Сытинский: воспоминание о сакуре
Сто раз мы ходили вдоль него, поперек, вокруг и возле, но ни разу он сам не становился героем нашей прогулки. В объектив попадал то дом, выходящий на бульвар, то угол с соседнем переулком, то перекресток с улицей… Сегодня мы решили восстановить справедливость, собрать все кусочки воедино и посвятить все внимание исключительно ему – Сытинскому переулку.
Козел и хлопок
На всякий случай напомним: переулок этот – первый направо, если идти от Пушкинской по Тверскому бульвару. Далее он пересекает Большую Бронную, ответвляется налево крохотным Сытинским тупиком, справа имеет небольшой рукавчик Малого Палашевского и вскоре заворачивает, чтоб превратиться за поворотом в Большой Палашевский переулок. Всего 230 метров. Но дело, пожалуй, не в этом, видали и меньше. Скорее, в том, что ощутимая его часть переулку как бы и не принадлежит. Называется «там за сквером», «на перекрестке у Некрасовки» или того лучше: «где рынок и пустырь».
Действительно, на том самом месте, где каждый приличный переулок имеет дом № 1, давным-давно зияет пустырь. Правда, вид его время от времени меняется. Вот сейчас на столбы туго натянута белая синтетическая сетка. Если приподнять ее краешек, то кроме сугробов обнаружится угол дощатого строения. Нет, это не остатки древнего каретного сарая, а всего лишь временное сооружение – ресторан со странным названием «100% хлопок», возникший в 1998 году на месте только что снесенных зданий усадьбы Салтыковых. Несмотря на свой неказистый внешний вид, он успел засветиться событием. Осенью 2006 года «хлопку» выпала честь принимать Брэда Фитцпатрика – основателя Живого Журнала, интернет-ресурса, имеющего только в России более 2 600 000 пользователей. Познакомиться с отцом-основателем собралась вся жэжэшная элита. «Отец» оказался веселым, молодым и все удивлялся своей бешеной популярности. Так как талисманом ЖЖ является козел Фрэнк, в подарок Брэду притащили живого черного козла, которого сначала со всеми почестями везли в автомобиле, а затем, до торжественного вручения, привязали у входа в ресторан. Козел печально смотрел на праздничную суету, на – зеленеющую на бульваре травку и думал о вечном. Но это воспоминания сугубо современные. А раньше на этом самом месте стоял дом под № 27/20/1 – по Тверскому бульвару, Большой Бронной и Сытинскому переулку.
Часы служебного романа
Вот что пишет в сообществе «Тверской бульвар», комментируя старую фотографию, одна из его жительниц: «Это дом моей семьи. Здесь с момента рождения (1919 г.) жила моя мама с родителями, потом брат – 1947 г. р., потом и я – 1950 г. р. На фото наш подъезд, уже заколоченный, все выселены. Наше окно – слева. У нас было 2 комнаты по 30 кв. метров, мы в этих хоромах даже в настольный теннис с друзьями играли! Стены были толстенные – примерно 50 см, потолки не менее 4 метров, по периметру – красивая лепнина. А паркет был в наших двух комнатах совершенно разным, рисунок – восторг! В остальных комнатах был дощатый пол, а эта часть квартиры когда-то бьла предназначена для хозяев… Когда Лужков сравнял все с землей почти в одночасье, мне стали звонить школьные друзья и говорить загробными голосами: держись, твой дом сломали!..»
Это было потрясением для многих. Так же, как то, что двадцатью годами раньше снесли «дом с аптекой», а вместе с ним и весь квартал, на месте которого сейчас (а кажется, вечно) стоит Новопушкинский сквер с фонтаном. Эти дома имели по Тверскому бульвару номера 29-35. В № 33 в 1909 году открылся кинотеатр «Великий немой», который в начале 20-х превратился в «Новости дня» (там показывались хроникально-документальные фильмы), в коем виде и просуществовал до 1964 года. В доме № 35 – с башенкой, – помнившем еще Наполеона, располагалась шашлычная и аптека, открытая в 1870 году, со старыми сводчатыми потолками в фармацевтической лаборатории. «Дома снесли в 1976-м, – вспоминает одна из жительниц. – Я помню, как сажали там бегонии, клали фигурную плитку. Я тогда домой кусочек плитки прихватила, а бабушка выпросила одну бегонию, она у нас на окошке росла». (Кстати, «не имеющий исторической ценности» снесенный квартал был одним из немногочисленных реализованных фрагментов екатерининского «Прожектированного плана Москвы 1775 года»).Сквер уже давно зазеленел, а на него еще смотрели с дома № 27/20/1 электрические часы – местная достопримечательность. На них огоньками высвечивалось время, и был маятник. Дома больше нет, а часы остались – в кадрах фильма «Служебный роман».
Докопаться до Америки
Главной достопримечательностью Сытинского переулка долгие годы была Некрасовка – Городская библиотека им. Некрасова. До своей «прописки» на углу Сытинского и Большой Бронной библиотека успела много где пожить – и на Басманной, и на Арбате, а сюда переехала в 1955 году. В 2002 же году постановлением правительства Москвы «Дом Салтыковой на Бронной», находящийся в аварийном состоянии, был «переведен на реконструкцию и полное восстановление усадьбы с временным отделением библиотечных служб в другое помещение». Где пребывает и поныне. Тут самое время, я считаю, вернуться в морозное настоящее. Потому что стоять вот так на холоде и вспоминать, вспоминать… дело, скажу я вам, нелегкое.
Между сквером и пустырем – рыночек, ярмарка выходного дня. Не морочась историческими экскурсами, топчутся продавцы в валенках, хлопают на ветру разноцветные тенты над лотками. Вот мед, прозрачный, как слеза ребенка, желтый, как лепесток подсолнуха, и серебристый, как бальная туфелька эльфа. Вот яркие уютные узбекские тапочки из войлока, их продавец совсем замерз. Постельное белье, творог, колбасы, фрукты… Жители центра – тоже люди, а не только хранители исторического наследия. Впрочем, торговля на Пушкинской была всегда. Вот на архивных фотографиях запечатлен самостийный базарчик 1947 года, того самого года, когда на Тверском бульваре высадили сакуры. Правда, японское чудо на московской земле продержалось недолго – замерзло, а вот родные липы прижились.
Но перейдем же наконец через перекресток с Большой Бронной, бросив прощальный взгляд на прикрытую колышащейся зеленой сеткой и от того имеющей призрачный, как гоголевская утопленница, вид Некрасовку. «Приносим извинения за временные неудобства, связанные с проведением археологических изысканий» по-прежнему написано на стене. За 10 лет, согласитесь, можно было уже вполне докопаться до Америки.
Где искать счастье
Прямо по курсу умытый и причесанный комплекс зданий филиала Театра имени Пушкина (№ 3/25). С Сытинского во двор ведет арка, где аккуратная плитка и фонари, все чистенько и по-европейски. «Русским духом» попахивает разве что из прогала между строениями, где виднеется бежевый дощатый чердак. Туда мы еще непременно попадем.
Напротив театра – также выходящий срезанным углом на перекресток с Большой Бронной, построенный в 1902 году и кажущийся среди своего окружения гигантом – дом № 4/27. Когда-то в нем было знаменитое кафе «Лира», про которое Макаревич пел: «У дверей в заведенье народа скопленье, топтанье и пар…», которое много раз перепрофилировалось, чтоб стать наконец итальянским рестораном и тоже закрыться. Но флаг итальянской кухни по-прежнему гордо реет в другой, выходящей на Сытинский, части дома, где расположен под зеленой вывеской ресторанчик «Гротта». Рядом с ним заведение японского фаст-фуда, названием как бы намекающее москвичам, что здесь лишнего не потратишь – «Окономи», обозначающее, впрочем, всего лишь традиционные капустные лепешки с начинкой – «окономи-яки».
После дворового перерыва, где за оградой в снегах виднеются скучные корпуса светлого кирпича, построенные когда-то для советской элиты, кулинарный пир на Сытинском продолжается кондитерской-пекарней, выделяющейся на пастельных тонов зимнем пейзаже красными ставнями. На торцевой стене ее здания тоже весело: там едут гуськом разноцветные машинки-граффити. С пекарней перекликается, перемигивается огоньками из дома напротив (№ 7/7) кафе «Антре», уходящее углом в Сытинский тупик. Сбоку, в тупике, наглухо задраены металлическими жалюзи окна пункта выдачи заказов крупнейшего книжного интернет-магазина OZON – значит, переехал.
Зато висит скромная вывеска «Продукты», что для местных жителей несомненно важнее – с продуктами здесь туговато, в отличие от студий маникюра и прочей красоты, коих в невеликом Сытинском целых три. Также богаты окрестности антикварными салонами, их по-близости наблюдается не менее пяти штук. Вот и в витрине рядом с «Антре» стоит печальный человечек в котелке с циферблатом на животе. По соседству небрежно облокотилась на часы бронзовая дама… Есть тут рядышком, в этом же доме, говорят, художества значительно более легкие, чем бронзовое литье – ангелочки и прочие забавные человечки «поставщика счастья № 1» Евгении Гапчинской. Дверь в ее галерею не имеет опознавательных знаков, но войти можно свободно. Если знать, какие цифры набрать на домофоне, и подняться по лестнице на последний этаж, то увидишь табличку: «GAPCHINSKA.СЧАСТЬЕ».
Не тот Сытин
Вот уже виднеется вход в крохотный муравейник Малого Палашевского, что ведет на Тверскую. На углу розовеет, приподнявшись над местностью крепостной стеной, школа № 122, знаменитая прежде всего своей хоровой капеллой мальчиков. Если подняться ко входу в школу и дальше – на заледенелую и заснеженную спортплощадку, то оказываешься как будто на театральном балконе: далеко внизу расстилаются Бронные переулки. Здесь, на возвышении, хоть и держишься за оградку, чтоб не поскользнуться, начинаешь ловить себя на некой отрешенности и возвышенности мыслей. И неудивительно: ведь на этом самом месте три четверти века назад находилась Церковь Рождества Христова в Палашах (о чем, кстати, свидетельствует и табличка на школьных дверях).
Казалось бы, этим общим взглядом по голубым верхам, этим орлиным взором с ледяного взгорья можно бы и закончить нашу сагу. Но нет. Мы еще не выразили почтения неофициальной главной достопримечательности Сытинского переулка – дому Сытина, рожденному в 1806 году. Не того Сытина, о котором вы подумали, – Ивана Дмитриевича, книгоиздателя, выпускавшего газету «Русское слово» и журнал «Вокруг света», чей дом, выстроенный под редакционные нужды, однажды на рассвете 1979 года «переехал» с Пушкинской площади в Настасьинский переулок. И не Петра Васильевича – историка и краеведа, выпустившего более 20 книг, посвященным московским улицам, а бригадира и домовладельца Андрея Сытина, чьим именем названы переулок и тупик. Бордовый деревянный дом с белыми наличниками пережил Наполеона, а вот борьба с российской бесхозяйственностью ему давалась с трудом. Долгие годы можно было наблюдать картину медленного обветшания, белые колонны, обернутые все более рвущимся от непогоды полиэтиленом… Надо же – пленки больше нет! Правда, и лепных орлов над окнами поснимали. Может, просто реставрируют? Вообще вид у дома такой, будто хозяева после долгого отсутствия приехали на дачу и начинают задохнувшийся в одиночестве дом проветривать. Вот и форточка открыта. Дай бог… А во дворе сияет желтыми солнышками окошек бывший каретный сарай. И вид его внушает оптимизм.