Наши хоббитов бьют!
История эта преужасная под Новый год произошла, как раз 31 декабря в полдвенадцатого ночи. Силы зла в этот час, как говорят, властвуют безраздельно, в чем вы сами, любезные читатели мои, убедитесь воочию.
Продавал я как-то дачу писательскую в поселке Переделкино, что неподалеку от Минского шоссе. Дача большая, выстроена добротно – «на века», дом кирпичный, участок ухоженный. А место в ближнем Подмосковье известное, знаменитое, словом, дача – что надо. Покупатель быстро нашелся – расположение отменное, рядом сосновый бор, Дом творчества, да и к слову сказать, каждому лестно в доме великого писателя жить, к славе хоть бочком прислониться. И хотя цена по тем временам преогромная была, недели три всего минуло, а задаток уже внесли.
Покупатель человек интересный был – режиссер-документалист известный. На телевидении новостями какими-то заправлял. Ну, как водится, денег имел предостаточно, за ценой не стоял, хотя поторговаться пришлось плотно. Он понятие о недвижимости имел, и вообще не промах мужчина был, обстоятельный.
Лишь только контракт о задатке подписали – мигом сговорился с продавцами на даче ремонт начать, хотя на оформление и переезд два месяца было обусловлено. Где уговорил, где пообещал, где приплатил – мигом все обтяпал и заявляет:
– Буду Новый Год здесь встречать! Елку прямо перед домом нарядим, друзей созовем! Давно хотел хоть разок Новый Год за городом справить!
Не очень мне это дело понравилось, но смолчал я: вроде бы продавцы сами на все согласились, без меня договорились. Все же говорю владельцам:
– Сделка не зарегистрирована еще, акты передачи не подписаны, а вы уже дом отдаете, непорядок это! А случись что, кто отвечать будет? Риэлтор? Нет уж, братцы мои, передаете дом – снимайте с меня всякую ответственность!
– Пожалуйста, – говорят, – сколько угодно, сделайте милость.
Ну, обладили мы это дело, составили бумагу.
А клиент за три дня до праздника рабочих привел, завез материалы на грузовике. Сняли несколько секций забора, загнали на участок «КамАЗ», разгрузили. А забор так оставили, чтоб не ставить туда – сюда. Поглядел я на все это безобразие, попенял своим клиентам-продавцам, а они смеются! Ладно, думаю, а сам волнуюсь, не нравится мне это дело.
А первого числа звонок – звонят продавцы, с наступившим не поздравляют, сразу к делу:
– Приезжайте, в доме все побито, поломано, покупатель рвет и мечет, передумал покупать, грозится в суд подать, задаток назад требует, спасайте, ради Бога!
Приезжаю на дачу – на участке снег истоптан, везде какие-то тряпки, объедки, факелы сгоревшие, дубинки какие-то, сабли деревянные.
Хозяева, покупатель – злые, нервные, друг другу что-то доказывают, спорят, неистовствуют. Покупатель кричит:
– Нарядили елку, бутылки, закуски развесили, сидим вокруг, свечи горят, музыку слушаем, на веранде телевизор к стеклу придвинули – смотрим. И тут из леса, сквозь снятые пролеты забора, влетают четверо – в шкурах, в кольчугах старинных, волосатые, рогатые! Орут что-то, мат-перемат, и трое на четвертого наседают, рубят, колотят, чем ни попадя. Тот криком кричит, на помощь зовет, гляжу, – еще бегут, с копьями, топорами. Страшные, размалеванные, свирепые! Лица перекошенные, в пене, глаза выпучены дико, ревут что-то про смерть, про хоботы какие-то. Один повернулся – в руках меч, гляжу, а у него уши острые и волосатые, как у овчарки. Хррр! Зарычал по-звериному, и ко мне! Ворвались в дом – рубятся! Мебель опрокинутую топчут, телевизор вдребезги! Гости бегут кто куда, а эти дьяволы настигают, дубинками тыкают. Елку повалили, все с нее оборвали, а один, маленький, в колпаке с бородой с настоящим арбалетом, – бац, и стекло на веранде высадил! А вокруг – вой и стоны, косматые дьяволы на снегу борются, душат и топчут друг друга, аж хруст стоит! Я – в ельник, в посадки забился, вызвал милицию по мобильнику. Слава Богу, мигом приехали, в мегафон прорычали что-то и пошли крутить-вязать и рогатых, и собакоухих.
Очухался я малость, подхожу к майору, в чем дело узнать. А тот объясняет: «Это «толкинисты» у вас на участке битву устроили. Это забава сейчас такая у молодежи. Решили перед Новым Годом поразвлечься, отметить его по-своему. Мы здесь по-соседству полянку нашли, так на ней два барашка целиком жарятся, и пива с дюжину бочонков жестяных пятилитровых арестовали! А уж водки к распитию приготовлено! А битва серьезная была: хоббиты тайну Кольца похитили, а гномы их перехватили. Тогда орки с двумя горными троллями… Видите того мордатого, в унтах и кастрюле с припаянными рогами? Это Андрей Селедкин, горный тролль! Так вот тролли их окружили и хоббитов отбили было, но вмешались эльфы и покрошили всех на колбасу. К сожалению, на вашем участке. Обычно они редко из леса выходят, но сегодня – сами видите! А с ущербом дело сложное – поймали мы их едва три десятка, а было здесь до двухсот человек. Ночь сегодня у милиции беспокойная будет… С Новым Годом!» – козырнул, прыгнул в машину, и только поземка в глаза.
И скажите мне теперь, зачем мне дача в таком месте?
…Смотрю я на покупателя, а он кричит, руками машет, ногами притопывает – взбесился, ни дать ни взять.
Еле уговорили мы его с хозяевами вместе от покупки не отказываться. Пришлось даже приврать немного. Валялась у меня гиря двухпудовая без ручки на балконе, прицепил я к ней метра полтора ржавой колодезной цепи, намалевал бурой нитрокраской несколько значков из книжки «Руническое письмо народов Северной Европы». Приношу режиссеру этому нервному, объясняю:
– Следует эту штуковину на конек крыши прикрепить, тогда ни один эльф, тролль, хоббит, гном или орк к вашей усадьбе на пушечный выстрел не подойдет! Талисман этот специальный, называется «артефакт Глона», нашел я его в археологическом раскопе кельтского городища, когда студентом был, в экспедицию ездил.
Говорю, а сам на «артефакт» гляжу, а на нем из-под ржи и краски надпись «32 кг» проглядывает.
Приделали мы с ним «артефакт» к коньку (чуть не оборвался с крыши). Подписали договор купли-продажи, оформили продажу, все зарегистрировали честь по чести, акты приемки подписали да и распрощались. Но до сих пор, как в Переделкино приезжаю, всегда подхожу полюбоваться на «артефакт Глона», висящий на коньке дома, окруженного самым высоким в округе каменным забором с железными колючками и «артишоками» наверху.