Анатолий Журавлев: мне приятно, когда меня называют «толстым»!
Анатолий с Урала. И хотя в детстве мечтал стать артистом, сначала отправился в педагогический. Отучился, отслужил в армии, пришел в школу. Но педагог из него вышел никудышный – общался он с детьми, как с новобранцами, на языке суровых армейских команд. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы какая-то бойкая шестиклассница не посоветовала мрачному учителю почаще улыбаться…Он любит Буржуя. Как друг и охранник
– Когда вас стали узнавать на улице?
– Может быть, после картины Дмитрия Астрахана «Все будет хорошо». А может, после «Дня рождения Буржуя».
– И после «Буржуя» к вам «приклеилось» прозвище «Толстый». Не обижаетесь?
– Радуюсь. Приятно, что мой герой остался в памяти зрителей именно как Толстый, который любит сникерсы, свою Веру – сестру Буржуя, и любит Буржуя – предан ему как друг и охранник.
– В фильме «Все будет хорошо» вы сыграли роль не очень счастливого возлюбленного. А как с удачей в жизни?
– Думаю, неплохо… Я родился в год Дракона, и все самое лучшее случалось именно в эти годы. В 12 лет меня взяла к себе бабушка (это было счастье!), в 24 – поступил в театральный институт, о котором давно мечтал. В 36 – у меня появилась своя московская квартира. Но и жизнь, каждый ее день – это уже большая удача.
Декабрь для того, чтобы колоть дрова
– Расскажите о своем детстве…
– Оно прошло в деревне Чаровка, это на Урале, близ Нижнего Тагила. Замечательное было время, сказка… Деревенская жизнь, свой дом, хозяйство – все это стало мне настолько близким, что без преувеличения скажу: почувствовал деревню. Знаю ее. Хотя родился в городе и всегда считал себя городским. Но пока жил у бабушки, с удовольствием копал картошку, колол дрова. И с нетерпением ждал декабря – ведь дрова лучше колются именно в декабре.
– Такое трепетное у вас отношение… Сохранилось ли, ведь прошло столько времени, как уехали?
– Это единственное место на свете, где я отдыхаю. Пока бабушка жива (Слава Богу, она жива! И дай Бог ей здоровья!), я буду приезжать в свою деревню. На отпуск и вместо отпуска. Помните песню: «Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна»?.. Так это обо мне.
– Что нужно для комфорта?
– Спокойствие.
– А что умеете делать по дому? И в городе, и в деревне…
– Могу постирать, помыть пол, пропылесосить, приготовить на завтрак геркулесовую кашку, например… По мелочам могу еще много чего, но только если это меня ни к чему не обязывает.
– Имеет ли значение обстановка?
– Нет, конечно. Для меня чем проще, тем лучше. Вот в гостинице комнатка метров 14: кровать, да телевизор… Мне хорошо в таком интерьере – ничего лишнего. Минимализм меня успокаивает.
– А есть ли такие цвета (в одежде, в интерьере), в которых комфортно?
– Если говорить об интерьере – это, пожалуй, цвет кофе и кремовый. Что касается одежды, то серо-голубые тона или черный. Особенно осенью. Мы же все время в поездках, гастролях – поезда, самолеты, машины… Стиль, конечно, хорошо, но не для дороги. Однажды на одну из таких гастролей отправился красивым, «разодетым» – мгновенно понял, что поторопился, потому что неудобно.
И у мерзавца могут быть крылышки…
– Можно комплимент? Вы такой обаятельный, а в одном интервью признались, что отрицательных героев у вас больше. Кого играть интереснее: сволочей или ангелов?
– Дело не в этом. Я никогда не делили роли на «хороших» и «плохих». Интересен сам материал. Если сумел нащупать образ, если он тебя зацепил, и ты можешь себе сказать: «Да, это будет интересно…», роль получится. Ты будешь в ней органичен. А бывает и так: никак не можешь прочувствовать героя, и тогда на экране получается что-то размытое и невыразительное. Образ раздваивается, ты не можешь собрать его воедино. А если сам не можешь, чего уж говорить о зрителе… А то, что образ – положительный или отрицательный, никакой роли не играет. Когда такая неясность, я либо сразу отказываюсь от работы, либо зову на помощь режиссера.
– В жизни для вас важно, какой рядом человек?
– Конечно, хочется, чтобы с тобой были честны, добры, ласковы… Наверное, этого хочет любой нормальный человек.
– А в женщине что главное?
– Женственность.
– Тогда давайте вспомним вашу первую любовь…
– Ну что ж… Я тогда был в 10 классе, а девочка, которую полюбил, уже училась в университете на филологическом факультете. Она казалось мне королевой! И была для меня королевой. Для меня – троечника, который не то что об институте, о техникуме-то не мечтал… Раньше как думал? Поступлю в училище, как-нибудь закончу и работать… А тут – она! И со мной разговаривает, и я ей интересен… А сама такая красивая. Знакомы мы были всего 3 дня, а потом девочка уехала в Екатеринбург. Вот тогда решил: все брошу, поеду за ней! Всем объявил, что уезжаю, но… не отпустили. Сказали: «Вот будут каникулы, тогда и катись!». С каким же нетерпением я этих каникул ждал! А однажды сел в электричку и – в Екатеринбург. Нашел общежитие своей возлюбленной… А когда увидел ее, она была с парнем. Что со мной тогда было… Думал – все, жизни конец. Не помню, как добрался до поезда. Шел, размышлял, как буду с собой кончать: вены резать или угарным газом травиться. Такая это была для меня драма…
– Значит, любовь повлияла на выбор профессии? Вы ведь по первому образованию – филолог…
– Да. Безумно хотелось ей доказать, что не хуже. А сейчас понимаю: филологический – это была лишь ступенька перед театральным институтом. Ведь подсознательно, да и не только, понимал: образования у меня маловато. И когда в 10 классе стихи на уроках литературы читал, когда выступал на вечерах в школе и на праздниках в местном ДК, когда ребята хлопали мне и кричали: «Толька – ты артист!»
Штирлиц своей роли
– Давайте вернемся к вашей роли Толстого из «Буржуя». Не боитесь стать актером одной роли?
– Не думаю, что этого следует бояться… Вспомните Вицина, Никулина и Моргунова… Как часто называли их именами их же героев: Трус, Балбес, Бывалый… Но разве от этого они стали менее талантливы? Их что, меньше любят?.. Или Вячеслав Васильевич Тихонов… Для многих он – Штирлиц. Неужели это плохо? Разве можно обижаться на свою работу, в которую вложил частицу себя?.. Мне приятно, когда меня называют Толстым.
– Анатолий, а что с театром? Как сложилась театральная карьера?
– Когда актеры заканчивают театральный институт, одних приглашают в театр, других – в кино, а есть и такие, которые остаются не у дел… У меня так получилось, что серьезной работы в театре не было. Несмотря на то, что я 5 лет работал в театре Комедии в Петербурге у Астрахана, 2 года в театре-студии О. Табакова». Потом 3 года в антрепризах. И вот я, наконец, – в труппе театра Киноактера, приглашаю вас на спектакль «Последний Дон Жуан» Михаила Горевого.
– Спасибо. Слышала, что вы неплохо поете… Не задумывались о музыкальных постановках?
– Да, играю на гитаре, пою и танцую, несмотря на то, что никакого профессионального музыкального образования у меня нет. Я пел всегда. Еще в своей родной деревне Чаровка играл в ВИА «Березка». А относительно музыкальных постановок… Всему свое время. Но это мне интересно.
– Остается ли время для досуга? И что тогда делаете?
– Надеваю кроссовки, спортивный костюм и бегу в соседний парк. А еще хожу в театры – хочу быть в курсе. Люблю читать хорошую литературу: Достоевского, Чехова, Куприна.
– А из современных?
– Последнее время многие увлеклись Паоло Коэльи. Я тоже прочитал «Алхимика». Понравилось, отрицать не буду, но меня все время не покидало чувство, что где-то я это уже слышал…
– Когда-то вы хотели стать артистом… Стали. Мечтается ли о чем-то еще?
– Уж извините, отвечать не буду. Однажды я во всеуслышанье заявил о своей мечте. Я поторопился, озвучив ее… Не надо говорить – мечта от тебя отдаляется… Как будто думает про себя: «Не удержался он, проболтался, так пусть еще подождет!» Поэтому я все-таки помолчу…