Игорь Саруханов: «Я всегда мешал соседям, и однажды сбежал от них за город»
Своим маленьким парком у загородного дома певец и композитор Игорь Саруханов гордится ничуть не меньше, чем популярными песнями собственного сочинения. Как заправский архитектор, он прокладывает в лесу дорожки, устраивает и строит беседку. А начинались его занятия «ландшафтным дизайном» с огурцов и помидоров в родительском огороде в Долгопрудном.Парень с гитарой
К.Р.: Вашу сольную карьеру открыла песня «Московский простор». Но москвичом в юридическом смысле этого слова вы ведь стали значительно позже?
И.С.: Я вырос в Подмосковье, в Москве оказался в девятнадцать. Много лет снимал квартиру и обзавелся собственным жильем только в тридцать шесть. А родился в Самарканде. Когда мне исполнилось четыре года, наша семья перебралась в Дмитровский район Подмосковья. Два года мы жили там, где сейчас популярный горнолыжный парк «Волен». Я в этих местах тоже катался на лыжах, но называлось это тогда Шуколовской горой и станцией «Турист». Все было проще. Вскоре мы переехали в Долгопрудный, и началась «квартирная жизнь». До этого мы жили только в частных домах. В Долгопрудном у нас была двухкомнатная квартира на четверых на первом этаже хрущевской пятиэтажки. Тогда эти «хоромы» считались шикарной жилплощадью. Про наш панельный дом говорили, что он построен по какой-то новой технологии. С годами выяснилось, что это не технология, а просто кошмар!
К.Р.: Ну да – потолки два с половиной метра, пятиметровая кухня и к тому же первый этаж!
И.С.: Обижаете! Кухня была шесть метров! А нашему первому этажу многие завидовали. Дело в том, что все первоэтажники имели право на огородик за домом.
К.Р.: У вас тоже был огород?
И.С.: Самый настоящий! Метров двадцать шириной. Располагался он между нашим домом и детским садом, стоявшим рядом. Каждая квартира отгораживала себе участок заборчиком. И мы отгородили, и в этом огородике у нас росли яблони, вишни, помидоры, огурцы и всевозможная зелень. Помидорами и огурцами занимался ваш покорный слуга! Мы жили в 8-подъездной пятиэтажке, но как будто в собственном доме. Дело в том, что наша квартира находилась посредине дома и располагалась как раз в месте соединения двух его секций. В нашем подъезде был запасной выход, ключами от которого владела наша семья. Представляете? Нам даже не надо было обходить дом, чтобы полить свои угодья! У нас был отдельный вход в огород!
К.Р.: Самарканд – это Узбекистан. Как оказалась там ваша армянская семья?
И.С.: Отец родился в Самарканде, но его предки – из Степанакерта в Нагорном Карабахе. Мамины предки – из города Горис, что недалеко от Еревана. Мой прадед по отцу был очень известным и богатым человеком в Нагорном Карабахе – крупным предпринимателем, занимавшимся зерном, лесом, обработкой камня. У него были свои заводы и фабрики. В 21-м году он отправил голодающим Поволжья целый состав зерна.
К.Р.: Каким вспоминается вам ваше подмосковное детство?
И.С.: Счастливым. Мое детство – это музыка и футбол. Но музыка всегда была важней. Я учился в двух школах – обычной и музыкальной – и все время что-то репетировал и играл в нашем школьном ансамбле. В школе я считался «свободным художником» – «парнем с гитарой». «Парень с гитарой» – так называлась у меня потом первая пластинка. Детство – замечательное время, когда многое только начинаешь понимать, – про музыку, про любовь, про маму и папу. То, что у тебя замечательные родители, понимаешь гораздо позже – лет в девятнадцать-двадцать. Я в девятнадцать лет попал в армию и благодаря маме и папе служил не где-нибудь, а в Москве.
К.Р.: ??
И.С.: В ансамбле песни и пляски МВО – Московского военного округа. И, представьте, старшиной моим был Петр Михайлович Шаболтай – нынешний директор Кремлевского дворца!
К.Р.: В ансамбль вы угодили по большому блату?
И.С.: Ну, почему сразу – по блату? По знакомству. Туда и по блату кого попало не брали. Моим родителям помог меня пристроить наш сосед по долгопрудненской квартире. Он работал трубачом в знаменитом ансамбле песни и пляски имени Александрова. Сосед хорошо знал о моих талантах – о том, что я окончил музыкальную школу по классу классической гитары и играю в ансамбле, и, когда пришло время служить в армии, устроил меня в ансамбль МВО. Повезло, что и говорить! Тем более, что жизнь моя повернулась самым неожиданным образом. В этом же ансамбле проходил службу парень из легендарного ВИА «Цветы». Мы познакомились и подружились. Я влюбился в эту группу еще в школе, но даже в мечтах не мог себе представить, что буду там играть. Однако демобилизовался прямиком в «Цветы»!
Кувшин «в кустах»
К.Р.: Так вы и попали в Москву?
И.С.: Хорошо. Сначала были казармы, а потом я стал снимать квартиры. Но жизнь моя проходила не в Москве, а на гастролях. Каждый месяц у нас было по двадцать семь рабочих дней, и в Москву мы заскакивали на три-четыре дня – повидать родителей, передать деньги и подарки. Передали – и в самолет. Дома нас не было месяцами. Сейчас трудно себе представить, какие страсти кипели вокруг «Цветов». Никогда не забуду, как нас принимали в городе Кирове! За десять дней мы дали сорок концертов – четыре концерта каждый день!
К.Р.: Вживую?
И.С.: А как же иначе? «Фанеры» тогда не было! И работали мы не по клубам, а на стадионах. В Кирове – в концертном зале на полторы тысячи мест. Популярность у «Цветов» была сумасшедшая, и дело было не в «раскрутке», как сейчас, а в прекрасных песнях, которые знал и любил весь народ.
Нас носили на руках. Причем в буквальном смысле слова. Когда мы появлялись на публике где-нибудь на гастролях, приходилось вызывать конную милицию. Люди поднимали автобус «Икарус» и пытались его нести! С автобусом нелегко было справиться, зато с легковыми машинами наши поклонники обращались играючи. Однажды народ буквально нес на руках «Волгу», в которой мы сидели впятером. Не помню, в Красноярске или в Иркутске?
К.Р.: И сколько же продолжалось это безумие?
И.С.: Для меня – четыре года. Ровно столько я проработал в «Цветах». А группа была в таком фаворе лет пятнадцать. Мы объездили всю страну. Нашим домом были гостиницы. Во многих из них мы останавливались много раз и стали просто родными для обслуживающего персонала. Хотя бывали и анекдотические случаи. Все в том же Кирове горничная местной гостиницы придумала себе оригинальный «приработок» – «вечноразбитый» кувшин. Кувшин этот разбили в незапамятные времена, а предприимчивая дама аккуратненько сложила осколки этой посудины и держала их на окошке за занавеской в одном из номеров. Когда жилец выезжал из номера, она предъявляла кувшин и требовала возместить ущерб. На наших гастролях в Кирове в «номер с кувшином» угодил наш Володя Васильев. На нем хитрая горничная тоже заработала свою тридцатку, а потом погорела из-за собственной жадности. После концертов в Кирове мы уехали на Волгу, а потом вернулись обратно в Киров, где нас заселили в гостиницу по старому списку. Володя попал все в тот же номер и первым делом обследовал его на предмет наличия хрупкой стеклянной посуды. На окошке стоял все тот же кувшин! Володя не стал поднимать скандал, решив дождаться времени «ч». Наступил момент выезда. Когда в Володином номере появилась алчная тетка со своими претензиями, он вдребезги разбил злополучный кувшин у нее на глазах! Надо было видеть ее лицо!
К.Р.: Да, чувствуется, веселое было время! Покупка недвижимости явно не стояла у вас на повестке дня. Наверное, и денег на свою квартиру у вас тогда еще не было?
И.С.: Ну, как сказать… Мой папа – профессор и доктор биологических наук – получал триста двадцать рублей в своем закрытом НИИ. У меня в восьмидесятом году в Москонцерте была официальная зарплата в полторы тысячи рублей. Часть денег я отдавал родителям, другую часть – тратил. На что – сейчас и не вспомнить. Конечно, по молодости хотелось погулять. Мы ведь и работали как проклятые! А с гулянками были проблемы. Начинались они ночью, когда заканчивались все концерты и закрывались все рестораны. Мы приходили голодные и безголосые и не могли даже нормально поесть! В гостинице спускаешься в ресторан, и выясняется, что кухня уже не работает. Едой мы не запасались, потому что в номерах не было холодильников. Разве что у Стаса Намина, в его начальственном люксе руководителя ансамбля. Так что все наши празднования проходили по-походному – у кого-нибудь в номере, в узком кругу. На водку и пиво, на еду и подарки девчонкам уходили бешеные деньги. Все приходилось брать в ресторанах, где цены были в несколько раз выше обычных.
К.Р.: Неужели родители не учили вас уму-разуму? Не советовали – «купил бы ты лучше квартиру, сынок»?
И.С.: Да разве в этом возрасте кто-то прислушивается к советам? Нам же казалось, что все это будет длиться вечно! Квартиру я купил значительно позже, но зато трехкомнатную и на Кутузовском проспекте.
По местам боевой славы
К.Р.: Вот так – сразу по-крупному? Вы не разменивались на «двушки» в спальных районах?
И.С.: Я и снимал квартиры всегда в центре! Хотя однажды была у меня съемная квартира в Тушине. Там я написал песню «Дорогие мои старики».
К.Р.: Назовите уж и другие «места боевой славы»!
И.С.: Песня «Зеленые глаза», как и вся одноименная пластинка, была написана на проспекте Мира, в квартире моего младшего брата. Брат уехал с семьей на военную службу в Венгрию, а я присматривал за его жильем. Жилось мне там великолепно! Когда брат вернулся, я переехал на улицу Правды – в дом, во дворе которого сейчас расположилась телекомпания М1. Там, на седьмом этаже в доме 11 дробь 13 я и придумал первый российский видеоклип. Снял его Михаил Хлебородов. Российское клипмейкерство началось в этой квартире! Там же была моя первая студия, где записал много песен и весь альбом «Я хочу побыть один». Вообще каждая квартира – место дорогое для меня и знаковое.
К.Р.: И как же жилье влияет на творчество?
И.С.: Это так просто не объяснить. Я часто придумывал песни на ходу, а дома – доводил их до кондиции. Например, песню «Я хочу побыть один» придумал в автобусе между Нефтеюганском и Братском. Все вокруг спали, а я писал.
К.Р.: Значит, для творчества не нужно специального места?
И.С.: Озарение случается, где придется, – в автобусе, в самолете. Оно ведь не спрашивает, где и когда нагрянуть. Приходит в любой момент.
К.Р.: И как воспринимали ваши озарения обитатели соседних квартир? Не жаловались на шум?
И.С.: О! Соседи – это особая тема! Проблемы с соседями были всегда, и прекратились они только тогда, когда построил загородный дом. Особая «психология соседа» могла бы стать предметом целого научного исследования. Претензии соседей могут быть самыми разными. Например – «Ты ходишь не так, как надо, и мешаешь спать». Или такой перл: «Не надо сейчас играть!» На это приходилось отвечать: «Вы знаете, песни пишутся в разное время и далеко не всегда – утром или днем». У меня постоянно были дебаты с соседями на самые разные темы. Я долго вел бессмысленные и бесконечные переговоры, пока не понял: на самом деле этим людям наплевать на то, что я думаю и говорю! Им мешает совсем другое! Я по жизни – человек воспитанный. Когда чувствую, что музыка громковата, сам стараюсь уменьшить децибелы. Но как бы тихо у меня ни было, я мешал им всегда! Однажды все это надоело, и я переехал за город. Хотя «переехал» – это не совсем точно: мы с женой живем и за городом, и в городе. Но в городе нет такой свободы, как за его пределами. Там можно петь, кричать, играть на гитаре! Со временем понимаешь, какое это счастье. Хотя десять лет назад был почти так же счастлив поселиться на Кутузовском.
К.Р.: А почему выбрали этот район? Престижа ради?
И.С.: Престиж был мне важен, как и близость к центру. Я все-таки привык к центральным районам. К тому же Кутузовский проспект – это запад. Роза ветров имеет большое значение в таком городе, как Москва. У нас ветры дуют с запада и несут всю московскую гарь на восток. Ничего лучше Кутузовского на западе Москвы у нас не было. К тому же нашлась квартира в самом его престижном месте – напротив «брежневского» дома! Я жил во дворе дома 31, где сейчас Торговый дом «Москва».
К.Р.: И сколько у вас было метров?
И.С.: Восемьдесят. Три комнаты. Но я все переделал. Это был один из первых евроремонтов в Москве. Махмуд Эсамбаев пришел ко мне в гости и сказал: «Да! Я поездил по миру, но такого не видел!»
К.Р.: Да ну? Про роскошную жизнь самого Эсамбаева ходили тогда легенды!
И.С.: Но жил он, между прочим, в не очень большой квартирке. Потом уже и у него появилось шикарное жилье – в доме, где казино «Кристалл». Одиннадцать лет назад моя квартира поражала невиданными у нас прежде евростандартами. Знакомые свели с очень достойной строительной фирмой, и мне все сделали на высшем уровне. Строители сами решали все вопросы по перепланировке. Это очень важно – согласовать все переделки еще до начала ремонта.
К.Р.: Значит, отдав все на откуп профессионалам, вы остались довольны результатом?
И.С.: Да. Ровно через три месяца въехал в готовую квартиру. При этом, конечно, следил за тем, что происходит, и наведывался в свое будущее жилье. В этом деле полностью расслабляться нельзя! Я тут расслабился, когда дом строил, и получил за это по полной программе. Теперь то и дело вылезают проблемы с электрикой, с вентиляцией. Со временем многое понял, а в начале строительства толком ни в чем не разбирался.
К.Р.: И все-таки – что же так поразило в вашей квартире Махмуда Эсамбаева?
И.С.: Прежде всего – огромная ванная комната. Я поменял местами ванную и кухню. Кухня у меня получилась – тридцать квадратных метров. А бывшая кухня стала ванной. Когда Эсамбаев туда вошел, он обалдел! У него-то была обычная стандартная ванная в четыре квадрата – как у всех! А я все сломал и сделал по-другому. И обошелся без проектировщиков, которые берут большие деньги, в сущности, ни за что.
К.Р.: А джакузи у вас была?
И.С.: А разве можно было обойтись без джакузи одиннадцать лет назад? И все остальное было соответствующим – кухня за бешеные деньги, сумасшедшая спальня из ореха. Все было очень красиво и просторно. В первоначальном виде оставил одну-единственную комнату и сделал там кабинет. Две другие комнаты были площадью тридцать и двадцать метров. Но я благоустраивал не только свою квартиру! Всему подъезду поставил домофоны. Бесплатно. Сделал внизу железную дверь. Многие не захотели запоминать порядок набора цифр, поэтому замки у нас были постоянно сломаны. Ничего – постепенно привыкли. Прошло время, и жить без домофона стало просто нельзя. А как было с «ракушкой»? Я первым в нашем дворе поставил себе гараж. Сначала маленькую «ракушку», потом большую, для джипа. Моя «ракушка» стояла во дворе одна, но на следующий же день рядом с ней встали еще десять! Такой вот менталитет у нашего человека: все ждут, чтобы кто-то другой стал первым и получил все шишки.
К.Р.: И что же, «сарухановская ракушка» цела до сих пор?
И.С.: Цела! Весь двор уже заставили, но это единственный электрифицированный гараж с австрийскими автоматическими воротами! Однажды эти ворота здорово выручили. Вы, наверное, знаете, что на Кутузовском нет ни одного разворота, а раньше неподалеку от моего дома была «стрелка» налево. Однажды нарушил правила и прямо перед встречным потоком на погаснувшей «стрелке» махнул во двор дома. Меня заметили гаишники и бросились в погоню. А мы с женой, въехав во двор, сразу же открыли ворота ракушки, благо сделать это можно на расстоянии пятидесяти метров. Вскочили в гараж и закрылись от гаишников. Те катались по двору и ничего не могли понять, а мы с Катькой сидели в укрытии и хохотали, как дети!
Парк культуры и отдыха имени Саруханова
К.Р.: Что ж вы уехали с Кутузовского, раз все там было устроено так хорошо?
И.С.: Со временем многое меняется – отношения с людьми, представления о дружбе и о доме. Когда-то у меня был открытый дом, но постепенно понял, что идеализировал некоторых людей и резко сократил круг общения. К тому же встретил любимую женщину, которую зовут Катей. Сначала мы жили с ней на Кутузовском, но потом стали задумываться о будущих детях. Детей наверняка придется перепоручать бабушке – то есть Катиной маме. Она живет на «Фрунзенской», поэтому я и купил квартиру в доме, расположенном в двухстах метрах.
К.Р.: При этом вы с Катей большую часть времени живете за городом?
И.С.: Мы живем и там и тут. Я очень люблю природу, потому что вырос фактически за городом. Когда мы жили с Катей на Кутузовском, всегда ездили на шашлыки под Звенигород. Сейчас наш дом стоит почти в том месте, где мы устраивали пикники. Река, лес, свежий воздух – что еще нужно человеку? Понадобилось в Москву – приехал. Побыл в городе – и обратно на воздух. Хотя, должен сказать, что на «Фрунзенской» воздух тоже неплох. У нас ведь через Москву-реку – Нескучный сад.
К.Р.: А дом у вас большой?
И.С.: А какой дом можно считать большим? Он больше, чем квартира, – двухэтажный дом с жилым цокольным этажом. Этот дом я придумал и нарисовал сам. Но главная гордость – парк, который я разбил. Там все было сделано по моему рисунку – вплоть до мельчайших архитектурных акцентов. Посадил газон и уже раз пятнадцать его скосил. Парк замечательный – с лесными деревьями, с освещенными дорожками. Я взял в аренду кусок леса, очистил его и привел в порядок. Теперь за домом можно гулять и наслаждаться природой. Сейчас там беседку строю!
К.Р.: А в доме – какое место вы любите больше всего?
И.С.: Бильярдную. Она, как и сауна, расположена в цоколе. На первом этаже – большая кухня со столовой и зал для приема гостей. На втором – спальни и кабинет.
К.Р.: И сколько метров нужно человеку для счастья?
И.С.: А дело не в метрах, ведь человек сам создает свое счастье. Он может создать его и на пяти метрах, и на тридцати пяти. Когда я снимал квартиры и не имел собственного жилья, все равно считал, что живу хорошо. Что нужно для счастья? Заниматься делом, не растрачивая время на пустые хлопоты и никчемные разговоры, и быть спокойным за близких. У меня для счастья все есть!
Беседовала Елена Ланкина