Ольга Елисеева: приходится включать фантазию, чтобы раскрутить весь клубок
Так называемая «площадь за выбытием» становится все большей ценностью. Город развивается и строится, москвичам требуется все больше пространства, но процесс этот не бесконечен, к тому же требует огромных средств.
Освободившиеся по тем или иным причинам квартиры в руки владельца — города возвращаются далеко не всегда. По этому поводу бьет тревогу начальник Управления Департамента жилищной политики в Юго-Западном округе Ольга Елисеева.
Информированная «черная биржа»
Проведенный анализ показал, что в 70% случаев причиной освобождения жилого помещения является смерть. Каков в этом случае порядок? УВД округа обязано два раза в месяц изымать из отделов ЗАГСа паспорта умерших. Затем ОВД снимает человека с регистрационного учета, а Дирекция единого заказчика в трехдневный срок информирует об этом окружное управление нашего департамента. Вся эта схема работает, если человек умер, что называется, в своей постели. Но если несчастье произошло за границами округа, или, того хуже, за пределами Москвы, информация до нас может идти от полутора месяцев до года. А может не дойти вообще. Зато факт существования пустующей площади становится известен на «черной бирже», и криминальные структуры применяют недюжинную фантазию, чтобы этой площадью завладеть. Приходится включать фантазию и нам, чтоб понять, за какую ниточку дернуть, чтоб раскрутить клубок. Не пришлет же больница в Чувашии по собственной инициативе весточку, что у них умер москвич Иванов…
В глушь, в Вязники!
В округе сталкивались с использованием поддельных выписок из распоряжений префекта, обменных ордеров, свидетельств о родственных отношениях, решений суда о признании права на жилую площадь, с фиктивными обменами от имени умерших нанимателей, а также приватизацией после смерти по доверенности. С 2003 по 2004 год наше управление предотвратило присвоение мошенниками 16 квартир.
Как это произошло? При заключении договоров социального найма обратили внимание на то, что имеют место обмены, на наш взгляд, немного странные. Скажем, хочет человек переехать из московской квартиры в деревню, на воздух. Бывает, конечно. Но почему так дружно устремились жители столицы, скажем, в деревню Вязники Владимирской области? Первая же проверка дала результат – обменный ордер оказался поддельным. Когда мы запросили в городском бюро обмена сведения по этому ордеру, оказалось, что ордер с таким номером давался совершенно на другую квартиру, другую фамилию, другой обмен. Мы стали проверять каждое вселение, совершенное в результате обмена, где заключался договор найма, причем проверялось не только наличие тех или иных документов, но и физическое наличие (отсутствие) так называемого обменщика.
В десяти из шестнадцати случаев обмен был совершен по доверенности с уже покойными гражданами.
Фиктивное право
Вот ситуация, когда открыть истину нам помог случай. Приходит женщина заключить договор социального найма. Мать прописала ее в свою квартиру якобы незадолго до своей смерти. Она представила свидетельство о рождении, все, как положено. Пока материалы находились на юридической оценке, пришла сестра умершей и говорит: «Мне соседи сказали, что в квартире покойной сестры живет какая-то женщина, назвавшаяся ее дочерью. Но у сестры не могло быть детей!». Мы обратились в ЗАГС, где было выдано свидетельство о рождении. Только со второй попытки, когда мы использовали личные связи, там подняли документы, и оказалось, что не было свидетельства с таким номером и с такой датой – оно фиктивное. Мы обратились в прокуратуру. Квартиру вернули городу.
Другая история. Человек приходит с решением суда по поводу признания прав на площадь, вроде все в порядке. Владелец умер, вселяется родственник, вместе с ним проживавший, велось общее хозяйство… По решению суда мы должны выдать ордер. Но у нас работают специалисты с большим опытом, и что-то их насторожило. Стали консультироваться в судебных инстанциях. Выяснилось – по этому делу такого решения не принималось. Поддельные решения суда имели место в трех случаях, когда владельцы площади умирали. Мы, естественно, в таких ситуациях сразу обращаемся в прокуратуру и ОВД.
Раз платит – значит жив?
Все это происходит оттого, что информационная цепочка не налажена. Сведения поступают, как правило, от соседей: «давно не видно Марь Ванну…». Мы пишем в милицию, в ДЕЗ, в ЗАГС. Если соседи говорят: «мы знаем, что она уехала в Ивановскую область», снова теребим ЗАГС и милицию – чтобы делали запросы. В конце концов выясняется, что наниматель умер, квартира свободна. Но мы могли об этом и не узнать!
Стараемся контролировать ситуацию, насколько это возможно. Раз в месяц проводим встречи с дирекциями и управами районов. Отслеживаем оплату коммунальных платежей. Если больше двух – трех месяцев за квартиру не платится, да к тому же там проживает одинокий человек, подключаем милицию. Каждую такую квартиру на этих встречах обсуждаем, но для глобального решения проблемы этого явно недостаточно – нельзя, наверное, осуществить революцию в одном отдельно взятом округе.
Я считаю, что проблему эту надо решать на уровне Федерации. Обязать территориальную милицию в случае смерти гражданина непременно сообщать по месту жительства. Это важно не только для столицы. В провинции, где не ведется такого масштабного строительства, площадь за выбытием имеет еще большую ценность.