Ирина Рабер: «Чем чище и лучше, тем меньше ломают и бросают»
Москва вполне сравнима с целой страной – хотя бы по масштабам. А любой административный округ вполне потянет на солидный город. И забот здесь полон рот. Взять, к примеру, наш «социально-жилищно-коммунальный» срез – тут и новое строительство, и «пятиэтажные дела», и очередники, и создание ТСЖ, и дворы, и подъезды. За все отвечает префект. Наш корреспондент беседует с префектом Северо-Восточного административного округа Ириной Рабер.
КР: Ирина Яковлевна, в начале этого года в интервью нашей газете вы говорили о проблемах, связанных с недостаточным финансированием инженерной инфраструктуры. Удалось ли сбалансировать ситуацию? Привлекаются ли средства инвесторов для строительства коммуникаций или это полностью ложится на городской бюджет?
И.Р.: Мэр принял решения, направленные на «разруливание» ситуации по инженерии. «Москапстрою» добавили значительные средства на развитие инфраструктуры, поэтому наш округ смог решить многие проблемы.
Когда же строительство ведут инвесторы, они принимают долевое участие в развитии коммуникаций. Например, на территории бывшего Дома отдыха Президиума Верховного Совета, расположенного в нашем округе, соответствующие подразделения Управления делами президента строят дома.
Они не только сами делают все, что связано с подключением к коммуникациям, но и более того – город в качестве нагрузки определил им строительство блока начальных классов к школе и строительство пристройки к поликлинике. Это их инвестиционная нагрузка.
КР: Скажите, Ирина Яковлевна, вам не кажется, что с расселением людей в элитные, инвестиционные и муниципальные дома углубляется пропасть между бедными и богатыми?
И.Р.: Нельзя сказать, что очередники и жители пятиэтажек переселяются в какие-то второсортные квартиры. Домостроительные комбинаты строят вполне комфортабельное, добротное жилье. В Медведкове построено два больших монолитных комплекса, куда также были переселены люди из домов, идущих под снос.
Мы считаем, что не стоит смешивать жилье, предоставляемое бесплатно, и жилье, которое покупается на собственные средства. У людей разного достатка разные потребности в услугах, которые им оказываются. Они имеют разные возможности платить за эти услуги. Поэтому правильнее их разделять, если не домами, то хотя бы подъездами, даже там, где существует инвестиционный контракт. Но у нас в округе по инвестиционным контрактам жилья строится немного. В основном – на средства бюджета. И большинство квартир предназначается для переселения.
КР: А так ли необходимо сносить пятиэтажки? Многие из них выглядят вполне добротно. И немало людей были бы рады иметь хоть такое жилье.
И.Р.: Если мы не будем их сносить, то где же строить? Программа волнового переселения имеет именно такую идеологию: сносить малоэтажное жилье и на его месте строить дома большей площади. Иначе мы лишимся возможности иметь эту волну. Сегодня в городе земельные ресурсы ограничены. Кроме того, дома имеют предел прочности, и сносимые пятиэтажки его практически исчерпали.
КР: Как сегодня строятся взаимоотношения между городом и предприятиями, имеющими ведомственные дома? Одно время заводы и фабрики стремились избавиться от дополнительных хлопот и передавали дома, построенные на свои средства, городу.
И.Р.: Они и сейчас стараются от них избавиться. Правда, разные предприятия по-разному относятся к своим общежитиям. Например, у «Моспромстроя» было много общежитий на улице Бажова. Сейчас вышло постановление правительства Москвы, на основании которого «Моспромстрой» будет строить дома для расселения общежитий. У этой организации есть возможности создать нормальные условия для людей. А есть предприятия-банкроты, у которых нет денег не только на строительство, но и на поддержание старого жилищного фонда в нормальном состоянии. Такие дома мы принимаем, как мы говорим, «по факту». Какие они есть, такими мы их и принимаем. Подход такой: лучше они не станут, а вкладывать в них средства предприятия все равно не в состоянии. И чем дольше мы их не принимаем, тем больше проблем возникает и у нас, и у жителей.
КР: А много еще общежитий в городе?
И.Р.: Много. В строительном комплексе, ГУВД, в текстильной, швейной отраслях. Мы стремимся сносить общежития коридорного типа и строить благоустроенное жилье. Перспектива есть, и, я надеюсь, постепенно мы общежития расселим.
КР: Что такое паспортизация дворовых территорий? Кому и зачем она нужна?
И.Р.: Для того, чтобы содержать жилые, нежилые помещения, дворовые территории, нужно знать, какое количество средств для этого необходимо. Дом дому – рознь. Есть дома одноподъездные, многоподъездные, высокие, малоэтажные, с придомовой территорией и без нее…Какие затраты нужно иметь сегодня округу, чтобы содержать все в порядке? Какие средства может выделить городской бюджет? Необходимо оценить состояние фонда. Для этого мы и делаем паспорта. На каждый дом, на каждый двор. В последние годы мы построили много детских и спортивных площадок, поставили ограждения – все это нужно обслуживать, иначе придет в упадок. Прежде чем будет утвержден план финансирования в жилищно-коммунальном хозяйстве, мы должны сформировать обоснованные предложения. Для этого и нужны паспорта. В них вносится все. Скажем, провели в этом году ремонт кровли – занесли это в паспорт, теперь мы будем знать, когда, по нормативам, предстоит следующий ремонт. Если крыша прохудилась раньше, значит, подрядчик поработал плохо и должен исправить недостатки за свой счет. То есть паспорт жилища – как медицинская карта, в которую каждый специалист вносит свои записи о состоянии организма в разные годы.
КР: Ирина Яковлевна, расскажите, пожалуйста, о социальных домах, которые недавно появились в Москве.
И.Р.: Не секрет, что в последнее время появились недобросовестные фирмы, которые обещали одиноким старым людям пожизненное содержание, а на самом деле беззастенчиво их обирали. Поэтому в качестве акта социальной защиты и были созданы социальные дома, где пожилым людям, оставшимся без помощников на старости лет, предлагается в обмен на их квартиру полное обслуживание – медицинское, бытовое (кухни, прачечные и т. д.). Кроме того, главный и наиболее привлекательный для них фактор – это общение и внимание.
КР: Товарищества собственников жилья, самоуправление в жилищной сфере у нас тяжело идут. Отчего люди не хотят управлять своим домом? Виновата наша инертность, или это просто невыгодно, хлопотно?
И.Р.: Люди хотят понимать, зачем им это нужно, будут ли они иметь какие-то преимущества, объединившись в ТСЖ. Люди достаточно разобщены, а ТСЖ предполагает некую общность интересов. Поэтому, прежде всего, должны находиться лидеры этого движения, которые хотели бы и могли взять на себя заботу о коллективных проблемах. Таких людей, скажем прямо, тоже не очень много. Кроме того, более реально создавать ТСЖ там, где люди покупают жилье за свои деньги, а не получили его в порядке приватизации.
В старых домах накопилось много проблем, включая капитальный ремонт кровли, лифтов, коммуникаций, поэтому люди боятся, что все расходы по содержанию жилья лягут на их собственные плечи. И здесь вообще – целый комплекс вопросов, из-за которых процесс создания ТСЖ не идет так быстро, как думалось вначале. Но я не считаю, что это очень большая беда. Тут не нужно ничего форсировать. Когда люди дозревают до какой-либо инициативы, власть должна быть готова эту инициативу поддержать без всяких проволочек.
КР: Может быть, ТСЖ вовсе не нужны?
И.Р.: Конечно, нужны. Если мы говорим, что человек должен влиять на условия своего быта, то ТСЖ как раз такой инструмент, когда каждый член товарищества может сознательно и самостоятельно принимать решения, распоряжаться нежилыми помещениями, которые могут приносить доход на поддержание в порядке подъездов, дворовых территорий, нанимать подрядчика, который ему нравится, украшать свой дом, свой быт, и тем самым украшать город.
КР: Город вкладывает огромные средства в благоустройство и озеленение. Тем более страшно видеть поваленные заборчики, вытоптанные газоны, опустошенные клумбы, искорябанные вагоны метро… Что, на ваш взгляд, можно сделать, чтобы прекратить этот вандализм?
И.Р.: Воспитывать надо через красоту. Мы все это знаем. Чем чище и лучше, тем меньше ломают и бросают. Это – на 100 процентов. Грязный двор – значит, хочется бросить, выломать. Я не могу сказать, что в микрорайонах, которые мы привели в порядок несколько лет назад, все сломали и вытоптали. Может быть, краска где-то облупилась… Жители начинают ценить сделанное. «Бабули» такую головомойку устраивают, если кто-то что-то сломал или сорвал цветы! Так ведь и должно быть. Мы обязаны перестать отворачивать голову и проходить мимо вандалов. Все начинается с семьи. Если родители бросают мусор из окна, разумеется, и дети их станут делать то же самое. Общество само должно воспитывать живущих в этом обществе. Никакие законы, административная и уголовная ответственности не спасут. Однако должен действовать закон, принцип неотвратимости наказания за его нарушение. Но только через воспитание культуры быта, общения, непримиримости к хулиганам и вандалам мы добьемся желаемого.
О НАШЕМ СОБЕСЕДНИКЕ:
Ирина Яковлевна Рабер родилась в городе Пушкино Московской области, где окончила школу с медалью. Получила техническое, экономическое и юридическое образование. Училась в Московском электротехническом институте связи, Всесоюзном заочном политехническом институте, МГИМО. Работала инженером-конструктором в КБ, мастером производственного обучения в ПТУ, освобожденным секретарем комитета комсомола, заместителем директора по учебно-воспитательной работе. В 1988 году утверждена на должность заведующей отделом социально-экономического развития Бабушкинского райкома КПСС. С 1989 года – в органах исполнительной власти города. В 1991 году – начальник управления экономики, заместитель, первый заместитель префекта Северо-Восточного административного округа города Москвы. В январе 2000 года назначена префектом СВАО.
Стиль руководства И. Рабер – единственной женщины среди префектов Москвы – соответствует ее характеру, главные черты которого: оптимизм, целеустремленность, смелость, последовательность, обязательность, доброжелательность.
Ирина Яковлевна обладает абсолютным музыкальным слухом, любит играть на фортепиано для себя и друзей. Пишет стихи, ходит в театры. Сама ведет хозяйство. «Не люблю, когда кто-то хозяйничает на моей кухне», – говорит она.
Муж И. Рабер – Михаил Семенович – кандидат технических наук, специалист по космической связи. Сын Сергей работает в Германии, и бабушка с дедушкой очень скучают по своим внукам – Алексею и Павлу.