Домик в деревне, где стараниями квартирных мошенников оказались мать и дочь
Тяжело, когда в доме нет мужчины. И хотя никак нельзя сказать, чтобы Вере Васильевне Пановой жилось с мужем как за каменной стеной, — как раз наоборот, его беспробудное пьянство делало существование невыносимым до такой степени, что однажды она попала в психиатрическую больницу и даже получила инвалидность, но если б муж сейчас был жив, уж точно квартиру у них с дочерью никто бы не отнял.Старый знакомый
Когда мужа не стало, однажды к ним явился некто Максим Прошкин, с которым покойный раньше работал. Вера Васильевна открыла ему дверь, как человеку знакомому, без опаски. Думала, что пришел не без сочувствия, может, с предложением какой-то помощи.
Да уж какая там помощь! Максим Прошкин (заметим, отсидевший в прошлом три года), чуть ли не с порога повел речь о другом. Он предложил обменять их просторную двухкомнатную городскую квартиру со всеми удобствами на жилье где-то в Сергиево-Посадском районе.
— Зачем же мы туда поедем? — наивно удивилась Вера Васильевна. — Мы там никого не знаем. Да и дочка здесь в училище собирается учиться после девятого класса.
— Ты, наверное, давно не была в психбольнице? — перешел к угрозам непрошенный гость, осведомленный о ее инвалидности. — Так это можно быстро устроить.
Психологический натиск Вера Васильевна выдержала и согласия на обмен не дала. Однако Максима это не остановило. По принципу «капля камень точит» он два-три раза в неделю наведывался к Паниным с неизменными угрозами и с требованием обменять квартиру. Мать и дочь жили в постоянном страхе.
Предупреждение прокуратуры
По совету знакомых они обратились с жалобой в милицию. Один раз, другой — безрезультатно. То ли там сочли их обращения за манию преследования (так ведь не специалисты, чтобы делать такие выводы), то ли и вправду, как хвастался Прошкин, у него в органах были свои люди, которые и не давали хода жалобам… Панины обратились за помощью в прокуратуру.
В апреле 2001 года Вера Васильевна все же оказалась на больничной койке с обострением своего, к несчастью, неизлечимого заболевания. А потому ответ из прокуратуры пришел ей прямо в психиатрическую больницу.
«По вашему заявлению прокуратурой проведена проверка. Установлено, что Прошкин М. Л. в декабре 2000 года предложил вам совершить обмен квартиры, в которой вы проживаете, на квартиру в Сергиево-Посадском районе с доплатой.
Однако без вашего согласия и согласия органов опеки и попечительства, так как с вами вместе проживает несовершеннолетняя дочь, совершение каких-либо сделок с квартирой невозможно. Принуждение к сделке под угрозой применения насилия влечет уголовную ответственность по статье 179 УК РФ, о чем Прошкин М. Л. предупрежден в прокуратуре.
Учитывая, что вы в настоящее время находитесь на стационарном лечении в медицинском учреждении, а ваша дочь временно проживает у тети в Химках, ваша квартира закрыта и при оформлении попечительства будет закреплена за дочерью Паниной Ларисой Николаевной. Посторонние граждане в квартире не проживают.
При таких обстоятельствах оснований для принятия мер прокурорского реагирования не имеется».
В прокуратуре не знали, что оснований для вмешательства к тому времени уже было более чем достаточно. Мошенники воспользовались обострением в состоянии здоровья Паниной-старшей (а при таком давлении и угрозах мог бы и вполне здоровый прежде человек оказаться на грани психического заболевания) и вынудили ее написать генеральную доверенность на куплю-продажу своей квартиры некоему Дьякову Валерию Сергеевичу.
Предупрежденный прокуратурой Прошкин исчезает со сцены. А Дьяков, получив 20 марта доверенность, 29-го уже приватизирует квартиру Паниных (без этого была бы невозможна продажа), мать и дочь становятся ее собственницами в равных долях. Дальше согласия Веры Васильевны Паниной, на которое ссылались в ответе из прокуратуры, уже не понадобилось.
Подарок дорогому гостю
Несчастная женщина находилась в больнице, когда Дьяков от ее имени заключал договор дарения (!) половины квартиры, принадлежащей Паниной-старшей, гостю столицы с Кавказа, которого она и в глаза не видела. Вот цитата из договора: «… находясь в здравом уме и твердой памяти, действуя добровольно… Панина Вера Васильевна подарила Бадаяну Юре Саркисовичу принадлежащую ей по праву собственности долю квартиры, состоящей из двух комнат общей полезной площадью 53,5 кв. метра». А вот пятый пункт того же договора: «Я, Бадаян Юра Саркисович, указанную долю квартиры в дар от Паниной Веры Васильевны принимаю». Кто бы сомневался!
Одновременно с этим договором Дьяков заключает еще один — о продаже несовершеннолетней Ларисой Паниной своей доли квартиры все тому же Бадаяну. Договаривающиеся стороны оценили ее в 87 980 рублей 50 копеек, то есть менее чем в три тысячи долларов. В итоге вся квартира в мгновение ока была зарегистрирована в собственность Юры Саркисовича.
Оставалось только куда-то пристроить Паниных. Лучше подальше, чтобы не досаждали жалобами правоохранительным органам и не беспокоили счастливого обладателя квартиры. Такое место нашлось. У знакомого Бадаяна Андрея Марчука был домик в дальней деревне в Липецкой области, который тот давно хотел продать. Однако желающих как-то не находилось. Ни работы тебе, ни городских удобств, а в качестве летней дачи — далековато. Марчук дал Бадаяну доверенность на продажу дома, и тот оформил его на Паниных. Так против своей воли Вера Васильевна и Лариса оказались сельскими жителями.
«Добросовестный» Бадаян
И все же праздновать новоселье Бадаян поторопился. К счастью, в прокуратуре еще раз поинтересовались судьбой Паниных и их квартирой, а узнав о крутом повороте в жизни Веры Васильевны и ее дочери, в декабре того же года обратились за защитой их интересов в суд. Оснований для этого было более чем достаточно.
Во-первых, Дьяков не имел права заключать договор дарения, так как у него была доверенность только на куплю-продажу квартиры Паниных. Во-вторых, доля несовершеннолетней Ларисы была продана в нарушение закона без согласия органов опеки и попечительства. А в-третьих, так как Панины еще раньше жаловались на угрозы, то было очевидно, что все сделки совершены под давлением, без добровольного согласия беззащитных женщины и девушки.
Ни прокуратуру, ни суд не ввело в заблуждение заявление Ларисы Паниной, адресованное федеральному судье, написанное явно с чужого голоса.
«Я, Панина Лариса Николаевна, получила деньги полностью за проданную квартиру от Бадаяна Юры Саркисовича по предварительному договору от 20.03.01 г. Также Бадаян Ю. С. купил дом и земельный участок для меня и моей мамы за 150 тысяч рублей. У меня никаких претензий нет по поводу продажи нашей квартиры.
С родственниками связи никогда не поддерживали, так как они все хотели иметь нашу с мамой квартиру. Тетя Шура, сестра матери, давно все время просила обменяться на Днепро-дзержинск с ее дочерью, чтобы Юля с мужем жили недалеко от нее. Но я давала отказ».
К началу судебного разбирательства Дьяков продал свою квартиру и исчез в неизвестном направлении, как нашкодивший кот. А вот Бадаян весь минувший год сражался в различных судебных инстанциях за вожделенную квартиру, пытаясь убедить правоохранительные органы, что он добросовестный покупатель, что его просто ввели в заблуждение, а потому квартира должна принадлежать ему.
Тем не менее суд принял решение о признании сделок по квартире недействительными и обязал каждую из сторон возвратить другой стороне все, полученное по сделке. Теперь дело за судебными приставами, которые должны обеспечить исполнение судебного решения.
КСТАТИ. Никаких расписок о денежных расчетах у Бадаяна нет, хотя понятно, что какие-то расходы он, конечно, понес. Нарушив законодательство, он сам же себя, выходит, и наказал на немалую сумму, истинную величину которой знают только он и находящийся в бегах Дьяков. Да только кто пожалеет человека, не пощадившего ради своей выгоды ни несчастную больную женщину, ни ее несовершеннолетнюю дочь?