Эта музыка будет вечной?
Казалось бы, всего в полкилометра длиной – о чем тут вообще говорить? Но московские переулки измеряются не длиной, а историей. Впрочем, жанр прогулок особенно глубоких исследований не предполагает. Так что просто пройдемся по Брюсову переулку, от Тверской до консерватории, внимательно глядя по сторонам.
Где наследили звезды
Как и многие его собратья – Вознесенский, Газетный, Леонтьев, Гнездниковский, – идущие от европеизированной сверкающей Тверской к уютной толкотне Большой Никитской, Брюсов переулок еще не подвергся решительным переменам, более тих и кулуарен, чем лежащие по другую сторону «главного московского Бродвея» Столешников и Камергерский. Первый давно уже состоит сплошь из дорогущих бутиков, слегка разбавленных демократическим клубом Гоголя, второй, презрев театральные традиции, в теплый сезон традиционно превращается в шумное сборище разнокалиберных кафе и ресторанов.
Нет, не таков (пока что!) Брюсов переулок. Его специфичность в другом: если бы жившие здесь знаменитости вздумали впечатать в асфальт свои следы, то небольшая эта улочка оказалась бы истоптана напрочь. Актеры, режиссеры, дирижеры, балерины… Но все-таки более всего это место ассоциируется с музыкой, и это логично: ведь выходит Брюсов переулок прямо к консерватории и первое, что видится выходящему из него, это раскрытые навстречу объятия Чайковского. Но оставим это на десерт и начнем с Тверской.
Вход в переулок отмечен торжественной аркой с внушительными гранитными колоннами. И тут уж сразу надо смотреть в оба. Потому что любое непримечательное на вид здание может оказаться домом, где жил (или живет) цвет русского искусства. Как, например, вот эта серая коробка со встроенными лифтами за № 12, которая удостоилась чести стать домом Карла Теодора Казимира Мейергольда, больше известного как великий режиссер-экспериментатор Всеволод Мейерхольд. Здесь он жил с женой Зинаидой Райх и ее детьми от брака с Есениным. Судьба его, как и большинства талантливейших людей сталинской эпохи, трагична: Всеволод Эмильевич умер в лагерях, жена его была убита. В доме же усилиями энтузиастов в 1991 году открыт музей-квартира режиссера, где проходят вечера «Брюсов переулок, 12. Соседи Мейерхольда», на которых, как можно догадаться, рассказывают и о прочих замечательных личностях, здесь живших.
Ноты в подворотне
Следующий, желтоватый дом с узорчатыми решетками и соседний, соединенный с ним, известны как «музыкальные дома», построенные для композиторов и профессоров консерватории. Здесь жили Кабалевский, Шостакович, Коган, Рихтер, тут же располагаются Дом и Союз композиторов. В подворотне, за мусорными контейнерами светится вывеска «Кафе фасоль». За углом виднеется дерево в россыпи огоньков: мол, не проходите мимо! Здесь тоже «Союз композиторов», только публика сюда стремится менее солидная да помоложе: клуб «СК» специализируется на джазе.
В густых металлургических лесах
На противоположной, нечетной стороне некоторое время назад находился «дом с кариатидами», принадлежащий Андрееву – владельцу лучшего в Москве гастрономического магазина (до появления елисеевского). На его дочери Екатерине женился Константин Бальмонт. Дом с кариатидами был снесен и оплакан историками и старожилами, но здание, выросшее на его месте и зовущееся в народе «Три тополя на Брюсовом», тоже кажется современникам небезынтересным. Прежде всего, взгляд привлекают гнущиеся, клонящиеся, как настоящие деревья, стволы-колонны на фасаде. (Чтобы придать им необходимую шершавость, стволы одели в «шубы» из иранского известняка.) По замыслу архитектора Алексея Бавыкина, их должны венчать зеленые кроны настоящих деревьев, высаженных во встроенные в бетон кадки, – таким образом стилизованный лес перерастет в настоящий.
Двери для рояля
Но перейдем от современной архитектуры к эпохе конструктивизма. Именно к ней относится сосед бавыкинских «тополей» – дом № 17, крашеный в нехарактерный ни для того времени, ни для этого переулка розовый цвет. Несмотря на авторство Щусева, примечателен он разве тем, что, выстроенный в 1928 году для работников МХАТа, стал первым «домом артистов» в переулке. Здесь жили Качалов, Москвин, Марис Лиепа, останавливалась погостить у балерины Екатерины Гельцер Айседора Дункан.
А вот еще один дом (№ 7), где за мемориальными досками не видно стен (кстати, до 80-го года он занимал третье по Москве место по количеству мемориальных досок), – дом артистов Большого театра, тоже принадлежащий «перу» Щусева. Этот дом даже на поверхностный взгляд кажется роскошней – элегантные эркеры, балконные перила… Но выглядит уж слишком внушительным, слишком громоздким, все его девять серых этажей словно нависают над переулком. Зато квартиры там, по свидетельствам очевидцев, препросторные и все снабжены комнатой для прислуги, или, говоря современным языком, помощницы по хозяйству. Огромные метражи и прочие особенности площади диктовались не только стремлением к роскоши, но и необходимостью: балеринам, вокалистам, музыкантам требовалось место для репетиций. Чтобы ввезти в комнату рояль, например, нужны нестандартной ширины двери, да и места он занимает немало.
Копры против тенора
В центре переулка – Церковь Воскресения на Успенском Вражке. Отовсюду великолепно видна, потому что выходит на… площадь. Да, у Брюсова переулка есть своя, личная площадь, посередине которой сквер. Такие неожиданные просторы среди центральной зажатости. Напротив церкви, через сквер, относительно «новое» здание. На нем табличка: «Здание построено в 1974 году под руководством инженера Бирюкова А. Е.». Анатолию Ефимовичу сейчас 90 лет, а тогда он был начальником Главмос-инжстроя и очень увлекался подземным строительством, а точнее – привезенным из Парижа методом «стена в грунте». Все еще только начиналось, на ВДНХ строили 8-этажный подземный гараж, «чтоб переплюнуть Европу», а здесь при доме предполагали копнуть вглубь всего на три этажа. Дело поручили Главмосстрою, уже завезли копры. Нежные соседи – вышеописанный дом № 7 – пришли в ужас, представив грохот забиваемых свай. Тогда Бирюков решил «убить двух зайцев» – поберечь уши народных артистов и опробовать новый метод в зимних условиях. Наверху предложение одобрили, и тихая стройка закипела. А Иван Козловский протестовать перестал и даже заходил на стройплощадку с народом общаться.
Короли, колдуны, рыцари
За домом Большого театра рыжеет кирпичный бок Англиканской церкви. (Вход – с Вознесенского переулка.) Церковь освящена в 1885 году во имя святого апостола Андрея, первосвятителя Шотландии. Шотландскую тему продолжает дом № 2/14 — усадьба Брюсов, потомков шотландских королей, рыцарей, путешественников и авантюристов, воспетых Робертом Бернсом и с 1647 года поселившихся в России. Брюсы владели усадьбой на углу Брюсова и Большой Никитской около ста лет – с 30-х годов XVIII века, так что быть увековеченными заслужили.
Тут, благополучно минуя белокаменные палаты XVII века, первого владельца которых за что-то (возможно, и за дело) в источниках упорно называют «провинциал-фискал Арасланов», мы оказываемся ровно перед распростертыми объятиями Петра Ильича, а стало быть, и перед консерваторией. И воспользовавшись этой оказией, еще немного, совсем чуть-чуть, поговорим о музыке.
Последний аккорд
Дело в том, что с года примерно 2001-го над этим местом витает мысль, которая может стать весьма материальна: превратить Брюсов переулок со окрестности (всего около 18 гектаров) в Музыкальный квартал. Во дворах собирались разместить концертные площадки, первые этажи зданий отдать под сувенирные лавки, «музыкальные» кафе и магазины. Мешающие перспективе здания снести, а сам переулок заставить скульптурными композициями «на музыкальную тему» работы Церетели.
Звуки флейты, виолончели и шарманки, большие фестивали, маленькие оркестрики и толпы бродячих музыкантов… Прикольно, как говорится. Молодежи наверняка понравится. Но вот живущие в окрестностях профессора и народные артисты почему-то воспротивились. Да и представьте у себя под окном с утра до ночи этакую какофонию. От проекта на время отказались. Но уже в декабре 2004-го мэр поручил разработать еще один вариант реконструкции Брюсова переулка, на сей раз менее радикальный, – дома вроде бы решили не сносить, творческую фантазию Зураба Церетели попридержать, от свободной зоны для уличных музыкантов тоже воздержаться. Хотя сама по себе идея такой свободной музыкальной зоны хороша, живописна… Но, может быть, устроить ее не под окнами профессоров московской консерватории? Что ж, будем ждать финального аккорда этой музыкальной темы.