Золотарю всегда дело найдется
В старину Первопрестольная до учреждения рациональной канализации была довольно-таки неблагоустроенной.
Ночные рыцари
Если быть до конца откровенным, в былые века Златоглавая представляла собой все еще порядочный свинарник (как и любая из европейских столиц). По свидетельствам иностранных путешественников, жители Москвы в XVII в. запросто выливали нечистоты на улицу (странно только, что это акцентировали иностранцы, как будто они поступали у себя на родине иначе). Даже на Тверской улице из-под деревянных заборов текли неаппетитные ручьи. Не лучшее зрелище представлял собой вал со рвом на месте Садового кольца. В дождливую погоду ров наполнялся водой, которая в сухое время плесневела и не производила приятного впечатления. В самом центре города текла маленькая речка Неглинная, загрязненная нечистотами и отбросами.
Было бы ошибкой думать, что москвичи не уважали только общественные места, а свои дворы содержали в исключительном порядке. Проблема очистки выгребных ям решалась так – когда одна яма наполнялась, рыли другую, и туалет переносили. В Москве, начиная с XIV в., существовали сточные канавы и каналы, кое-где прокладывались подземные трубы для стока дождевой и хозяйственной воды, но, как и повсюду, жители в них сбрасывали «ночное золото».
Было б везде чисто…
Петр Великий, поглощенный в ту пору совсем другими проблемами и редко заглядывавший в Москву, обратил внимание на ее санитарный облик и в 1699 г. издал указ. В нем устанавливалось: «На Москве по большим улицам и по переулкам… было б везде чисто, и о том указал великий государь сказать на Москве всяких чинов людям». Нечистоты предлагалось вывозить за город и засыпать землей, а нарушители порядка предупреждались, что «взяты будут в земской приказ и тем людям за то учинено будет наказанье, бить кнутом, да и на них же взята будет пеня» (от 5 до 10 рублей в случае рецидива). Однако мера действия не возымела. По описанию очевидца, грязь даже в «чистой» Немецкой слободе (за Покровскими воротами) весной 1702 г. «доходила лошадям по брюхо».
Екатерина II запретила сброс в реки мусора и вывоз нечистот на лед зимой, однако вода в городских водоемах чище не стала.
Не слишком благоустроенной выглядела Москва и во второй половине XIX в. В ностальгических эмигрантских произведениях часто упоминаются тройки, летящие к «Яру», популярной забегаловке того времени. Но не меньше поражают воображение извозчики, которых нанимали, чтобы переехать на другой конец (точнее берег) площади те, кто не хотел потерять в грязи галоши. По ночам громыхали ассенизационные обозы, которые хорошо если использовали более или менее закрытые бочки, а не громадные кадки; не стремясь затягивать такое путешествие, возницы постоянно норовили пуститься вскачь, что, возможно, и вдохновляло впоследствии эмигрантских авторов (позже телеги стали делать на резиновом ходу). Как сообщают мемуаристы, ассенизаторов именовали «ночными рыцарями»: «А когда, бывало, обоз из нескольких бочек мчится наподобие пожарных по улицам… иной веселый обыватель орет во все горло этим обозникам: «Где пожар? Где пожар?».
Уличная грязь отступала летом, сменяясь буйством ароматов в жару. Например, земская санитарная комиссия, осмотревшая один из кирпичных заводов в районе нынешней станции метро «Нагорная», сдержанно похвалила опрятность заводских санузлов (именуемых в отчете «ретирадами»), оговорившись, однако, что «рабочие их почти не посещают, а все вообще население завода, пользуясь летним временем и привольным местоположением, располагается, так сказать, по диссеминационной системе». Такая система, по-видимому, была распространена и в исторической части города, пестревшей надписями «здесь становиться воспрещено», что, впрочем, отпугивало немногих.
Кстати, как сообщали русские послы при дворе Людовика XIV, точно такая же практика была популярна и в версальских садах.
Общественные туалеты в Москве имелись, в 1871 г. газета «Русская летопись» упоминает такой объект на самой Красной площади, правда, отмечая его неудовлетворительное санитарное состояние.
Кто кого?
Строительство канализационной сети в России начинается в конце XIX в., причем вопреки сложившейся в мировой практике традиции русские цари не были в этом отношении первопроходцами. Канализация в Царском селе была оборудована в 1880 г., тогда как, по некоторым сведениям, первые сооружения такого рода появились в 1874 г. в Одессе. Всего до революции канализация была организована в 38 городах. Причина этого заключалась не только в жадности градоначальников, но и в нехватке воды. Водопровод к тому времени имелся в 192 городах (из 1082), причем только 12 из них обеспечивали удовлетворительное водопотребление до 12 ведер на человека в день (в некоторых пунктах империи обходились половиной ведра на душу населения в сутки).
По-видимому, несколько запоздалое учреждение канализации в Москве по сравнению с чемпионом Европы в этом виде услуг Лондоном объясняется тем, что концентрация производства и населения в Москве достигла бедственных масштабов несколько позже, чем в английской столице. Мосгордума, на попечение которой во второй половине столетия были переданы вопросы благоустройства, в конце концов приняла решение – канализации быть! Отцы города справедливо рассудили, что стоимость вывоза одного кубометра нечистот обходится примерно в 100 раз дороже, чем сплав того же количества по системе канализационных труб. В 1880-х гг. главный водосток Москвы – река Неглинная – был капитально перестроен, и сооружен ряд новых водостоков. Однако рубить сплеча никто не хотел, и споры продолжались еще около двух десятков лет (первый проект общесплавной системы был представлен в 1874 г.).
Спасение утопающих
В Москве решили остановиться на прогрессивной раздельной системе (городской голова Н. А. Алексеев настоял на том, чтобы канализация проектировалась для всего города с населением более 1,5 млн. человек), при которой в канализационные трубы поступали нечистоты и грязные воды жилых помещений, загрязненные воды фабрик, боен и бань. Верховые же воды – дождевые, снеговые (атмосферные), а также незагрязненные стоки фабрик – поступали в водостоки и спускались без очистки в реки (передовой по тем временам проект канализации принадлежал группе инженеров во главе с В. Д. Кастальским). У Новоспасского монастыря начала действовать Главная насосная станция. Очистка канализационных вод первоначально производилась на Люблинских полях орошения (созданы в 1898 г.), специально спланированных и подготовленных для почвенной очистки и обезвреживания городских нечистот участках, которые использовались также для выращивания сельскохозяйственных культур. На полях орошения были оборудованы лаборатории (химическая и биолого-бактериологическая), отчеты которых регулярно публиковались (там, в частности, расцвел талант известного почвоведа Вильямса). С 1914 г. из-за большой перегрузки поля орошения были переведены на режим полей фильтрации (без выращивания сельскохозяйственных культур). В дополнение к ним были созданы Люберецкие поля.
Канализация строилась Московской городской управой на основе принципа самоокупаемости – расходы покрывались доходами. Средства для содержания канализации и погашения займов на ее строительство собирались с домовладельцев (первоначально их было 219). Для этого было два вида сборов: единовременный (за присоединение к сети) и ежегодный (за пользование). Вначале подключение домовладений к канализации было добровольным и шло медленно. В 1912 г. по ходатайству Городской Думы правительство ввело обязательное присоединение. В этом отношении Москва всего на несколько лет отстала, например, от Парижа, где еще в 1910 г. 40% домохозяев не успели выполнить соответствующую директиву властей.