Евгений Залегин: «Путь с Кавказа в Москву лежит через столичные «хрущобы»
Программа по переселению москвичей из ветхого жилья, подлежащего сносу, в новые квартиры напоминает дамбу, сдерживающую бурный поток воды – чтобы упорядочить его, пустить по нужному руслу. Стоит только воде отыскать щелочку в этой регулирующей преграде, как она прорывается с такой силой, что в итоге сносит и саму дамбу.
Какие бы сроки ни устанавливало московское правительство для решения самых насущных проблем в жилищной сфере, все они обязательно срывались – нуждающихся почему-то всегда оказывалось гораздо больше, чем показывали предварительные расчеты. «Перерасход» предоставляемого жилья отбрасывал далеко назад все сроки переселения.
Большая проверка, проведенная прокуратурой Северного административного округа столицы, выявила одну из таких «протечек». Об этом наш разговор с прокурором округа Евгением Залениным.
«Квартирный ряд»: Евгений Валентинович, что стало толчком для прокурорской проверки, результаты которой просто шокировали всех?
Евгений Залегин: Префекта нашего округа Владимира Объедкова обеспокоило, что идет большой перерасход жилья при переселении людей из сносимых домов. Ну, представьте себе: обычная однокомнатная квартира, а в ней прописаны пятнадцать-семнадцать человек. И всех надо обеспечить в соответствии с нормами, не менее восемнадцати квадратных метров на человека! Откуда взялось такое количество жильцов в квартире при нашем демографическом кризисе? А вот откуда – основной квартиросъемщик русский (русская), а остальные, как правило, лица, прибывшие из кавказского региона.
Сначала префект попытался обратиться в милицию. Там ему дали ответ: мол, регистрация всех граждан произведена на законных основаниях. Владимир Иванович позволил себе усомниться в этом и пригласил меня к себе. Я ознакомился с первичной документацией и сказал, что надо проводить проверку.
Честно говоря, начиная эту работу, мы даже не представляли себе масштабов происходящего. Думали, так – единичный случай. Начинали проверку силами только окружной прокуратуры, потом пришлось подключить сотрудников двух наших межрайонных прокуратур и отдела по борьбе с экономическими преступлениями окружного УВД. Создали мобильную оперативную группу. Почему пришлось это делать на уровне округа? Да потому что районные власти здесь могли быть только тормозом, поскольку являлись участниками махинаций с квартирами – и работники дирекций единого заказчика, и сотрудники органов внутренних дел.
К.Р.: Прописаться в муниципальную квартиру, если не позволяет площадь, очень трудно даже близким родственникам, а уж если принято решение о сносе дома, то практически невозможно. Каким же образом случился демографический взрыв в домах, идущих под снос?
Е.З.: Действительно, после принятия решения правительством Москвы, которое дает соответствующее распоряжение префекту о том, какие конкретно дома будут снесены, регистрация новых жильцов в них должна тут же прекращаться. Но жизнь есть жизнь – от решения до реального сноса проходило время, и кто-то выходил замуж, кто-то женился, рождались дети. Как правило, таких людей направляли на жилищную комиссию, которая и принимала решение. Если комиссия отказывала в регистрации, можно было идти с иском в суд. И я не помню такого случая, чтобы суд не удовлетворил требования граждан.
Здесь же вообще не соблюдался этот порядок. Шла фиктивная регистрация браков, совершенно очевидная для всех, кто был задействован в этой цепочке. Кто лучше всего знает контингент, проживающий в ветхом фонде? В первую очередь участковые милиционеры, которые по долгу службы владеют информацией, в каких квартирах или комнатах в коммуналках живут одинокие пьющие люди, неработающие, «деклассированный элемент». То есть люди, которых, напоив-накормив и дав немного денег, легко подбить на любую махинацию.
Такому одинокому квартиросъемщику часто подыскивался жених (или невеста) из приезжих. Последний разводился со своей законной супругой и заключал фиктивный брак с квартиросъемщиком. В цепочке были задействованы несколько ЗАГСов Московской области – в Подольске и в Клину, даже в Киржачах Владимирской области. А в самой Москве фиктивные регистрации производились Левобережным ЗАГСом.
Следующее звено – дирекция единого заказчика. Ответственный квартиросъемщик пишет заявление в паспортный стол ДЕЗа на предмет регистрации новоявленного супруга или супруги. Там готовят документы, сверяют достоверность сведений, подтверждают их (там сейчас наивно уверяют, будто не знали, что все это липа). Затем документы поступали в паспортный стол милиции.
К.Р.: А там тоже сидит человек, задействованный в цепочке?
Е.З.: Да. Начальник паспортного стола со своей паспортисткой – он подписывает все документы.
Когда «новобрачный» прописывается в квартире, следом он прописывает сюда и своих несовершеннолетних детей – имеет право! Затем начинается обратный процесс – «молодожены» разводятся, а прежняя семья воссоединяется. И, конечно же, на жилплощади нашего основного квартиросъемщика.
Кстати, за разводом они тоже идут к своим людям в ЗАГСе, так что все делается очень быстро, без выжидания определенного времени. Есть, правда, случаи, когда помогали составлять документы о разводе секретари судов. Они готовили выписки из решений по гражданским делам, которых на самом деле не было. С печатью – все как полагается. Когда ответственный квартиросъемщик свободен, можно прокручивать следующую такую операцию.
К.Р.: Как, с одним и тем же человеком?
Е.З.: А откуда же взялись по пятнадцать-семнадцать человек в однокомнатной квартире? У нас одна гражданка, проживающая в Войковском районе, умудрилась таким образом семь раз за год выйти замуж. И все за кавказцев. Женщине сорок два года, нигде не работает, злоупотребляет спиртным.
Чем такой вариант был привлекателен для мошенников? Не надо устранять ответственного квартиросъемщика, не надо завладевать квартирой. Дом подлежит сносу, квартира все равно будет утрачена, но они получат на законных основаниях муниципальное жилье.
К.Р.: Наверное, трудно было доказывать, что основания-то на самом деле незаконные?
Е.З.: Конечно, непросто. Сначала надо было выявить квартиры, где есть нарушения в части регистрации, а потом найти весомые доказательства того, что браки были фиктивными. Участники оперативной группы выезжали в ЗАГСы, где регистрировались эти люди. По результатам нашей работы там, на местах были возбуждены уголовные дела, потом мы приобщали документы к тем делам, что возникали уже здесь в Москве.
Приходилось опрашивать соседей, живут или не живут в этих квартирах зарегистрированные в них гости столицы. Проверяли, учатся ли их дети в близлежащих школах, обращались ли они в поликлиники по месту прописки. Доходило до того, что пересчитывали постельные принадлежности и зубные щетки!
Мы были очень ограничены во времени, потому что первая задача стояла – не дать новое жилье тем, кто незаконно прописался в сносимое жилье.
К.Р.: А кто-то все-таки успел получить таким образом квартиру?
Е.З.: Да, успели. Две из квартир мы уже «отвоевали». Сейчас нам дали списки по ветхому фонду, который раньше сносился, мы их сейчас тоже основательно проверяем.
К.Р.: Можно ли примерно оценить, какую часть нового жилья получают незаконно после сноса ветхого?
Е.З.: Пока трудно сказать. Во-первых, мы проверили пока три района – Бескудниково, Ховрино, Войковский и, соответственно, три ДЕЗа. Уголовные дела возбуждены по Бескудниковскому и Войковскому. Во-вторых, мы проверили только одну лазейку незаконного получения жилья – путем фиктивных браков, а есть и другие. Например, связанные с ведомственным жильем.
По Старопетровскому проезду, 12, четыре корпуса подлежат сносу. Раньше они принадлежали заводу «Авангард». Когда дома находились на балансе завода, предоставление жилья и разделение лицевых счетов шло через фабрично-заводской комитет и ЖКО. Этим воспользовались для своих махинаций предприимчивые братья Багдасаряны. Задним числом они составляли фиктивные решения фабрично-заводского комитета. Эти коммерсанты, можно сказать, целых два села из пригорода Еревана переселили в Москву. Были случаи, когда регистрировались люди, не имевшие российского гражданства, и тоже претендовали на новое жилье. По 21 квартире мы уже предъявили иски к гражданам, не получившим право на данную площадь.
Те же Багдасаряны просчитались вот в чем. Существует трудовой архив завода, из которого видно, что под номерами липовых решений проходили совсем другие документы. Так что у нас есть вся доказательная база незаконности регистрации, произведенной с помощью данной махинации.
К.Р.: И все эти нарушения были бы невозможны без помощи должностных лиц, ответственных за регистрацию, не так ли?
Е.З.: Без сомнения. Вначале нам важно было пресечь выделение нового жилья тем, кто не имеет на него права, потом мы пошли дальше – на возбуждение уголовных дел в отношении работников ЗАГСов, паспортных столов милиции, ДЕЗов и всех остальных, кто был завязан на махинациях с жильем.
Возбуждено около 40 уголовных дел, предъявлено более ста исков. 81 из них уже рассмотрен и удовлетворен – граждане будут выписаны. А это вместе с детьми более пятисот человек! Учитывая, что каждому из них «положено» не менее 18 квадратных метров, то можно утверждать: сохранено десять тысяч квадратных метров жилья для москвичей, которые имеют на него законное право.
После нашей докладной прокурор Москвы Анатолий Зуев очень серьезно отнесся к этой проблеме. Он дал указание всем районам, всем округам провести такие же проверки, чтобы защитить интересы коренных москвичей, до сих пор проживающих в стесненных условиях.
О НАШЕМ СОБЕСЕДНИКЕ:
Евгений Валентинович ЗАЛЕГИН родился в 1951 году в прокурорской семье, что, как выяснилось впоследствии, определило его собственный выбор. Его отец, вернувшись с фронта, окончил юридическую школу и всю жизнь проработал в прокуратуре Московской области. На пенсию ушел с должности первого заместителя областного прокурора. Мать тоже начинала работать в прокуратуре, она была старшим следователем, когда к ней в подчинение попал будущий отец нашего героя.
В 1973 году Е. Залегин окончил юридический факультет МГУ и без колебаний пошел в органы прокуратуры столицы. Начинал следователем, был зам. прокурора, районным прокурором. Сейчас – прокурор САО Москвы.
По его стопам пошел и старший сын, который сейчас уже зам. прокурора Тушинской межрайонной прокуратуры. Младший учится в институте электроники и математики. Дочка – педагог, но сейчас занимается только своим собственным ребенком.
Любимое хобби Евгения Валентиновича необычное для прокурора – любит… сажать. И сеять. А еще больше – собирать урожай. «Так я же деревенский мужик», – объясняет он.
В подмосковной Бабаихе у Е. Залегина дом, оставшийся от отца, и приусадебное хозяйство. «Даже свои трактора есть, – с гордостью говорит он. – Я сам на них и работаю». Многие ли могут похвастаться тем, что им сам прокурор огород вспахал? А вот в деревне Бабаихе любая старушка может рассчитывать на его бескорыстную помощь. Для местных бабушек он просто Женька Залегин, а никакой не прокурор…
Возможно вам это будет интересно: свадебные фото.