Требуется «фостеровская» семья
Руководитель Департамента молодежной и семейной политики Людмила Гусева в передаче «Лицом к городу» привела такие цифры: в 2006 году только шесть семей взяли чужого ребенка на воспитание, в 2007-м – 25, а вот в прошлом году уже 126. Вроде бы динамика есть, но цифры все же бесконечно малы. По некоторым данным, беспризорников сейчас больше, чем после Великой Отечественной войны, а берут их на воспитание меньше семей, чем в прежние годы.
Как изменить ситуацию? Как вернуть детям заботу и теплоту, которых их лишили? Вот некоторые мысли, которые появились после встреч с муниципальными, социальными работниками, психологами, занимающимися проблемами социального сиротства.
Пожалели, а потом?
Первое, что приходит на ум: мало рассказываем о них. Неумело пропагандируем семейные ценности. В самом деле, только одна телевизионная передача уделяет внимание таким детям – «Пока все дома». И понятно, что свой рейтинг она завоевала отнюдь не темой воспитания. Так что же: социальное сиротство должно стать темой специальных программ? Телевидение – как самый важный вид искусств – должно больше рассказывать о них?
На этот вопрос психологи отвечают однозначно: ни в коем случае!
Не надо ни передач, ни фильмов, которые «выбивают слезу». Это будет только во вред. Когда человек смотрит сентиментальный, жалостливый репортаж о брошенном ребенке, первая и естественная реакция – помочь, обогреть, взять в свою семью. Казалось бы – прекрасно! Но такие же чувства – хотя сравнение и не вполне корректное – вызывают милые, бездомные котята, которых старушки предлагают у входа в метро. Их охотно берут, но никто при этом не задумывается, что будет дальше.
Вызвать мгновенное сочувствие, желание помочь – в природе людей, а что дальше? Хорошо ли представляют они свое будущее? Знают ли, что доброта – это не только собственное комфортное состояние (как приятно – пусть и на время – почувствовать себя достойным и благородным человеком!), но прежде всего жертвенность, слом личной привычной жизни? Если человек внутренне не подготовлен, ничего хорошего ждать нельзя. Решение должно придти не спонтанно, оно должно быть выношенным, глубоко осознанным. Иначе – поражение. А оно больно скажется и на самой приемной семье, и, прежде всего, на ребенке. Может травмировать его на всю жизнь.
В этом смысле, конечно, следует только приветствовать создание школ приемных родителей, где рассказывается обо всех возможных проблемах. И не случайно, что после ряда занятий один из 10–12 «учеников» отказывается от своих планов.
Конечно, два-три месяца обучения – не такой большой срок, чтобы пришло понимание: нет, не хватит все же силы духа и просто любви, чтобы принять чужого ребенка. Есть печальная статистика: каждая четвертая семья, которая отважилась на это, через какое-то время хотела бы вернуть все назад. Понятно: школы здесь ни при чем. Вопрос гораздо серьезнее, и, возможно, относится к состоянию вообще нашей общественной морали. Должны произойти какие-то нравственные изменения в обществе, сочувствие, милосердие должны стать не только индивидуальными, но и социальными чертами, а великодушие – не чем-то из ряда вон выходящим, вызывающим слезы умиления, а рядовым и естественным шагом. Прийти на помощь человеку (ребенку!) – что может быть органичнее для человека? Пока на такое способны немногие. Что, впрочем, тема отдельного большого разговора.
Все же решились
Какие требования предъявляют к приемной семье? Врожденной доброты и даже собственно готовности, пусть и выношенной годами, еще недостаточно. Кроме этого надо еще и единодушное мнение всех ее членов. Как ни странно, речь идет не столько о муже и жене (ясно ведь: уж если они принимают решение, то совместное), сколько о согласии между ними и родными детьми. Те, кстати, уже могут быть взрослыми, ведь приемными родителями тоже нередко становятся люди после сорока. И вот – родные дети против… Мотивы их негативного отношения могут быть самые разные: ревность, нежелание менять свои привычки, и тогда появляются холодность, отчужденность, а то и агрессия, с которой встречают новых членов семьи.
Но это – если живут вместе. Другое дело, когда у детей есть уже своя семья, они ушли из дома. Из этого вовсе не следует, что они теперь – отрезанный ломоть. Более того, они по-прежнему считают себя вправе судить родителей, вмешиваться в их жизнь. Появляется даже такая психология: о какой-такой личной жизни могут говорить их «предки»? Им недостаточно, что они нас вывели в люди? Выполнили свой долг, ну, и довольно. А то, что у родителей могут быть свои нравственные потребности, собственная эмоциональная жизнь, разнообразная и напряженная, ничуть не менее острая, чем у молодых, – это как-то забывается.
Еще одна причина неприязни – не хотелось бы о ней говорить, но она существует реально – меркантильная. Ведь теперь надо с кем-то делить наследство. Ситуацию, правда, вполне можно решить юридически, но недоверие, подозрительность все же останутся. И хотя главное – воля родителей (кто сказал, что только родные дети должны быть правопреемниками домашнего очага?). Так или иначе, их дети могут вполне отравить жизнь своим названным брату или сестре, добиться того, чтобы ребенка вернули в приют.
Как вести себя в такой ситуации? Нужна просто твердость со стороны родителей, они не должны поощрять эгоизм своих чад, а поступать так, как считают нужным. Последствия трудно предугадать, возможен разлад, а возможно и то, что взрослые дети все-таки разделят переживания своих постаревших пап и мам, оценят их шаг, и в результате проникнутся к ним большим уважением.
Истоки альтруизма
Каким мотивами руководствуются люди, беря ребенка в семью? Практика показала: меньше всего – биологическими. Например, детей хотела бы иметь бездетная семья, как же без них? Или: родился неполноценный ребенок, хотят здорового. Да, бывает и такое, но все же преобладают психологические причины.
Свои дети выросли, а запас материнской и отеческой любви еще полностью не растрачен. Иногда решающим фактором является родительское недовольство: не так, не в полной мере реализовали себя в своих детях, решимся на вторую попытку. Но бывают и латентные, скрытные, не высказываемые вслух желания, имеющие отношения не столько к самому ребенку, сколько к самим взрослым. Ребенок – это еще и живое существо, которое связывает, объединяет людей. Но вот свои выросли, и тут люди вдруг обнаруживают, что между ними образовалась пустота, они чужие друг другу. Совместная жизнь теряет смысл.
Поздние разводы, когда люди прожили 20 лет, а потом разбегаются – разве это редкость? Тогда говорят – кризис среднего возраста. Да нет, отчужденность тлела всегда, просто сейчас вышла наружу. Но когда в доме появляется малыш, тогда вновь возникает общая и дорогая для них привычка: о ком-то заботиться. Семья сохранена.
Так, кстати, решается и проблема одиночества, уже не в семье, а у отдельных людей. Что имеется в виду? А то, что на воспитание нередко берут детей одинокие люди.
Заявления на усыновление поступает от разведенных или даже не состоявших в браке людей. Будет ли ребенку хорошо только с одинокими папой или мамой – другой вопрос, но если это действительно любящий заботливый человек, возникает такая же крепкая привязанность, как и в полных семьях.
Часто стремятся иметь ребенка мужчины. Здесь следует отмести всякие недостойные подозрения, ведь их можно отнести и к женщинам. Районные власти достаточно тщательно проверяют нравственные, воспитательные, да и материальные возможности таких людей, и нередко принимают положительное решение. И, как показывает практика, оправданное. Бывают ли ошибки? Конечно. Жизнь есть жизнь. Но они могут быть и в том случае, когда приемными родителями или усыновителями становится полная семья, т. е. два человека: муж и жена. Во всяком случае, мама или папа одиночки – это вполне обычная ситуация, к ней надо отнестись с уважением и пониманием.
Решают справки
Как отбирают воспитателей? Какие критерии? Скажем сразу: абсолютно точных не существует. Наиболее удачный отбор будущих родителей все же экспертный: характеристика с места работы, мнение соседей, родственников. Плохо то, что чаще всего ограничиваются просто принесенными бумагами. Конечно, они нужны – как документ, но ничто не заменит живого разговора. Надо бы позвонить на работу, прийти в дом, встретиться с людьми, которые знают эту семью…
Еще раз подчеркнем: речь идет о приемных родителях, которым отдают ребенка на воспитание по договору, и когда нет необходимости скрывать тайну усыновления. Сейчас от момента подачи заявления до приема ребенка проходит максимум три месяца, и это то время, в течение которого действуют справки. Не вынесут решения о передаче ребенка – придется снова собирать их. Но разве это серьезный подход?
На коммерческой основе?
Здесь возникает еще один немаловажный аспект: с начала нынешнего года приемным семьям выплачивается ежемесячное пособие. Но разве это не соблазн, особенно сейчас, в условиях кризиса, – сделать из воспитания источник дохода? Не трудно предвидеть, каково будет ребенку в таких семьях… Не запросится ли он снова в детский дом?
Мнение специалистов неожиданно: нет ничего плохого в том, что воспитание станет одним из видов бизнеса. Более того: возможно, так и надо решать проблему социального сиротства. Именно бизнес!
По такому пути идет весь мир: приглашаются специальные, так называемые «фостеровские» семьи (по имени их создателя), которые профессионально занимаются воспитательной работой. Понятно, не только менторской, ведь они на время заменяют ребенку родную семью, и здесь словами не обойдешься. Безусловно, это особый вид работы, эмоциональная, нравственная сфера, такая, где должны появляться лучшие душевные свойства людей.
В Америке говорят: «Неизвестно еще кому повезло – детям или новым родителям», и при этом имеют в виду, понятно, не только деньги, которые положены такой семье. Да, профессия, пусть и особая, но все же один из видов трудовой деятельности. Берут детей от полугода до подросткового возраста. Иногда по два, три и даже четыре ребенка. С новой семьей заключают договор, у приемных родителей появляется запись в трудовой книжке, они получают зарплату, им идет трудовой стаж, положена пенсия.
Приемные родители – это, по сути, временно замещающая семья. Скорее – домашние воспитатели. Такая работа, подчеркнем, их основное занятие. К ней никак не подходит расхожая фраза: «Только бизнес, ничего личного». Да, бизнес, но сопряжен он как раз с личным вниманием, душевным теплом, заботой о приемном ребенке. Разве что качества эти не генетические (как бывает с родными детьми), а профессиональные, им обучают, их осваивают. Естественно, как и в каждой профессии, здесь нужно призвание, в данном случае – особенно.
Бывает, что и не получится. Тогда договор расторгается – так, как это делается с работниками любых профессий. Ребенка передают другим родителям. Кстати, за рубежом вообще нет ни сиротских домов, ни интернатов, ни приютов. Разве что временные – пока подыщут подходящую семью-заменителя. И одно непременное условие: жизнь ребенка в них постоянно контролируется. Но, кроме того, им еще и помогают: создают для них группы поддержки из специалистов, которые всегда помогут, если возникнет трудная ситуация.
Как у нас? Те семьи, которые назвали в московском департаменте, как раз и относятся к «фостеровским» (правда, термин у нас еще не привился). Начало такому движению, кстати, положили неправительственные организации и различные фонды, а государство стало заниматься им с 2007 года – толчок дал Год ребенка.
Конечно, отбор семей пока не совершенен: от момента подачи заявления до решения чаще всего проходит лишь то время, в течение которого не устареют документы. Конечно, недостаточно. Комиссия – это своеобразный «отдел кадров». Только ответственности у нее гораздо больше, чем на любом предприятии. Не надо бы ее торопить.
Доверьтесь ребенку
Какие трудности возникают при выборе приемных родителей? Как мы уже сказали, сам выбор – главная из них.
Необходимо более глубокое, чем ныне, исследование психологических качеств людей, выявление готовности или, наоборот, невозможности выполнять роль профессионального воспитателя. Какие это черты, как это делать, с помощью каких тестов, как стандартизировать подход – такой работой занимаются сейчас в ряде социальных и психологических организаций.
Сразу скажем: среди табуированных черт характера называются такие, как замкнутость, невыдержанность, импульсивность. Возможно, они не столь уж негативны, когда речь идет о родных детях, но только не в случае приемных. Здесь нужен совершенно другой подход, более деликатный и умелый. А среди необходимых черт характера – умение устанавливать контакт с ребенком, находить с ним общий язык. Не каждому дано.
Кроме того, надо обладать достаточным интеллектуальным уровнем. Понятно, что это не традиционный IQ. Ум должен быть особый – добрый и терпеливый. Ведь такие дети привыкли видеть в обществе только враждебную среду, а потому главный вектор их поведения – защитить себя. Но вот контактировать с человеческим окружением они не умеют, этому их должны научить, привить правила социального поведения, умения общаться с людьми. При этом, понятно, следует учесть психологические особенности характера каждого ребенка.
Мы недооцениваем значение внутреннего голоса малыша. А тот чувствует и понимает гораздо глубже, чем это кажется. Справедливости ради надо сказать, что с ним все же советуются. Но по закону – после десяти лет. Однако привязанность к чужим людям проявляется куда в более раннем возрасте.
Еще одна трудность – отношения между родной семьей и «фостеровской». В Томске было проведено интересное исследование. Когда передают детей в детский дом – родители относятся к этому спокойно. Если заботится государство – ну и пусть, это нормально, так и должно быть. Характерно для нашего менталитета… Но вот если ребенка берет чужая семья, это воспринимают очень ревниво, болезненно. А когда еще узнают, что для того, чтобы навестить свое дитя, им надо решение суда, то это и вообще драма.
Истины ради, заметим, что не все так переживают, бывает, что и не вспоминают о ребенке. Но для определенной части – это горький урок, толчок к тому, чтобы как-то изменить свой образ жизни. На Западе, кстати, работа с такими папами и мамами, у которых взяли ребенка, ведется очень активно. Вернуть им дитя (понятно, если это заведомо не безнадежная затея) – все же наилучший вариант. Хотя на время «фостеровскую» семью никто не заменит. Там ребенку будет лучше, чем в самом образцовом детском доме. Но с родными все же лучше. Он простит своим непутевым родителям самые горькие обиды – таково уж свойство детства. Поучиться бы этому свойству…
Но на время семью, замещающую родную, никто не заменит. Почему у нас так их мало? Не будем торопить события. Во всем мире «фостеровские» семьи существуют более полувека, у нас всего три года.