«Другие понахватали – и ничего!»
Коммунальное жилье – порождение времен социализма – явление, конечно, противоестественное. Даже у диких зверей у каждого семейства своя берлога, а тут приходится делить один кров совершенно чужим людям. Городские власти, как могут, стремятся исправить, привести в человеческое состояние то, что было «нагорожено» в прежние годы.А проблема все еще бесконечно далека от решения. Ну, хотя бы потому, что желающих отхватить при этом кусок пожирнее гораздо больше, чем реально проживающих в коммуналках людей.
Типично московская картина: молодой человек прописан у бабушки в коммуналке, а живет в квартире дома, предназначенного под снос, где прописана его сестра, которая проживает с мужем в его собственной квартире. Чувствуете? – все под контролем! Задача: не упустить ни метра площади и по возможности прирастить ее за счет городского бюджета, то есть за счет всех остальных москвичей.
История первая
– Я еще не жил в нормальной отдельной квартире, – рассказывал, рассчитывая на сочувствие и помощь редакции, наш читатель Валерий Михайлович. – Всю свою жизнь провел в коммуналке. Родился в тридцать девятом в Питере, а через год родители переехали в Москву. Здесь нам дали две смежные комнаты в большой квартире на Кутузовском проспекте – там сейчас через дорогу панорама Бородинской битвы. Младший брат родился уже в Москве. После смерти родителей мы с братом разъехались. Он после обмена стал жить возле Киевского вокзала, а я получил комнату на Ленинском проспекте.
– Раньше, если больше пяти квадратных метров приходилось на человека, – продолжал он, – в очередь на улучшение жилищных условий не ставили. А у меня комната – тринадцать с небольшим. Вот я сидел и, что называется, не рыпался. Спохватился только в сентябре 1996 года. Поставили меня на очередь. Потом прочитал в газете, что, по указанию Лужкова, программа по улучшению жилищных условий коренных москвичей должна быть выполнена к 5 сентября 1997 года.
В доказательство Валерий Михайлович вытаскивает из папки пожелтевшую крошечную заметку, вырезанную когда-то из газеты «Московский комсомолец».
– Сегодня на дворе 2004-й год, а мне так и не дали квартиру, – возмущается он. – Говорят, что моя очередь не подошла. Разве это справедливо, что когда дают квартиру, то смотрят, сколько стоишь в очереди, а не то, сколько живешь в коммуналке?
В соседях у Валерия Михайловича старая женщина с сыном лет пятидесяти, который проживает там периодически. Человек немолодой – наверняка имеет где-то семью. У соседей две комнаты, они стоят в льготной очереди на улучшение, потому что у матери есть инвалидность. Пару лет назад им предложили отдельную квартиру – женщина отказалась: не хочет переезжать, а хочет здесь же выкупить третью комнату и получить в свое распоряжение всю квартиру.
– Почему меня не отселили вместо соседей, не знаю, – удивляется Валерий Михайлович. – Разве я не имею права на отдельную квартиру?
«За справедливостью» мой собеседник обращался в городскую Думу, оттуда сделали запрос в Департамент жилищной политики. Валерий Михайлович показывает копию ответа. В нем черным по белому сказано, что жилищные условия ему могут быть улучшены в порядке очередности, но при желании он мог бы улучшить их и раньше, потому что имеет право получить безвозмездную субсидию из средств городского бюджета, размер которой составляет 75% от нормативной стоимости жилого помещения.
Валерий Михайлович на компромиссы не согласен, имеет право на отдельную квартиру – подавай ему квартиру. Собирается со своей проблемой обратиться в суд.
– А что, семьи у вас никогда не было? – осторожно спрашиваю своего собеседника, боясь потревожить возможную рану.
– Почему не было? – вскидывается он. – Есть у меня семья – жена и сын.
– А где же они живут? – спрашиваю я.
– Как это где? В квартире жены, – получаю ответ.
– А сколько комнат в квартире? Вы, наверное, тоже там, в основном, живете?
На оба мои вопроса Валерий Михайлович бурно обижается и отвечает на них вопросом:
– А зачем вам это надо? Другие понахватали квартир – и ничего! Что же мне, разводиться, чтобы получить квартиру?
Отдельную квартиру нашему герою, когда подойдет его очередь, наверняка дадут. Но зачем же спекулировать своим будто бы бедственным положением и идти «на таран» всех возможных инстанций? В конце концов, государство и в прежние годы и сейчас ставит задачу обеспечить каждую семью отдельной квартирой, а не каждого члена семьи – отдельным жильем.
История вторая
Не только у коренных москвичей присутствует желание использовать жилищные программы городского правительства для собственного обогащения. Среди приезжих тоже попадаются хитроумные экземпляры.
Одному богу известно, как удалось Марии Ивановне два года назад обменять свою квартиру в затерявшемся в тамбовских лесах гарнизоне (сорок километров до ближайшего города) на комнату в московской «сталинке» в центре столицы. Она со взрослой дочерью занимает комнату поменьше, а в двух других – побольше – проживает странная, на взгляд Марии Ивановны, семья: женщина с двумя детьми, ее бывший муж и нынешний тоже. Один ребенок – инвалид детства. Как коренные москвичи они стоят в очереди на улучшение жилищных условий.
– Мне пообещали, что я смогу выкупить эти две комнаты, – говорит Мария Ивановна.
– А хватит ли у вас на это денег? – засомневалась я.
– Хватит! – заявила моя собеседница. – Я же все разузнала. Комнаты мне должны продать по оценочной стоимости БТИ.
Вот только не торопятся власти переселять ее соседей. А Мария Ивановна – дама нетерпеливая. Стала ходить по инстанциям и выяснила, что за соседями числится (да и то в качестве служебной) только одна комната, другую они занимают (и оплачивают!) незаконно. Мария Ивановна стала требовать, чтобы эту комнату, дали ей выкупить. А местные власти возьми да передай ее (теперь уже официально) соседям.
После неудавшегося захода с одной стороны она попробовала совершить маневр с другой – стала требовать, чтобы ей с дочкой выделили отдельное жилье вместо соседей-очередников. Тогда, мол, им останется вся квартира, и их можно было бы снять с очереди. Эта комбинация тоже ей не удалась.
Тогда наша героиня пошла на крайние меры – подала иск в суд с просьбой о принудительном расселении. Уж очень, мол, беспокойные соседи, житья от них никакого нет. Даже вариант размена подыскала. За престижную «сталинку» люди готовы были отдать две обычные двухкомнатные квартиры. В исковом заявлении Мария Ивановна указала адреса и параметры «двушек». Получалось, что себя с дочерью и пятерых соседей она как бы уравняла в правах.
Понятно, что, рассмотрев дело, суд отказал ей в иске. Ну, во-первых, Мария Ивановна с дочерью и их соседи не являются членами одной семьи и, значит, не может быть речи о принудительном расселении. А, во-вторых, по тому варианту, который предоставила Мария Ивановна, получалось, что их с дочерью условия значительно улучшились бы, а вот у соседей явно стали бы хуже.
Неудачи не остановили нашу героиню. Она продолжала по каждому поводу вызывать в квартиру наряд милиции, чтобы доказать невозможность совместного существования с соседями. Однажды в отделении милиции, как она сама рассказывает, Марии Ивановне предложили поменять свою комнату на отдельную квартиру в Реутове – кто-то из сотрудников хотел перебраться поближе к работе.
– Прекрасный вариант! – не выдержала я. – Вам надо было немедленно за него хвататься. Реутов – это же практически Москва, десять минут на автобусе до ближайшей станции метро.
– Нет, – насупилась моя собеседница. – Не собираюсь я переезжать за город, буду жить только в центре.
– Вас что, здесь работа держит?
Нет, Мария Ивановна не работает, живет на пенсию. Не могут ее привязывать к центру Москвы и воспоминания о прекрасных днях молодости. Что еще? Наверное, просто заклинило человека стать в одночасье «настоящей москвичкой».
– Я так и знала, что вы будете не на моей стороне, – с упреком сказала Мария Ивановна.
И вдруг после этих слов – цоп! – схватила мои листочки с записями разговора. Я не успела опомниться, как она быстренько порвала записи на куски и спрятала у себя в сумке, чтобы, не дай бог, я не собрала их, как собирают пазлы.
Разобиженная на непонятливого журналиста, она пошла искать справедливости в следующей инстанции.