Евгений Воронов: «Формулы общего поведения не существует»
«Лучшее – враг хорошего». Увы, большинство судебных разбирательств, связанных с переселением из пятиэтажек, иллюстрируют данную народную мудрость. О причинах судебных исков, подаваемых и жильцами, и властями, рассказывает начальник Управления жилищной политики и жилищного фонда в Юго-Западном округе Евгений ВОРОНОВ.– Евгений Васильевич, какие причины могут послужить для подачи иска в суд при переселении – как от вашего управления, так и от жителей?
– Когда людям нужен определенный адрес или этаж и у нас есть возможность удовлетворить их просьбу, – то такие проблемы мы решаем сразу. Естественно, стараемся с этим в суд не обращаться. Но в случаях, когда граждане необоснованно требуют предоставить площади больших размеров или даже раздельные квартиры, подаем иски в суд. Например, семья из пяти человек, проживающая в двухкомнатной квартире, при отселении стала требовать три отдельные квартиры – двухкомнатную и две однокомнатные. Мотивация: разные поколения не могут ужиться под одной крышей.
Вот уже полгода мы работаем с домом по Профсоюзной улице, 58/32, корп. 3. По многочисленным жалобам и просьбам жильцов его решили сносить. Вокруг этого дома снесли целый микрорайон, и начались строительные работы. Жители, невольно оказавшиеся в эпицентре стройки с ее шумом, выступили с ходатайством на отселение. И дом был включен в план по сносу. Но, отстаивая свое право на переселение, люди пошли дальше – предъявили завышенные требования, стали диктовать свои условия относительно адресов и площадей квартир. Вначале здесь было большое количество судов – 23 иска, но во время нашей работы с жителями дома многие проблемы были решены мирным путем. По другим искам выиграла префектура. И сейчас у нас осталась только одна семья, с которой мы судимся. Сначала членам этой семьи предоставили жилье с учетом всех социальных норм, но одна из квартир находилась в другом районе – они отказались. Затем им предложили две квартиры на одной лестничной площадке, но не рядом – не устроило. Сейчас предлагаем квартиры рядом, но опять не получаем согласия. Дело в том, что эта семья хочет получить жилье по определенному адресу, по которому на настоящий момент уже нет ресурсов. Это дом по Профсоюзной улице, 58, корп. 4.
– Почему такая жесткая привязка к конкретному адресу?
– Этот дом находится от старого всего в ста метрах. Он был построен два года назад, и туда начали переезжать люди из других микрорайонов. Поэтому семья психологически подготовила себя: только этот адрес. Все видели, как возводилась многоэтажка, знали, что их дом в скором времени снесут. Поэтому морально настроились на то, что жить будут именно в этой новостройке. Так и говорили: почему заселяют «чужаков», а нас, местных, отправляют в другое место?! Но ведь основное переселение уже закончено, и свободных площадей нет. А этого не хотят понять. И точно такой же дом, который мы предлагаем, их не устраивает. Он через дорогу, но это уже другой район, и постановление правительства Москвы № 404 «Об обеспечении права жителей города Москвы на сохранение места проживания при переселении» (от 15 июня 2004 года) семья воспринимает слишком буквально.
– В последнее время у жителей сносимых домов стало «модно» внезапно жениться, а затем разводиться, с тем, чтобы получить большую площадь. Обращаетесь ли вы в суд в подобных ситуациях?
– Действительно, порой люди стараются извлечь максимальную выгоду и идут на всякого рода ухищрения. Но я не могу утверждать, что браки, которые они заключают – фиктивные. Это определяет суд. Сама процедура установления фиктивности весьма проблематична и сложна, ведь участвующие в этом деле муж и жена решают одну общую задачу, и какие интересы их объединяют, знают только они. Но когда, допустим, после брака через три месяца следует развод, наше законодательство позволяет задавать вопросы. Как же так, человек приехал в Москву, женился, а через три месяца разводится и на основании этого требует себе отдельную квартиру? Вот в таком и других подобных случаях мы обращаемся с иском в суд о непризнании права на жилое помещение.
– Евгений Васильевич, как часто вашему управлению приходится решать квартирные споры в судебном порядке? Есть ли дома, которые отселяются без проблем, или это в принципе невозможно?
– Такие дома есть, но их очень мало. Если принять все сносимые дома за 100%, то только в 5–10% из них не доходит дело до суда. В начале года мы отселяли дом по адресу: Симферопольский бульвар, 24, корп. 3. Так, благодаря тому, что дом оказался без проблем, мы его оформили всего за три недели. А с судами этот процесс растягивается на несколько месяцев. Причем в начале оформления поступает очень много исковых заявлений. Но во время судебного разбирательства продолжаем искать решения, и большинство жителей в итоге с нами соглашаются. И все-таки, исходя из более чем десятилетней практики переселений, могу сказать, что в каждом доме есть 3–5 семей, с которыми мы судимся, что называется, до последнего.
Разные бывают варианты. Например, с домом ЖСК по улице Миклухо-Маклая, 43 начинали работать очень тяжело, коллективные жалобы сыпались в различные инстанции. Но, когда мы приступили к оформлению, проблемы ушли сами собой. Предложенные нами адреса полностью устроили жителей. Или, наоборот, с домом 11 по улице Гарибальди в начале работали оперативно, проблемы появились позже. График ввода предполагаемой для переселения жилплощади немного сдвинулся, и люди…
– … опомнились?
– Скорее поменяли взгляды. У них появилось время на размышление, и они стали видеть свое отселение в другом ключе. В итоге три семьи отказались от ранее предложенных (и уже оформленных) вариантов. Но, так как их отказ был необоснованным, мы обратились в суд.
– Почему люди вот так стоят – до последнего?
– Некоторые из этих семей поступают по принципу: как суд решит, так и будет. При этом неважно – в их пользу или нет. Срабатывает определенный психологический настрой: «Я попытался бороться за свои права». Правда, тут надо уточнить, что эти права никто и не ущемлял. А отдельные семьи таким образом пытаются решить однажды поставленную перед собой цель: получить большую площадь, не имея на то оснований. Этакая игра в рулетку – повезет, не повезет. Самое интересное, что они понимают, что заведомо неправы, но сила желания такова, что все другие доводы не воспринимаются.
Каждый дом – как отдельный организм: трудно вывести какую-то определенную формулу общего поведения. Два рядом стоящих дома расселяются по-разному: один – спокойно и быстро, а у другого – сплошные суды. Но эти сложности для нас давно уже стали буднями – работой, которая должна быть проведена и завершена в срок. Мы не стрижем всех жителей под одну гребенку: «нате вам, не согласны, значит, будем судиться». Нет. Каждую семью мы рассматриваем индивидуально, отдельно докладываем на окружной жилищной комиссии, заседания которой проходят в нашем управлении еженедельно.
Объем работы большой, и сотрудников на каждый дом у нас не хватает, поэтому закрепляем 2–4 адреса за одним специалистом. Но отдел по переселению справляется, и, я считаю, в целом свои задачи Управление жилищной политики и жилищного фонда решает с минимальными потерями. Под «потерями» подразумеваю решения суда не в пользу префектуры. То есть где-то не совсем грамотно оценили ситуацию и, как следствие, получили отказ по иску. Но это редкий случай, потому что мы, понимая и зная законодательство, подаем иски с заведомой долей уверенности в победе.
О НАШЕМ СОБЕСЕДНИКЕ:
У Евгения Воронова есть любимый праздник – День города. Ему, коренному москвичу, в бытность прохождения военной службы пришлось поколесить по всей стране, и везде, даже в небольших населенных пунктах, жители особенно трепетно относились к главному дню их города. А Евгений Васильевич всегда в такие моменты вспоминал свою любимую Москву.
Кадровый офицер, с отличием закончил Суворовское военное училище и Военную академию имени Дзержинского. Двадцать лет служил на космодроме Байконур в должности инженера-испытателя ракетно-космических комплексов. Уволившись в запас в звании подполковника, вернулся на родину, в столицу. Работал в жилищных органах распределения и учета Железнодорожного района города Москвы.
С 1991 года занимает пост начальника Управления жилищной политики и жилищного фонда в Юго-Западном административном округе.