Куда вернется сирота?
Эту квартирную историю вполне уместно начать с канализационного люка. Самого обыкновенного люка на самой обыкновенной улице. Каюсь: одно время хихикала над знакомым, который старательно обходил такие люки и страшно пугался, когда я на них наступала. А вот Валентина Резник как-то раз наступила… И, упав в него, напоролась аккурат на металлический штырь.
…Беда одна не приходит. Через несколько месяцев после ее нелепой смерти скончался и муж, Анатолий. В общежитии, где еще недавно жила семья, остались сиротами две девочки. Старшей сестре Наталье (дочери Валентины от первого брака) было уже двадцать, младшей Оксане – четыре. В Москву примчалась бабушка и увезла малышку в Брянск, где жила.
Еще будучи в столице, пожилая женщина обратилась за назначением опекунства над младшей, но курсировать между Брянском и Москвой непросто. Сначала ее уговаривали сдать девочку в детский дом, потом послали собирать справки о состоянии здоровья… А пока бабушка эти бумажки собирала, опекуном Оксаны стала Наталья.
Можно посокрушаться о несовершенстве законов и о том, что граждане плохо знают свои права. Ведь в смерти матери двоих детей были виновны конкретные люди – те, кто оставил открытым люк, не убрал штырь. Не исключаю, что, будь у родных возможность обратиться к хорошему юристу, удалось бы добиться хоть какой-то компенсации.
Но жили скромно – в общежитии Моспромстроя. Мать 18 лет стояла в очереди на квартиру. Увы, выражаясь юридическим языком, имущественное право не передается по наследству. Умер человек, работавший на предприятии, – семья с очереди снимается.
Впрочем, не все оказалось так безнадежно. Подошел срок расселения общежития, и старшей сестре предложили квартиру. А что с младшей? Что ж, пусть живет вместе со старшей, решили районные органы опеки.
Чтобы не быть голословными, упомянем объяснительную записку Натальи, которую она писала в ОВД Южнопортового района в 2002 году. В ней девушка жалуется: «Сотрудники органов опеки угрожали мне, говорили, что выселят из квартиры потому, что я не забрала сестру к себе».
Просто так опеки не лишают
Итак, Наталья испугалась, вернула из Брянска сестру, оформила опеку и поселилась вместе с девочкой в однокомнатной квартире. Она не работала и не училась. Однажды в квартиру нагрянула с «инспекторской проверкой» бабушка и обнаружила лежащие на полу матрасы, а на них – неизвестных людей в состоянии разной степени опьянения. И завшивленную младшую внучку…
Старушка всплеснула руками и вновь увезла Оксану к себе.
– Два года девочка живет в Брянске на пенсию бабушки, а старшая в это время получает за нее пособие, – говорит юрист движения «За права человека» Татьяна Волкова, взявшаяся за это дело. – Бабушка подала в суд на владельца общежития – фирму «Уют» Моспромстроя, потребовала предоставить отдельное жилье для второй девочки. Но проиграла во всех инстанциях.
Однако пожилой женщине удалось подать жалобу в префектуру Юго-Восточного округа и доказать необходимость лишения Натальи опекунства. До суда дело не дошло – хватило вмешательства заместителя префекта. Решение было вполне логично: ведь Наталья не работает и не учится, пособие тратит на себя.
Спустя два года после потери опекунских прав Наталья вышла замуж и родила ребенка. Сейчас «расклад» семьи выглядит так: старшая сестра с мужем и дочерью живет в Москве, младшая с бабушкой – в Брянске. Отметим: несмотря на проживание в Брянске с опекуном, Оксана, согласно закону «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в городе Москве», от 30 ноября 2005 года № 61, имеет право на московскую квартиру.
Тем не менее, Татьяне Волковой приходится выступать представителем Оксаны в судебных инстанциях. Причина обращения в суд – органы опеки. Они осмотрели однокомнатную квартиру, выданную старшей сестре, и составили акт, в котором утверждают, будто Оксана может прекрасно жить на этой площади – препятствий к этому нет. Акт, составленный 5 сентября 2006 года, подписан главным специалистом по охране прав детей муниципального образования «Южнопортовое» М. Лашмановой и ведущим специалистом М. Солонкиной.
– Органы опеки уже сейчас обязаны зафиксировать факт невозможности проживания Оксаны по прежнему месту жительства, – утверждает Т. Волкова. – Ведь согласно закону «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот…», возвращение детей-сирот в сохраненные за ними жилые помещения невозможно, если в этом жилом помещении проживает лицо, отстраненное в установленном порядке от выполнения обязанностей опекунов и попечителей.
Правильно – просто так ведь опеки не лишают. Раз лишили, значит, были основания. И значит, какое там может быть житье-бытье?
Комната – как буква «Г»
Но и это еще не все. Органы опеки не отметили в акте, что в комнате отсутствует отдельное место для занятий (по закону ребенок школьного возраста такое место должен иметь), что эта самая комната разделена раздвижной дверью… на две комнаты.
– Если верить Жилищному кодексу и санитарным нормам, клетушка без окна не является комнатой и жилым помещением не считается, – пожимает плечами Волкова.
– Вся комната имеет форму буквы «Г». Часть ее отгорожена дверью. Так как эта часть не имеет окна, то, согласно букве закона, может называться чуланом, кладовкой, подсобкой. Но – не жилой комнатой!
В этой «жилой комнате» обычно стоит кроватка с годовалой дочерью Натальи. А когда приезжают Оксана с бабушкой, кроватку затаскивают на диван. Он как раз вписывается в размеры «комнаты» – от стенки до стенки.
Сейчас Татьяна представляет интересы Оксаны в суде. Требования по иску: отменить акт органов опеки и добиться признания Оксаны нуждающейся в обеспечении жилым помещением по договору социального найма. Зачем же судиться? – может спросить искушенный в юриспруденции читатель. Ведь по закону маленькому ребенку, находящемуся под опекой, квартира не положена: вот станет совершеннолетней – тогда…
– Проблема в акте, где утверждается, что Оксана может жить со своей сестрой, – поясняет Волкова. – Существует срок давности для обжалования подобных бумаг и действий должностных лиц. К тому времени, как Оксана станет совершеннолетней, срок давности пройдет. И тогда она будет вынуждена вернуться в квартиру сестры. Поэтому биться надо сейчас! Чем я и занимаюсь, требуя через суд отмены акта, в котором помещение без окон величается комнатой, и признания Оксаны нуждающийся в жилплощади. Предварительное слушание назначено на 1 июня.
Все в порядке
– Странный акт… Ничего о нем не слышала, – прокомментировала ситуацию главный специалист органа опеки и попечительства при муниципалитете Южнопортового района Ирина Голякова. – Хотелось бы на него посмотреть. Мне так же ничего не известно о предстоящем суде.
Наталья проживает в однокомнатной квартире, и никакой «второй комнаты» там быть не может. Сейчас опекуном Оксаны является бабушка, и, согласно ст. 36 п. 2 Гражданского кодекса РФ, девочка обязана жить совместно со своим опекуном. Поэтому на данный момент право проживания Оксаны определено вместе с бабушкой. Кстати, это было сделано на основании заявления самой бабушки. Мы проверяли условия, в которых живет бабушка, ездили к ней и осматривали квартиру – там все в порядке.
Когда Оксана станет совершеннолетней, будет рассматриваться вопрос о возвращении ее в сохраненную за ней квартиру. Если это окажется невозможным по санитарным нормам, обсудим вариант предоставления ей отдельной квартиры. Она, безусловно, имеет право на московскую квартиру, это никем и никак не оспаривается. Но повторяю: это случится не раньше, чем Оксана станет дееспособной. Дело тянется уже несколько лет, обстоятельства неоднократно проверялись прокуратурой. Там все в порядке.
Акт-то есть!
Но есть бумажка, в которой и поминается мифическая комната, и говорится о том, что препятствий к проживанию Оксаны в квартире сестры не имеется. Можно конечно, набравшись оптимизма, уповать на то, что справедливость рано или поздно восторжествует. Дескать, пройдет время, и откровенные ляпсусы в злополучном акте будут исправлены. Только вот сроки исковой давности пройдут. И тогда (в 2014 году) Оксане или ее бабушке на голубом глазу зададут вопрос: а где же вы, милые, раньше-то были?