слишком велики – это не комфортно. Нет экспресс-маршрутов при уже огромной протяженности диаметров. Тот же Лондон пошел по другому пути: в наиболее напряженных местах там до пяти параллельных линий, что создает легкость и удобство перемещения.
В 1999 году, участвуя в анализе московской ситуации, я говорил о том, как важно обеспечить сначала систему гостевых стоянок в центре города, и только после этого делать третье кольцо. Ведь облегчение въезда не означает упрощение ситуации. Увы, сбылся худший прогноз: в отсутствии системы стоянок, за счет транспорта у тротуаров сечение улиц и переулков уменьшилось втрое, и ни кольца, ни расширение радиальных магистралей спасти положение не могут. Запреты не работают. Мы, русские люди, находим способ запрет обойти.
Ситуацию, о которой идет речь, можно было предупредить, но это предполагало жесткое условие: любой проект нового сооружения в центральной части должен включать организацию гостевой стоянки. И не обязательно лезть в землю. Во внутренних дворах достаточно места для многоуровневых стоянок, нужно было лишь дать техническое задание на проектирование. Этого не сделали. В результате – паралич движения в ряде зон. Перестановки указателей мало помогают.
Спасти положение могла бы мелкоячеистая структура города – образцом является Манхеттен с его маленькими кварталами, – которая рассасывает транспорт. Кстати, в Манхеттене большинство жителей добровольно не пользуются личным транспортом. Чтобы обеспечить то же самое у нас, нужно большее число такси и по другим ценам, чем те, которые есть сейчас. Нужны и выделенные линии для общественного транспорта. Такую систему перемещения можно назвать комфортной. Но ее надо создавать как выделенную, недоступную для другого транспорта. А, кроме того, нужно обеспечить ее массовость. Новое желтое такси этой задачи не решает ни финансово, ни организационно.
Закон чисел
– Это самые очевидные проблемы. Они у всех на виду и на слуху. Но подозреваю, есть еще и такие, которые ведомы преимущественно посвященным…
– Одна такая проблема давно огорчает лично меня. Принято считать, будто в Москве нет места, а потому строить надо вверх, вверх и вверх. Средняя этажность неуклонно увеличивается, что, в свою очередь, усугубляет транспортную проблему: каждый дом в 24 этажа неизбежно создает вокруг себя новое поле автомобилей. Породили эту доктрину, на мой взгляд, отсутствие нормальных договорных отношений с областью, когда делаются взаимные уступки, и, прежде всего, в том, что касается жилья, налогов, свалок. Будь такие отношения – очень многие москвичи покупали бы жилье в Красногорске, Одинцове, Домодедове и других маленьких, но уютных городах области, сбегая от высоких цен и тягот столичной жизни. Увы, по ряду причин такие отношения не состоялись. Возникла иллюзия дефицита земли. Иллюзия – иначе не назову: в Голландии земли хватает, чтобы строить малоэтажное жилье, а в Москве не хватает. И сейчас в Москве едва ли не самое дорогое в мире массовое жилье. Причем, не только по затратам, но и по эксплуатации: по два лифта в каждом подъезде, насосная. Ни один мегаполис мира себе такого не позволяет.
Да, иногда строят высотные жилые дома, с очень дорогими квартирами – для людей, которым нужно второе жилье. Но в массовом измерении этого нет – слишком дорого. Мы на этом много потеряли. Небольшая этажность – четыре-пять этажей – много дешевле в эксплуатации. Это одна сторона. Есть вторая: меньшее число автомобилей на единицу площади. Об ужасных ракушках можно забыть – есть способы достойного содержания машин. Помните, в 80-е годы в столице они стояли за сеткой рабицей. Низкая этажность это позволяет. Высокая – нет.
Третье – человеческий фактор: большую комфортность можно создать для детей, молодежи, стариков. Лучше контроль над домом, придомовой территорией. Выше безопасность. Появляется обитаемое пространство.
И, наконец, еще одна сторона: в таких домах легче формировать новый тип товариществ, о которых сегодня столько говорят. Малоэтажный дом легче воспринимается как общая собственность, чем дом в 17, а уж тем более в 24 или 32 этажа. Закон чисел! Высокая этажность выталкивает обслуживание в сферу внешнего коммерческого управления, а оно дорогое, сложное и не такое уж эффективное…
О НАШЕМ СОБЕСЕДНИКЕ
Вячеслав Леонидович Глазычев родился в 1940-м в Москве.
Доктор искусствоведения, профессор МАРХи, научный руководитель Центра стратегических исследований Приволжского федерального округа, президент Национальной академии дизайна.
Автор более десятка книг и четырехсот статей по городской экологии и архитектуре, социальным проблемам крупных городов, дизайну и образовательной политике.
В Общественной палате РФ возглавляет комиссию по вопросам регионального развития и местного самоуправления.
Телезрителем известен как мистер Монблан – соведущий Глеба Павловского в программе «Реальная политика».