Дмитрий Быков: «Эта кровать чуть не стоила нам семейного счастья»
Одно дело смотреть на Дмитрия Быкова по «ящику» («Времечко» и «ХОРОШО, БЫков!») или читать его публикации в «Собеседнике», «Вечернем клубе» и других изданиях. И совсем другое – заглянуть «на огонек» к популярному ведущему и журналисту, распить за кухонным столом бутылочку хорошего вина под только что вынутое из духовки мясо, поговорить про жизнь и посмотреть на нее, эту семейно-домашнюю жизнь, воочию.Свою двухкомнатную квартиру в кирпичной девятиэтажке Дмитрий и Ирина буквально выстрадали. Привезя Ирину с дочкой из Новосибирска, Дмитрий тотчас поставил перед собой вопрос – где жить? Ну, не с мамой же! Поэтому молодые несколько лет были вынуждены снимать квартирку, Дима работал на пяти-шести работах (что и продолжает по инерции делать до сих пор) – шел сбор капитала. Теперь у них хоть и не шикарная, зато своя жилплощадь, и это здорово греет душу.
Когда переехали в эту квартиру, у них абсолютно ничего не было из мебели – только книжные полки, телевизор да стиральная машина. Спасибо добрым предыдущим хозяевам, которые оставили молодому семейству почти всю мебель.
Самая любимая и даже культовая вещь в доме – новый диван. Вокруг него сосредоточены все творческие начинания семьи Быкова, с ним связаны самые добрые и теплые семейные воспоминания. Покупали его когда-то вместе на рынке, дружно везли домой. На нем спят ночью, отдыхают днем, а Ирина умудряется на нем и работать, и поваляться с книжкой. Диван – самое удобное место для просмотра телепередач, потому что сам «ящик» подвешен на кронштейне напротив, над книжными полками. Рядом располагается и Димино любимое рабочее кресло, стоящее возле стола с компьютером, на котором журналист Быков умеет очень быстро печатать.
– Дмитрий, ваши читатели-почитатели знают вас и узнают уже достаточно давно, несмотря на то, что на телевидении вы появились всего несколько лет назад. Почему?
– Потому что я такой большой, толстый и красивый. Правда, Васильков из «Времечка» считает, что он толще меня, но это не так, потому что он же еще и сантиметров на 20 выше. Я закончил журфак МГУ, а потому всегда занимался журналистикой. Но в 1998 году, после дефолта, почему-то решил, что журналисты доживают последние дни. Не увольняясь с работы, я устроился в школу, где когда-то учился, обыкновенным учителем. Все мои выпускники поступили в вузы, и это было прямым подтверждением того, что там я приносил пользу. Но в 2000 году в моей биографии началось телевидение…
– И ощущение, что вы приносите пользу, исчезло?
– Нет. Именно на «Времечке» у меня есть это ощущение, потому что программа обладает чудовищным воздействием на умы.
– Вы и во «Времечке» делаете много хорошего, и в «ХОРОШО, БЫков!» ваш герой в любой новости может найти что-то хорошее, а вы сами хоть что-нибудь умеете делать хорошо?
– Хорошо пишу, быстро печатаю, вожу машину «Жигули» – семерку, хорошо читаю по-английски и знаю множество слов. Я даже могу переводами заниматься, но за это не платят. Но пока нам хватает на мясо, стоит ли сетовать на жизнь?
Кстати, про мясо – это отдельная история. Хотя дома стряпает все больше жена Ирина Лукьянова, литератор и соавтор Дмитрия, но и господин Быков тоже не чужд маленьких земных радостей. И это непосредственно касается прежде всего, конечно, мяса. Мясные «блинчики» «Быковские» – блюдо фирменное и, хочется подтвердить, очень даже съедобное. (Истины ради оговоримся, что вообще-то и не блинчики это вовсе!). «Я люблю, чтобы все было хорошо посолено, – добавляет Дмитрий свои требования к нашим ощущениям. – А уж тогда и мясо будет с удовольствием съедено, и соус с противня вымакан хлебом подчистую». Делимся рецептом с читателями:
Мясные «блинчики»
«Быковские»
Нам понадобятся: 700 г мяса – говяжьей вырезки, 4 крупные луковицы, банка майонеза, хмели-сунели, соль и перец по вкусу, масло сливочное для смазки противня, 100-200 г твердого сыра.
Мясо разрезать на гуляшные кусочки, каждый отбить, разложить на смазанный противень, посолить, поперчить, посыпать хмели-сунели. Нарезанный колечками лук разложить сверху. Сыр натереть на мелкой терке и обильно обсыпать им сверху мясо. Все это залить майонезом и поставить противень в духовку. В банку с остатками майонеза налить воды и подливать этот соус на противень, чтобы мясо не подгорало и было более сочным.
– И при каком же уровне доходов вы перестаете сетовать на жизнь?
– В моем понимании семье из четырех человек, чтобы жить более или менее прилично, нужно хотя бы тысячу долларов в месяц. Я не всегда зарабатываю эти деньги. Правда, сейчас Ирка пошла работать, и если раньше ей платили крайне нерегулярно, то сейчас гораздо лучше. В принципе, если надо, я могу жить и на 300 долларов, но это трудно. Мне приходится часто ездить в командировки, причем за свой счет, потому что не каждая редакция может их оплачивать. Много мотаюсь по Москве, часто на такси – сам не всегда решаюсь сесть за руль. Так что мне много денег надо на работу и на различные компьютерные программы.
– Вы рассказывали, что еще несколько лет назад половину всех заработанных денег приходилось отдавать за квартиру. Сейчас стало легче?
– Когда я первый раз женился, то жил у родителей. А Ирка у меня – это второй брак, уже довольно-таки долгий, почти восемь лет. И эту квартиру мы искали тоже долго, старались найти поближе к моей матери. Копили-копили, взяли в долг и купили эту. Постепенно ремонтировались и отдавали долги. Чтобы заработать какие-то деньги, приходилось работать в пяти местах и прыгать, как говорится, со льдинки на льдинку. И хотя все уже отдали, но богаче не стали. Это при том, что тратим мы достаточно мало…
– Понятно, что на мясо и такси хватает, но ведь еще и бренное тело надо чем-то прикрыть?
– Я люблю говорить, что одеваюсь «от Чулюкина». Чулюкин – это мужик, который в подземном переходе продает всякие хорошие майки и штаны. Я их регулярно покупаю и ношу, это моя униформа. Хороший такой мужик. Мне трудно себе представить, что могу одеваться от Кардена. И не потому, что денег нет – ничего, напрягусь, заработаю. А потому, что это вообще не мой стиль. То есть я довольно «пофигистски» отношусь к своему внешнему виду. У меня вовсе нет никакого стиля. Но когда один стилист определил, что у меня стиль «совка», я тотчас хотел сунуть его головой в раковину и немного подержать, но удержался. Мне как раз кажется, что стиль человека никак не определяется тем, во что он одет. Поэтому у нас основные деньги уходят либо на еду, либо на поездки по стране и по свету. А ездим мы действительно много.
Судя по крупногабаритной фигуре Дмитрия, трудно усомниться в вышесказанном. И то, что на домашнюю обстановку уходит у четы не так уж много, тоже заметно. Ну, телевизор, компьютер – действительно вещи новые. Да еще многочисленные кухонные шкафы, компактно развешанные по стенам маленькой кухни. Плюс СВЧ-печка, которую решили подвесить прямо над обеденным столом: удобно и не мешает. Еще супругам, так уж сложилось, пришлось сразу после переезда сюда сменить кое-что из сантехники. Так, унитаз тогдашние новоселы покупали вместе и потом дружно «перли» его через весь город. А вот ванну Дмитрий приобретал самостоятельно: с трудом поймал машину, с большими проблемами взгромоздился на заднем сиденье в обнимку с эмалированной красавицей.
– Дмитрий, выходит, слухи о фантастических телевизионных заработках сильно преувеличены. Тогда не будем больше о деньгах, а давайте лучше о любви. Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с Ириной, чем она тронула ваше сердце?
– В Новосибирском университете я читал лекции, и однажды моя близкая подруга дала почитать рассказы своей однокурсницы Ирины Лукьяновой. Я прочитал и сразу понял, что именно с этим человеком мог бы прожить всю оставшуюся жизнь. Вскоре мы познакомились. Ира была замужем, у нее подрастала дочка Женя. Но меня это не смутило. И начался долгий и мучительный период увода ее от мужа. То есть мы уже долго были знакомы, ездил я к ней, она ко мне. А от мужа она уйти боялась. Всем этим процессом тогда руководил такой замечательный писатель Миша Веллер, который очень любит давать советы. И он мне очень четко расписал план: когда ей звонить, когда уговаривать, когда посылать письма, чтобы вернее ее увести.
– Так это больше напоминает осаду крепости! И что же, вы так по пунктам все и выполняли?
– Да, надо сказать, что все его советы выполнялись строго кроме одного – я не сразу решился за ней приехать. В августе, к примеру, я должен был забрать Ирину, но испугался и стал писать ей письма в стихах. Вот тогда-то и произошел случай, после которого я ее еще сильнее зауважал. Помню, посылаю ей очередной свой стих – там такая тоска… Потом созваниваемся, а Ира мне и говорит, что, мол, стихотворение неплохое, особенно хороша концовочка. И тогда я понял, что девочка действительно железная. Способность обращать внимание на «концовочку» в любовном стихотворении меня окончательно покорила..
– Как у вас, у пишущих, все сложно: вы ее за рассказы полюбили, она вас – за концовку любовного стихотворения…
– Не только. У нас очень много всего одинакового при разительном внешнем несходстве. Мы росли на одной и той же литературе, смотрели одни и те же фильмы и принадлежим к одному и тому же классу «средней городской интеллигенции». Поэтому вообще очень неплохо уживаемся. И почти всегда одна и та же мысль нам приходит в голову одновременно, и мы хором ее высказываем. Это очень умиляло Ириных родителей и стало, пожалуй, основной причиной их согласия на наш брак, потому что долгое время они были радикально против ее переезда. И я отлично помню потрясающие наши два года – это был непрекращающийся медовый месяц. Потом уже начались какие-то бытовые проблемы, а когда мы снимали квартиру – это было сплошное счастье.
– И с бытом умудряетесь бесконфликтно справляться?
– Домашние обязанности и их распределение – очень больной вопрос, потому что Ира много бывает на работе и мало дома. А я считаю, что жена должна все делать, даже трудно объяснить, что именно, но все. Муж должен приносить деньги и иногда по необходимости чинить мебель и водить машину. Еще меня безумно раздражают ее цветы. Их очень много, и мне их приходится поливать, когда Иры нет дома. Вообще я на эту тему могу говорить и кричать бесконечно. Но она быстро научилась все это игнорировать, ей уже все равно, ору я или нет.
– И на детей кричите тоже?
– Зачем? Иркина дочь Женя под моим влиянием уже в свои 12 лет с удовольствием читала Пелевина, а сын Андрюшка привык с малолетства, что когда мы с ним остаемся вдвоем, он спокойно сидит на полу и собирает конструктор, в то время как его папа сочиняет. Но я довольно мягок в вопросах воспитания детей, Ира более жестка. Ну, так она ведь сибирячка!
Правда, однажды эта «железная девушка» не выдержала и сдалась. А случилось все из-за обычной деревянной кровати… Двухэтажная кровать для детей считается в семье очень памятной покупкой. Дело в том, что ее привезли в разобранном виде, и сборка кровати привела к конфликту. Ну, посудите сами: раз 20 повторялся один и тот же дубль – уже собрано днище, боковушки, вставляется последняя балка, и в этот самый момент вся конструкция разваливается, все надо начинать сначала. В конце концов всегда выдержанная Ирина разрыдалась, осознав, что никогда им не удастся собрать эту «чертову кровать».
Дима же при этом сохранял такое удивительное присутствие духа, что супругу это впечатлило на всю оставшуюся жизнь, она еще больше «зауважала» свою драгоценную половину. Но поскольку время было позднее, да и соседи уже давно намекали, что, мол, пора бы перестать громыхать, Дмитрию пришлось успешно завершить процесс сборки. Теперь дочке Жене и сыну Андрюшке есть где смотреть цветные сны. Правда, остальную мебель Ира собирала сама, потому как Дима укатил в командировку.
– А вы можете объяснить, в чем проявляется эта самая «железность» вашей супруги?
– Покойный Астафьев, царствие ему небесное, довольно хорошо относился к ее ранним рассказам и как-то мне в интервью сказал, что особенность сибирской бабы заключается в том, что она очень долго терпит, всегда помогает мужу во всех делах. Но когда он расслаблен, болен, или похмелен, или страдает совестью, вот тут она загоняет в него свой бурав и начинает уже пилить до последнего. С похмелья я от Ирки постоянно получаю. Она не из тех женщин, которые будут меня в разбитом состоянии утешать. Она добрая девушка, но не любит этих моих состояний.
– Дмитрий, при всей вашей с Ириной несхожести вы умудряетесь вместе писать. Как это получается?
– Мы написали вместе уже довольно много. Придумываем вместе, потом какой-то кусок пишу я, она продолжает. Так и пишем по очереди, у кого есть время. И никто не может найти шва, где заканчиваюсь я, и начинается Ирка. У меня только чуть больше сквернословия…