Золото в фундаменте
К представительному зданию Госбанка, или более правильно, – Центрального банка России, в самой торгово-деловой части города, все привыкли давным-давно, словно стоит он тут чуть ли не с первых московских лет. В действительности, еще в середине XIX века на этом месте располагался изумительный «регулярный», то есть, спланированный и ухоженный, спускавшийся к Неглинке-реке сад в усадьбе графа Воронцова. Через какое-то время дальновидные чиновники министерства финансов приобрели для будущих нужд ведомства этот участок земли.
Покупка оказалась удачной. Неглинка – одна из старых, богатых центральных улиц. Рядом оживленный Кузнецкий мост с европейскими магазинами-салонами. Да и на Неглинном проезде перечисление одних только крупных фирм чего стоит. Какие здесь обосновались фамилии, торговые дома: пассажи Голицына, Голофтеева, Петровский, Солодовниковский, фирмы Буре, Дациаро, Фаберже, издатель Юргенсон, всех и не упомнишь.
У такого бойкого места 30 мая 1890 года и состоялась торжественная закладка здания для «Московской конторы Государственного банка». Доселе банковская контора находилась в здании Опекунского совета, в известном особняке работы великого Жилярди (в наши дни там Президиум Академии медицинских наук). Особняк этот выглядит весьма эффектно, но для банковских нужд не приспособлен: тесный и неудобный.
Сговор поставщиков
Министерство финансов для этой постройки, как и было тогда положено, создало свою строительную комиссию, и зная «московский размах», тщательно контролировало затраты по смете на новостройку. На одно из заседаний, будучи в Москве, прибыл министр финансов, действительный тайный советник Иван Алексеевич Вышнеградский. По «Табели о рангах» этот чин числился по значению вторым – таков был его вес и значение в стране, первым был уже председатель правительства.
Комиссия и выяснила, что уполномоченные по закупкам пропустили выгодное время, и цены на кирпич значительно поднялись против сметы.
Будучи расчетливым государственным деятелем, министр потребовал от комиссии и архитектора употребить все усилия для заказа кирпича по прежним ценам. Но, несмотря на высокий чин и роль министра в стране, кирпичные заводчики стояли на своем и даже поднимали цены. Пришлось высоким чинам идти на поклон к «людям практики», в Биржевой комитет Москвы, где вершились эти процессы. Учитывая ситуацию, сам председатель Биржевого комитета, знаменитый в деловом мире Николай Александрович Найденов не только договорился, но и вручил министру «запродажную» на потребное количество кирпича, вызвав неподдельное удивление у последнего.
Заложили…
Закладка будущего банка вылилась в настоящий праздник делового мира. На стройплощадке выросли два нарядных шатра: большой для молебствия и поменьше над самым местом закладки – на случай дождя. Шатры благоухали цветами и зеленели гирляндами из дубовых листьев от известного тогда садоводства Ноева и Чистякова. По периметру площадки реяли флаги и ленты. К молебствию доставили чудотворные иконы Спасителя и Иверской Божией Матери. Само молебствие и водосвятие совершил преосвященный Виссарион, епископ Дмитровский.
А для церемонии закладки была отлита массивная закладная доска из бронзы. Московский генерал-губернатор князь Владимир Андреевич Долгоруков щедро бросил в углубление закладки горсть золотых монет, за ним, не отставая, монеты кинули и другие присутствующие лица. После чего все аккуратно покрыли бронзовой памятной доской и на нее установили каменную плиту. Первый кирпич на плиту, окропив его святой водой, возложил епископ Виссарион, затем губернатор, городской голова, члены строительного комитета, представители Министерства финансов, именитое купечество и предприниматели.
…и построили
Вот так, на «золотых дрожжах», стали расти стены банковского здания. Из-за зыбкого грунта его пришлось «с редким затруднением» ставить на сваях, что значительно удлинило строительство. О сыром береге реки Неглинки, что упрятана ныне в коллекторе, до сих пор напоминает растущая перед фасадом старая ветла – дерево весьма редкое на улицах Москвы.
К весне 1894 года, несмотря на все сложности, перед взором москвичей во всей красе предстало здание дворцового типа – с пилонами и пышной лепниной. Выступающий, с колоннадой и портиком, фасад его был украшен скульптурами работы Александра Опекушина. Эти изваяния на здании банка олицетворяют Земледелие, Промышленность и Торговлю. Заметим, что весьма немногие постройки Москвы украшают работы этого выдающегося скульптора.
Заглянем внутрь
Почти весь апрель 1894 года переезжала московская контора Госбанка на Неглинку. В понедельник, 25 апреля, «начались занятия в новом помещении, прием и выдача денежных сумм». Пройдемся мысленно по некоторым его уголкам, так как сейчас все выглядит иначе.
Прежний центральный вход в банк приводил в строгий большой вестибюль, которым здание делилось на две части. В левом громадном зале первого отделения принимались вклады на хранение, производилась оплата купонов и тиражных процентных бумаг. На первом же этаже хранился и многолетний архив конторы Госбанка. При устройстве его были приняты все меры предосторожности от пожара. Из главного вестибюля широкая красивая лестница ведет на второй этаж.
Во втором этаже – правление конторы и кабинет управляющего. Здесь же неподалеку фондовая кладовая, ссудное и учетное отделение. Сделаем небольшую остановку возле ссудного отделения. Казалось бы, что здесь особого?
При перевозке на Неглинную его содержимое перевозили три дня! В первый день два транспорта (по пять огромных фургонов каждый) перевезли 600 пудов золота и драгоценных камней и 200 пудов серебра. Каждый фургон сопровождал военный конвой и чины жандармерии. Постройка здания по последнему слову банковской техники обошлась в 700 тысяч рублей, не считая расходов на мебель, которая была сделана из различных видов дуба. Роскошью и богатством внутренней отделки здание банка не отличалось, но обладало всеми удобствами для обслуживания клиентуры, что, наверное, и есть самое главное, особенно для подобного рода учреждений.
Освящение нового здания состоялось 1 мая 1894 года. После торжественной службы прибывшим высоким гостям показали помещения банка и устройство кладовой, в которой хранилась главная касса, святая святых каждого банка. Все это торжество, многочисленность знати и делового мира подчеркивало важность момента. Отмечалось и мастерство зодчего Константина Быковского.
С марта 1918 года, после переезда правительства в Москву, здесь разместился Госбанк РСФСР, с декабря 1922 он стал Госбанком СССР. На закате НЭПа, в 1927–29 гг., архитектор Иван Жолтовский – любимец Сталина – возводит многоэтажные флигели по краям этого старого изящного здания.
В наши дни на фронтоне этого памятного сооружения иная вывеска – «Центральный банк России».