Прекрасное, бесполезное, вечное
Вы не поверите, дорогой читатель, сколько людей в нашем городе занимаются, на первый взгляд, абсолютно бесполезными делами и получают от этого огромное удовольствие. Часть этих бесполезно прекрасных занятий связана с небом. Некоторые, презрев отсутствие крыльев, летают сами. Другие делегируют ввысь всякие подручные средства – воздушные шарики, пузыри… Корреспондентам «КР» удалось поучаствовать в запуске китайских фонариков и понять, что в этом занятии находят люди.
Он поднимается в небеса,
Как золотой цветок
(Ли Бо, VI в.)
Фарфоровая роза
В этот еще зимний вечер погода не располагала к прогулкам. Забраться с книжкой на диван, под плед, или с того же дивана бессмысленно щелкать телевизионным пультом… Клянусь своей треуголкой, трое из пятерых именно так воплотили бы свою мечту о счастье. Но оставшиеся двое – я и фотограф Елена – не вняли разуму и отправились на ночь глядя в парк Коломенское, где нынче собирались люди, объединенные странным хобби: запускать в далекое небо китайские фонарики.
И вот Коломенское. Народ валом валит к метро. Все нагулялись, намерзлись и торопятся домой. Мы же гордо идем против движения к темному пустеющему парку. «За полчаса доберетесь», – сказали организаторы. Действительно, добрались. И снова недоуменно переглянулись: зачем? Запоздавшие гуляющие торопились на выход из парка. Мы вошли.
Почти темно. Почти пусто. Не по себе. Но вот сбоку голоса, мелькнул огонек – люди! Два мальчика и девочка лет семнадцати целеустремленно движутся вперед. Парень рубит воздух игрушечным, сияющим разноцветными огоньками мечом, описывая круги вокруг парочки. В свете случайного фонаря в полиэтиленовом пакете второго обнаруживается роза, темно-бордовая, кажущаяся в ночи почти черной. Подарил, наверное, девушке, а теперь носит за ней, как оруженосец. Замерзший цветок кажется фарфоровым, и если упадет, наверняка со звоном расколется на тысячу осколков. Но вот цветоносный пакет покидает границы светового фонарного круга, а вместе с ним скрывается во тьме и веселая компания. Как на машине времени, следуем мимо старых стен полных истории зданий, то справа, то слева выплывающих мрачными, покинутыми актерами декорациями. Иван Калита, Грозный, Петр Первый, Екатерина… Их духи, если и бродят здесь, так только по ночам, скрывающим следы современного вмешательства. Исторический экскурс прерывает колокольный звон: бам-бам-бам-м-м! Вздрагиваем. А это всего лишь пробило 19 часов. Тропинка сворачивает к реке. Останавливаемся, чтобы проститься с цивилизацией, и решительно уходим вправо.
Тропинка внезапно превращается в лестницу.
– Осторожно, Лена, ступенька!
Вдруг стало понятно, что внизу люди. Это бодрит. Перестав осторожничать, маршируем вниз в рваном ритме танца.
Из рук в руки Богу
Действительно, люди. На первый взгляд, человек тридцать. Возможно, несколько ужавшиеся из-за минусовой температуры в объеме. Центром притяжения служат две коробки размером с телевизор. Над ними колдует (сразу видно – организатор!) Валентина в розовой куртке. Народ тем временем прибывает. Пока идет подготовка, можно отвлечься и рассказать, к чему весь этот сыр-бор и откуда традиция запускания в небо объектов, казалось бы, для этого совсем не предназначенных, повелась.
Как не трудно догадаться, родина китайских небесных фонариков – Китай. Именно там они были придуманы более двух тысяч лет назад. По сравнению с прочими судьбоносными изобретениями – порохом, бумагой, лошадиной упряжью, часами и прочее, и прочее – разноцветные летающие штуковины с огнем внутри кажутся пустяком и украшательством. Но в отличие от эпохи гламура, у древней цивилизации всякое явление имело смысл. А уж в понятии «фонарь» их было заложено немерено. Так, 15-го числа первого месяца по лунному календарю в Китае проходит один из красивейших праздников – «Юаньсяо цзе», или Праздник фонарей, завершающий встречу китайского Нового года. Так повелось с I века н.э., когда император Мин-Ди приказал в этот день зажигать фонари в императорском дворце и в храмах. Тогда же появился обычай вывешивать возле домов зажженные фонари из рисовой бумаги. Самое лучшее время полюбоваться этой картиной, конечно же, наступает после заката, когда все небо озаряется светом фонариков в виде зверей, птиц, цветов, с крутящимися внутри фигурками… Картина эта до сих пор привлекает туристов со всего мира. А еще в Китае считают, что с этого дня начинается весна.
Небесные ж фонари китайская армия когда-то запускала как сигнальные устройства, но утилитарный смысл быстро сошел на нет, а вот множество прочих, философских смыслов в этом соединении стихий воздуха и огня осталось. Во-первых, запускаемый в небо фонарь служил непосредственным, как говорится, из рук в руки, обращением к Богу. Во-вторых, им отпугивали злых духов. Именно так использовали летающие фонарики монахи-буддисты, заразившие в VI веке этим увлечением Японию. Грозные самураи считали, что запуск волшебных шаров дает им возможность прикоснуться к вечности, и настолько увл
еклись этим занятием, что забыли о своих прямых обязанностях – постижении истины через бусидо. Правительство пыталось бороться с вредным увлечением, но тщетно. Потомку же монахов и самураев, японцу Садао Харадо это хобби помогло прославиться: он запустил в 1990 году в воздух 11 284 фонарика и попал в Книгу рекордов Гиннесса.
Суффикс-обманщик
А теперь вернемся в Коломенский парк, где народу, желающего прикоснуться к вечности, тем временем прибавилось как минимум вдвое. Топчутся на морозе. Окружили уже почти опустевшую коробку, из которой Валентина достает закупленные оптом фонарики – пока что плоские лепешки примерно с полметра в диаметре. Во что они превратятся, раскрывшись, – загадка. Много молодых пар с детьми.
– Издалека приехали? – интересуюсь у соседей.
– Из Медведково, – отвечает глава семьи. – Мы это дело любим, стараемся не пропускать. Вот недавно на Воробьевых горах были.
– А мы с Калужской, – подает голос девушка, чуть не до бровей укутанная длинным шарфом. Прошлый раз в качестве зрителей присутствовали, но интересно ж самим попробовать, вот купили два. Только боимся, ветер слишком сильный…
Обзаведшийся полуфабрикатами фонариков народ рванул к реке, на открытую площадку. У берега лед, а дальше темная, зимняя вода. Идем и мы: о диво! Место полно людей, катающихся на снегокатах, скатывающихся с окрестных горок на кусках линолеума. Стоишь, никого не трогаешь, вдруг из тьмы на тебя несется визг, все громче, громче… А затем он рассыпается хохотом, и у самых ног уже барахтается веселая куча-мала.
Тем временем организаторы проводят инструктаж. Лепешка из коробки в их руках растет, растет, и вот она уже вытягивается в человеческий рост, наполняется огнем и взлетает в небо! (Кстати, всех сначала путает уменьшительный суффикс «ик». Кажется, что китайский фонарик это что-то маленькое, ручное. На деле же самый крошечный из них – размером с ведро, в массе же – ростом с две хороших бочки.)
Он живой!
Поджигать фитиль, находящийся в цилиндре из рисовой бумаги, не так просто, а дальше – еще сложней. Объем наполняется теплым воздухом, который становится все горячей и горячей, и фонарь – этот гигант – тут надо держать строго вертикально, а то сгорит. Нетерпеливые торопят: отпускай! Они еще не знают, что наступает момент, когда эти обручи, эта бумага превращаются в живое существо. Оно трепещет, вырывается, требует отпустить… Чувствуешь себя Пигмалионом, застигнутым врасплох ожившей Галатеей.
– Мама, он живой! – раздается изумленный детский крик, и очередной оранжевый гигант взмывает в черное небо.
А вот рядом не отпустили вовремя, и фонарь, так и не испытав восторга отпущенного на 20-минутную жизнь полета, превратился в кучку пепла.
С гор перестали кататься, собрались вокруг. Пришли на свет. Опустели коробки с лепешками, осталась последняя на дне.
– Папа, давай купим! – просит девочка лет восьми, – ну пожа-а-алуйста!
– 350 рублей, – сурово говорит отец.
– Ну папа!
– А Макдональдс? – еще суровей спрашивает молодой отец.
– Не хочу Макдональдс, фона-а-арик!
Он был последним. Все молча следили, как он резко взмыл в небо, мелькнул кометой и исчез из виду. Долетел ли он до Бога? Отпугнул ли злых духов? Коснулся ль вечности?
Мы шли к выходу, сплоченные общей причастностью. Темнота вокруг уже не пугала, стала обжитой. Пошел снег, лепешками, как блинная мука. Из каждой, теперь представляли мы, может расцвести оранжевый огненный цветок, чтобы стать посредником между нами и небом.