«В одной знакомой улице я помню старый дом…»
Москва. Многовековая история, бесконечный мир улиц, дворов, уютных закоулков. Здесь на каждом шагу, почти на каждой улице можно стоять, подологу любуясь московским особняком, старинной усадьбой, талантом российских зодчих. И тянет сюда прийти снова и снова, хотя личного, твоего памятного, вроде бы с этим уголком и не связано. А вот поди ж ты – влечет матушка-Москва.Вместо номера – фамилия
Еще в восьмидесятых годах теперь уже прошлого века в городе издавалась прелюбопытная серия «История московского дома», читалась она взахлеб и мгновенно сметалась с прилавков книжных магазинов и лотков. Прошло время, продолжения этой серии не последовало. Вот в редакции «КР» и возникло намерение хоть чуть-чуть продолжить рассказ об истории дома и его округи, об особенностях минувшего быта. И здесь придется, пожалуй, начать с азов, с номера дома.
Наверняка у своих бабушек и дедушек вы встречали бережно хранимые связки старых писем с какими-то невразумительными для нас и, оказывается, обычными для москвичей тех дней адресами. Вот некоторые из них:
«Улица Новослободская, близ Бутырского тюремного замка, напротив Скорбященского монастыря» или «Пречистенка. Собственный дом рядом с пожарным депо ЕВБ Смирновой С. К.», или вот такой «Вторая Мещанская улица, около церкви Троицы в Капельках». И ведь все аккуратно доходило, и у письмоносцев сложностей обычно не бывало. Вот она, московская патриархальность, и москвичи так своеобразно адресовались долгие-долгие годы.
При этом не будем забывать, что Москва развивалась и застраивалась на протяжении ХIХ века на основе «Высочайше утвержденного плана», где каждое владение имело свой номер по царской бумаге. Вместе с тем, в быту длительное время дома помнили и называли по фамилии владельца, это было привычно. Но вот, наконец, решили дело поставить на европейский лад.
В 1894 году московские власти провели большую работу с домохозяевами и по примеру Петербурга, где нумерация существовала давно, завели таблички с обозначением номера дома и фамилии владельца. Кроме того, «для более удобного розыска домов частными лицами и полицией завели уличные фонари, освещаемые в темное время суток». Но это решение Городской управы не имело характера обязательного, а потому исполнялось не всеми. Посему обер-полицеймейстер Власовский обратился в Городскую Думу с предложением принять, наконец, обязательное постановление, в силу которого «всякий владелец дома, а равно казенные здания обязаны иметь прибитый снаружи, на видном месте, фонарь матового стекла с нумером дома и фамилею домовладельца или названием того учреждения, коему владение принадлежит. Фонари должны зажигаться с наступлением сумерек и тушиться на рассвете». Вот только тогда и навели порядок.
«Красить по наруже»!
Надо сказать, что проблемам содержания домов, улиц, дворов столько же лет, сколько стоит Россия, столько же лет и выходят грозные бумаги. Воз поскрипит, поскрипит и… снова стоит на тех же кочках. Вот, например, еще в 1840 году в Москве был выпущен отличный документ, который и сегодня нам вполне пригодился бы.
Это были «Правила, кои должен соблюдать каждый владелец дома». Они гласили: «…Строения, как наружное, так и надворное, содержать в наилучшей чистоте, красить по наруже через 3-4 года. Желоба и водосточные трубы прочищать, дабы вода с крыш стекала свободно под тротуар. Мостовую мостить из булыжного камня или белого мячковского с тумбами; кирпичных же тротуаров без разрешения не делать и чтобы на тротуарах не было ступеней, сходов и других затруднений для пешеходов; мостовую и тротуар и двор содержать в наивозможной чистоте, для чего с мостовых и тротуаров зимой снег, а в прочее время года грязь и всякую нечистоту сметать ежедневно, тотчас с рассветом со двора сваживать на указанные места всякую нечистоту, делающую вред для здоровья и живущих».
Тонны удобрений на мостовых
А что если вы утречком вышли на прогулку по Москве конца ХIХ века, когда воздух из-за отсутствия автомобилей даже в центре города был чист и свеж? Единственная сложность – шагать следовало аккуратно, чаще посматривать под ноги. Не потому, что рытвины да колдобины встречались – навоза было много и летом, и зимой. По казенному отчету за 1899 год в Москве насчитывалось только своих, не приезжих с переферии – более 43,2 тысячи ломовых извозчиков, 41,7 тысячи легковых, а, кроме того, более тысячи конных экипажей, городских служб и обывательских. Сколько же эти «лошадиные силы» оставляли на мостовых пудов удобрений? Ведь подсчитали: около 10 тысяч пудов за день! А если еще пригородных носителей учесть, то это будет, как говорил Аркадий Райкин, – ого-го. Словом, это была та еще головная боль для городских служб – убрать хотя бы центральные улицы, окраина сама соберет на огороды, да парники.
А мы еще сегодня жалуемся, что мусор на улицах…
Автор материала – историк-архивист Юлиан Толстов