Лето в деревне
Это было очень давно. Я только что блестяще окончил детский сад и пребывал в состоянии восторженного ожидания милостей от природы.Папа с мамой собирались ехать на Черное море и судорожно изыскивали метод избавить меня от своего общества, которое, на их взгляд, мне всегда надоедало, как только приближалось время летних отпусков. Пристроить меня никуда не удавалось, и родители с ужасом смотрели на неумолимую опасность ехать на курорт вместе со мной и тем самым, конечно, напрочь испортить мне все долгожданное лето.
Я не разделял их волнения, поскольку мне тогда было семь лет, а в такие годы еще интересно все, что с тобой происходит, даже если это поездка на Черное море.
Из безвыходного положения нас вывела тетя Даша, соседка по лестничной клетке. Она как раз в это время испытывала тоску по малой родине и собиралась вместе с сыном Витькой, моим приятелем, посетить родную деревню, в которой не появлялась уже много лет. Мне было предложено место в этой экспедиции, и после недолгих колебаний, носивших скорее ритуальный характер, родители благословили меня, облегченно вздохнули и на следующий день укатили в Крым.
Деревня Петрушино, куда мы приехали, совершенно потрясла нас с Витькой новизной и обилием свалившихся впечатлений. Лошади, коровы, парное молоко, грибы в лесу, речка с омутом – все, с чем мы, московские заморыши, были знакомы только по художественной литературе и кино, вдруг захватило, закружило и околдовало нас.
Тетя Даша, занятая общением с родней и односельчанами, предоставила нам ничем не ограниченную свободу, действие которой приостанавливалось только вечером, когда проверялось наше наличие, а также производился внешний осмотр, особенно мой, так как совестливая тетя Даша испытывала чувство ответственности перед моей мамой.
Свободу мы использовали с большой пользой для себя. Каждый день организовывались петушиные бои. Сначала это были мелкие тактические стычки, потом – массированные оперативные и стратегические сражения с привлечением крупных петушиных сил всей деревни. Однако когда начался массовый падеж петушиного поголовья, а куры резко уменьшили яйценоскость, мы увлеклись верховой ездой. Правда, езда верхом на неоседланной лошади равнозначна езде верхом на прыгающей водопроводной трубе, но духовное удовлетворение полностью компенсировало все мучения плоти, и мы были вполне счастливы.
Мы купались до посинения, бегали и прыгали целыми днями, могли от рассвета до заката ловить рыбу, без ощутимого ущерба для последней, словом, занимались тем, о чем потом взрослые со вздохом вспоминают всю жизнь, как о счастье, которого уже не вернуть.
Неизвестно, как долго продолжалось бы наше блаженство, если бы на одном из вечерних осмотров тетя Даша не обнаружила на моей руке какую-то пустяковую болячку, которая никак не мешала наслаждаться всеми радостями деревенской жизни. Но тетю Дашу это обстоятельство обеспокоило. Болячка была по очереди показана всем членам семьи, и каждый предложил свой самый правильный метод ее излечения. Используя патриархальный авторитет, свой проект через конкурс протащил витькин дед, который предложил намазать болячку сметаной и дать облизать ее собаке. Необходимое количество медикамента было тут же нанесено на пораженный участок, и я, к великому своему удовольствию и к такому же удовольствию Бобика, нашего с Витькой друга по собачьей части, под наблюдением десяти пар глаз совершил рекомендуемую процедуру.
Через день излечиваемая болячка увеличилась в размерах, а рядом с ней появилась вторая. Количество выделяемой сметаны было увеличено вдвое, а мы с Бобиком получили двойную порцию кайфа. Однако, несмотря на принимаемые меры, полное выздоровление как-то затягивалось, хотя лечение проводилось систематически и без отклонений от прописанной технологии. Больше того, через несколько дней я был украшен уже целым десятком болячек, и не только на руке. Эффективность предложенного лечения явно вызывала сомнения, но дед упорствовал, боясь потерять престиж. Он уже совсем не жалел сметаны, которой уходило все больше и больше. В один прекрасный день разовая норма не уместилась в объемистом глиняном горшке. Бобик стал не справляться со своими лечебными обязанностями, и ему на помощь прибежали окрестные псы. Они поутру встречали мое появление радостным лаем и ходили за мной до самого вечера, как молодые волки за легендарным Маугли. Облизывая меня, они падали с ног от усталости, но для выздоровления и этого было мало. Сметаны и собак уже не хватало, несмотря на то, что сердобольная деревенская общественность носила к нам в дом сметану большими кувшинами, а собаки в большом количестве сбегались из соседних деревень. Я покрылся коростой и таял на глазах.
На военном семейном совете было принято решение тете Даше со мной незамедлительно отступить в Москву, где можно получить медицинскую помощь не только от собак.
Мое прощание с деревней войдет в ее историю навсегда. Все местные жители, прямо или косвенно принимавшие участие в моем лечении, побросали полевые работы и пришли проводить своего пациента в «последний путь». Целая стая местных и приблудных собак, сбежавшаяся лизнуть меня в последний раз, рыдала от жалости и любви. Это было эпохальное и трогательное зрелище, память о котором я сохраню до конца своих дней!
Родителей вызвали домой телеграммой. Врачам удалось меня спасти. Мама с тетей Дашей помирились почти через полгода, но отец еще долго недовольно прищуривался, встречая ее на лестнице. Воспоминания о том лете я считаю лучшими в жизни.
С тех пор прошло много лет. Мой сын в этом году кончает детский сад. Мы с женой собираемся летом поехать на Черное море.
Где ты, тетя Даша?..