Анна Дубровская: «Так устала от ремонта, что моя память просто его вычеркивает»
Анна Дубровская – настоящая звезда. И в родном театре сыграла уже не одну главную роль, и Олег Меньшиков приглашал ее в свои нашумевшие спектакли, и Евгений Гришковец для «Планеты» выбрал среди десятка претенденток именно Анну Дубровскую. Актриса Театра имени Е. Вахтангова Анна Дубровская не новичок и на киноэкране. Первая картина, в которой она снялась, была комедия «Хочу вашего мужа». Потом – «Дом на камнях» и «Хочу в Америку», и роль рыжеволосой Габриэль в кинокартине «Графиня де Монсоро», и сериалы «Дом» и «Черная комната» Андрея Звягинцева. Этим же летом буквально друг за другом выходят на телеэкраны два сериала с участием Анны Дубровской: «Операция «Цвет нации» на СТС, где она играет главную женскую роль Княгини, и «Ночной дозор» на Первом канале, где Ане пришлось перевоплощаться в «настоящую» вампиршу. А в этом году Анна Дубровская стала заслуженной артисткой России.
«Закулисные» дети
– Анна, мы вас искренне поздравляем с этим высоким званием, которое вы получили за свои театральные роли. А вы можете рассказать, как вы стали актрисой и попали именно на сцену Театра имени Вахтангова?
– Видимо, начинать надо с того, что моя мама – актриса Минского театра оперетты, «в кулисах» которого я и выросла. Меня не на кого было оставить, и мама брала меня с собой на работу. До сих пор помню наизусть все оперетты от начала и до конца. Поначалу хотела заниматься музыкой, поступала в музыкальное училище, писала и пела песни, даже записывалась на радио. Когда пришла пора поступать в вуз, то решила, как водится, ринуться во все училища разом. И на первом же туре в Щукинском сразу встретила своего будущего учителя Владимира Владимировича Иванова. Он так мягко и мило со мной разговаривал, что я поняла – буду учиться только у него. А когда на четвертом курсе меня ввели на главную роль в «Принцессе Турандот», отпали всяческие колебания в выборе театра. Хотя приглашали и в Ленком, и в Театр им. Маяковского, где Андрей Гончаров уже начал со мной репетировать. Хотя после Турандот я года четыре играла совсем мало, потом стали доверять и главные роли. А вот теперь еще и это звание… Так что не могу обижаться на театр, на судьбу свою в театре. К театру отношусь с трепетом.
– Анна, не могу не вернуться к тем трагическим дням в горах Северной Осетии, куда вы вместе со съемочной группой Сергея Бодрова-младшего прилетели на съемки фильма «Связной». По сути, получается так, что театр, а именно роль Дездемоны в спектакле «Отелло», спас вам жизнь. Ведь вначале сразу после трагедии вы даже числились в списках погибших?
– Да. Но я не знаю, что меня спасло. Значит, я не должна была быть среди этих людей. У каждого свой путь, который он должен пройти. 19-го сентября был первый съемочный день, в котором я участвовала. А 20-го сентября утром, как раз в тот трагический день, улетела в Москву на спектакль «Отелло». Улетела, чтобы вернуться через два дня. Меня ждал замечательный сценарий, о котором любая актриса может только мечтать…
– Однако жизнь продолжается, вы много играете в театре, снимаетесь, потихоньку обустраиваете свое жилище…
– Это сейчас, наконец-то, появилось свое жилище, так что действительно есть что обустраивать. А ведь мы так долго скитались по разным углам… Мы с моим мужем Тудором – он румын – познакомились в Щукинском училище и сразу влюбились друг в друга. Это была такая любовь юности, которая всегда самая сильная, и где голова не играет большой роли. В 19 лет я родила дочку Нину, которой сейчас уже 12. Но наш брак к удивлению многих длится до сих пор. Муж, как человек обязательный и порядочный, взял на себя ответственность за благосостояние семьи и после окончания вуза не ринулся в актеры, а занялся бизнесом. У него сейчас фирма в Румынии, он так и ездит туда-сюда. Такой у нас приезжающий папа.
– А как же вы справлялись со своим чадом, когда сами еще учились, и вас только-только пригласили в театр?
– Действительно, было трудно. Я родила Нину, когда мы с мужем учились на втором курсе театрального училища. Хотя у нас с Тудором не было ни денег, ни своего жилья, это был желанный и долгожданный, хоть и незапланированный ребенок, дитя любви. Мне очень помогла мама. Я родила в Минске и через полгода уехала, оставив ребенка на ее попечение. И до трех лет Нина росла с моей мамой. В три годика я ее забрала.
Это был очень сложный момент в нашей с мамой жизни. Ведь мама тогда еще работала. Но вынуждена была уйти на пенсию. Потом старенькая бабушка помогала, старшая сестра. Все близкие женщины включились и мобилизовались, но все-таки вырастили, за что им благодарна. Правда, до сих пор с ужасом вспоминаю то время. Я приезжала к дочери на два-три дня и с разрывающимся от горя сердцем уезжала обратно. Помню, ей было года полтора, и она уже все понимала и плакала: «Мамочка, не уезжай!» Это был такой кошмар. Я возвращалась в Москву и болела – не могла ни учиться, ни есть, ни спать. Потом боль постепенно притуплялась – до новой встречи. И чем старше становилась дочь, тем мучительней были расставания. А потом, после окончания института, наконец-то пришла пора ее забирать. И, несмотря на съемные квартиры и мою занятость в театре, это было настоящим счастьем: дочка опять со мной.
– Теперь, к счастью, вы с мужем уже встали на ноги, и ваше материальное состояние уже несколько стабилизировалось?
– Более-менее какое-то благополучие наступило. А в самом начале, когда мы еще учились, долго не было квартиры, долго снимали какие-то комнаты. Когда меня взяли в театр Вахтангова, сказали, что дадут общежитие. Но общежитие не давали, три с половиной года напрасно ждала. Поэтому из каких-то средств нужно было еще ухитриться снять квартиру. Причем, это жилье было, как правило,
жуткое, такое может только в страшном сне привидеться. Все это длилось долго, и только благодаря мужу мы, в конце-концов, встали на ноги. Первая квартира, которую купили, была хрущевка на Семеновской. А эта – уже вторая наша квартира, в которой обитаем около двух лет. Бывшая коммуналка и, конечно же, все было по-другому. Две семьи, которые здесь жили, мы расселили, и сделали в квартире перепланировку. Правда, вначале въехали сюда сразу, без ремонта. А вот ремонт сделали как раз прошлым летом, причем муж был как всегда в отъезде, а я снималась в кино и параллельно занималась ремонтом. Что успела сразу сделать, то и успела, – в конце концов, так устала, что сказала: все, как оно есть, так пусть и будет. И уже этим летом я планирую какие-то недоделки довести до ума.
Тяжелая роль прораба…
– Что вы тут перепланировывали?
– Пришлось объединить большую квадратную комнату, коридор, квадратный холл и кухню в одну большую гостиную-столовую-кухню. Для этого какие-то из стен пришлось снести, а какие-то возвести заново. Выделили две спальных комнаты, а между ними сделали гардеробную. Что-то продлили, что-то переместили. Даже трудно все подробно воспроизвести, потому что этот ремонт вызвал у меня массу неприятных эмоций. Муж, как всегда, подъезжал, уезжал, а мне приходилось общаться с рабочими, грузить на рынках кирпичи и смеси, и тонны всего прочего, и всем этим руководить, что мне вообще не свойственно. Но была вынуждена это делать. Я так устала, что моя память просто вычеркивает то, что не хочется помнить. И, несмотря на все мои старания, осталась масса погрешностей – ведь за всем углядеть все равно невозможно.
– Да у вас еще тут, похоже, и с мебелью недокомплект…
– Не то, что с мебелью, у нас вон еще люстры нет – только «лампочки Ильича». Планируется, что здесь, в столовой, у нас еще большой обеденный стол будет стоять. И книжный шкаф, поскольку книжки пока в кладовке друг на дружке стоят вместе с книжными полками и ждут своего комфортного размещения. Но на это, как и на все остальное, нужно время. А с мебелью действительно возникли проблемы, поскольку комната решена в светлых тонах, то и мебель хотелось бы светлую. Но, как оказалось, таковую не так-то легко купить. И двери хотела сделать светлые, но продаются в основном только коричневые. Пришлось навесить не очень темные. То же и с мебелью. Светлая мебель стоит безумно дорого, просто беспредельно. А то, что приемлемо по цене – все какое-то коричневое… Зато у нас светло и просторно – трехметровые потолки явно прибавляют комнатам объем.
– Похоже, что вы свою серебристую шиншиллу и палевого лабрадора тоже под цвет обоев подбирали?
– Ну что вы! Перс Барсик у нас давно. И хотя к котам я отношусь очень прохладно, этот стал родным, хотя он и не ласковый. А нашла его в подъезде. Если вы видели Барсика с его барскими замашками в интерьере грязного подъезда! Так с тех пор у нас и живет. Кожаную мебель когтями дерет, да еще этак на нас всех свысока поглядывает и терпит только потому, что мы его кормим.
Собака – совсем другое дело. Нашей Мерли всего полтора года. Это благодарное существо, она все время тебе рада. Даже если ее и не покормили – все равно. И от нее такая энергетическая отдача! Я-то о собаке мечтала давно. Когда мы (еще до ремонта) на птичьем рынке увидели этого щенка, то уйти без него уже не смогли. Так что пораздирать обои у Мерли было время. Зато теперь после ремонта она уже ничего не трогает.
– Ваш муж постоянно в разъездах, вы на работе, а кто домом занимается?
– Да все по возможности. Когда я дома, тогда занимаюсь уборкой, когда муж дома, тоже всегда поможет. Он не считает для себя зазорным сделать уборку или еще что по дому. И у него получается это лучше, чем у меня. Никаких споров и конфликтов у нас по этому поводу не бывает. Еще у нас есть няня, которая забирает Нину из школы и вечерами с нею сидит, когда я поздно возвращаюсь. Она тоже что-то по дому делает. Так что справляемся. Хотя, честно говоря, я терпеть не могу заниматься уборкой.
– А что любите, готовить?
– Действительно, люблю готовить. У меня с детского сада есть любимые блюда. Это котлеты с картофельным пюре, гороховые супы, борщи. В детском саду мне очень нравилось, как кормили, так я какими-то рецептами пользуюсь до сих пор. Причем могу это все сделать быстро. Удовольствие – готовить для праздничных столов. Стараюсь в салаты, пусть даже традиционные, привнести что-то новое. Пеку различные пироги – вот последнее мое увлечение.
…Еще тяжелее – вампира
– Скажите, а ваше увлечение съемками в сериалах – это всегда удовольствие и приятная работа?
– Да нет, конечно. Бывают очень трудные, страшные съемки, которые потом вспоминаешь буквально с ужасом. Да взять, к примеру, съемки в сериале «Ночной дозор». И хотя сама картина, надеюсь, получилась интересной, потому что в техническом плане такого еще не было в нашем отечественном кино: компьютерная графика, масса качественных спецэффектов, очень сильный актерский ансамбль. Но впечатление от съемок самое жуткое, потому что такого страха и такого напряжения, и физического в том числе, я никогда доселе не испытывала.
До сих пор удивляюсь, как я это выдержала. Во-первых, съемки проходили на крышах высотных московских домов, где, как выяснилось, и должны разгуливать черные и белые вампиры. Ну, а сниматься на крышах высоток – это, как вы сами понимаете, не для слабонервных. Во-вторых, мало того, что грим у меня длился часа два с половиной, так мне еще делали ужасную наклейку, изображавшую ожог лица. А чтобы все это выглядело достоверно, требовался специальный слепок лица.
– Что-то типа посмертной маски?
– Ну да, когда тебя просто замуровывают, и ты должен ждать, пока не высохнет раствор, которым залили лицо. Господи, какого я натерпелась страха при этом! Такую процедуру выдержать очень тяжело: невозможно даже пошевелиться, не оставляют ни глаз, ни рта, только трубочки из носа торчат, чтобы можно было дышать…Так у меня вдобавок ко всему еще и клаустрофобия! В общем, можете себе представить, что я вытерпела, пока с меня снимали этот слепок!
Думаете, мои мученья на этом закончились? Ничего подобного. Еще мне вставляли линзу в глаз. Результат – травмированная верхняя оболочка глаза. Нестерпимые боли. Приходилось вызывать «Скорую» и делать обезболивающее. А после всех этих перипетий с крышами, маской и линзой я заболела просто чудовищной ангиной непосредственно в период съемок. Температура 41, потеря сознания, обмороки. Из-за болезни перенесли съемки, потому что я просто не могла встать с кровати и доехать. Как раз в этот период параллельно снималась и в сериале «Операция «Цвет нации». Там тоже на целую неделю был заморожен съемочный процесс, потому что я участвовала в каждой серии и постоянно должна была находиться на площадке. Вот такие воспоминания о съемках в «Ночном дозоре». Так что, как видите, съемки – это далеко не всегда радостное событие для актера, а чаще всего – огромный напряженный труд.