Андрей ВОРОНЦОВ: вторая волна пошла в имущественных преступлениях
Еще не стерся из памяти резкий подъем разного рода преступлений и злоупотреблений, связанных с недвижимостью, которые наблюдались в период с 1993 по 1996 годы, а нынче, похоже, мошенники вновь активизировались. Что же происходит, и почему пошла вторая волна преступлений, связанных с квартирами? Об этом мы беседуем с первым заместителем прокурора Бабушкинской межрайонной прокуратуры города Москвы Андреем Воронцовым.— Андрей Александрович, вы охарактеризовали сегодняшнюю ситуацию как «вторую волну»…
— Конечно, пик преступлений в сфере недвижимого имущества был в 1993-96 годах, но сегодня они вновь довольно часто повторяются. Схема стандартная: через определенный круг лиц выявляются граждане из группы риска — пьющие, престарелые, малоимущие, одинокие — и начинается их «обработка». В основном, в роли пострадавших оказываются пожилые люди, которых легче запутать и обмануть, посулив какую-то выгоду. Как правило, у этих людей не хватает средств на проживание. Им предлагают приобретение квартиры либо меньшего объема, либо за пределами Москвы с последующей доплатой разницы в стоимости жилья. Оформляют сделку, получают в собственность квартиру в Москве, а потом «забывают» об обещаниях, которые давали бывшим хозяевам этих квартир.
Много случаев, когда граждан вывозили в Брянскую, Московскую или другие ближайшие области, и там они пропадали. Или был какой-нибудь дом, где одного за другим регистрировали 11-15 человек.
— Каким образом становится известно об этих преступлениях?
— Пути бывают разные. Например, приходят родственники и заявляют, что кто-то пропал без вести. Когда сотрудники милиции проводят проверку по факту пропажи человека, то в соответствии с приказом министра МВД они должны отработать в обязательном порядке ряд вопросов, в том числе исчезновение с крупной суммой денег, исчезновение с транспортом или совершение сделок с недвижимым имуществом. Другой путь выявления таких случаев — информация, получаемая от наших оперативных источников, о том, что совершена какая-то незаконная сделка.
— Вы упомянули тех, кто обычно попадается на удочку мошенников. А каков «коллективный портрет» людей, совершающих преступления, связанные с квартирами?
— Объединяет их, пожалуй, только одно — алчность. В остальном же это разные люди: от интеллигентов до криминальных элементов. Немало приезжих. В Америке существует понятие «большая американская мечта», в России тоже есть «большая российская мечта» — приехать в столицу, сделать карьеру, добиться чего-то в этой жизни, достичь благосостояния. Другой вопрос: кто, какими путями и средствами этого добивается? Кто-то — честной работой, а кто-то создает группу сообщников, чтобы добывать легкие деньги. Совершать такого рода преступления в одиночку — тоже нужен талант, ум, большие способности. Чаще всего работают группой. Кто-то находит людей, которых можно обмануть, кто-то обрабатывает их определенным образом, кто-то подготавливает и проводит сделку.
Находят людей, у которых нет родственников или с родственниками натянутые отношения (а значит, те не скоро спохватятся), можно успеть не только совершить свои мошеннические действия, но и перепродать квартиру. А законного приобретателя, который купил эту квартиру через третьи-четвертые руки, лишить имущества практически невозможно. Сами же мошенники после продажи квартиры очень быстро исчезают.
— Что должно настораживать владельцев квартир при таких сделках?
— Вы знаете, мошенники обращаются к таким лицам, которых ничего не настораживает. Часто начинается с банального совместного распития алкоголя где-нибудь вне дома. Потом приходят домой — и распитие продолжается там. Затем хозяина квартиры уговаривают, получают от него доверенность на проведение всех сделок, собирают необходимые документы. Хозяину московской квартиры якобы приобретается жилье в другой местности, потом приезжает машина и все увозит в неизвестном направлении.
— Почему не срабатывают барьеры в госучреждениях?
— Так ведь у них все необходимые справки, все выписки не поддельные, они настоящие. Поэтому сделка проходит без проблем.
— С чем была связана первая волна преступлений в сфере недвижимости?
— В начале девяностых началась приватизация жилья. Свободного жилья тогда в Москве было очень мало. Строительство в больших объемах, как, например, сейчас, не велось. А у людей появились денежные накопления, которые они хотели вложить в недвижимость. Разного рода мошенники почувствовали, где зарыта золотая жила, на чем можно выручить огромные деньги. Мы тогда стали выявлять очень много фактов убийств ради завладения недвижимым имуществом.
— А нынешний рост преступлений такого рода с чем связан? Не с изменениями ли в законодательстве?
— Нет, ни в коей мере. Законодательство ужесточается. Вводятся новые правила по приобретению жилья. Московское правительство собирается вводить паспорт квартиры, где будут фиксироваться все изменения. Что федеральное законодательство, что московское с каждым разом ставят все новые препоны мошенникам. Но как бы ни хороши были законы, есть тысячи способов, чтобы их обойти. В Москве, например, много случаев, когда после смерти одиноких граждан объявляются «родственники». Они предъявляют сфальсифицированные документы, подтверждающие родство, и приобретают право на жилище, хотя оно должно было пойти в доход государству.
— А, может быть, причиной «второй волны» стали какие-то изменения в нашей экономике?
— Я не специалист в этой области, но мне кажется, что и не в экономике дело. Скорее всего, причина преступлений такого рода кроется в социальной сфере. Я думаю, что дело в открытости наших границ. К нам приезжает много гостей. Граждане других стран зарабатывают здесь деньги, им надо их во что-то вложить. Самое надежное вложение — это недвижимость. Покупать новостройку — дело дорогостоящее. К тому же, сделка в таком случае регистрируется по рыночной стоимости, а значит, влечет за собой высокие налоги. На вторичном же рынке жилья сделки, как правило, регистрируются по балансовой стоимости. В основном, покупатели проявляют интерес к однокомнатным и двухкомнатным квартирам. Одинокие люди как раз в таких и живут.
— Как, на ваш взгляд, можно остановить эту «вторую волну» преступлений, связанных с недвижимым имуществом?
— С одной стороны, государство установило, что все сделки с недвижимостью подлежат государственной регистрации. Но, на мой взгляд, государство должно сделать и второй шаг в этом направлении, то есть взять на себя определенную функцию по контролю при осуществлении всех этих сделок. А самое главное, необходимо занизить роль посредников, то есть так или иначе все действия по купле-продаже жилья граждане должны совершать самостоятельно.
У нас есть хороший институт нотариата. Почему бы не передать обязанности, связанные со сбором документов для оформления сделки, от риэлторов нотариусам? Нотариус отвечает за свои действия прежде всего лицензией. Лицензия, как известно, требует выплаты большой пошлины. Это, во-первых. А во-вторых, существует хороший контроль за нотариусами со стороны Министерства юстиции и ряда других органов.
— В случае нарушения закона нотариусам, в отличие от риэлторов, есть что терять?
— Да, именно так. А что касается риэлторов, то сегодня лишили права деятельности одну риэлторскую компанию, а завтра возникнет новая с теми же сотрудниками. А нотариусу получить лицензию на свою дальнейшую деятельность очень тяжело. Нотариусы будут сами заинтересованы в чистоте сделки. Это мое мнение не как прокурора, а как юриста и как гражданина.
— Кстати говоря, возможно, такая мера повлияла бы и на рост цен на жилье, который, на мой взгляд, во многом происходит от немеренных аппетитов риэлторов и других посредников. Если их исключить из этой цепочки, ситуация может существенно измениться.
Можно предположить, что стабилизируется рынок, но это уже экономика, а я далек от нее, я могу говорить только о регистрации сделки. Может быть, лучший вариант — оставить риэлторам только поиски жилья: найти, показать, свести покупателя и продавца и получить свои комиссионные за эту работу. Дальше должны всем заниматься юристы, как это делается во всем цивилизованном мире. Вот тогда, может быть, у милиции, прокуратуры и суда будет меньше работы с криминальными делами в сфере недвижимости.
О НАШЕМ СОБЕСЕДНИКЕ:
Хотя отец Андрея Воронцова — коренной москвич, детство будущего юриста прошло на востоке нашей страны. По долгу службы офицерская семья жила и на Камчатке, и на Чукотке, и в Хабаровске, и в Благовещенске. Возвращение в столицу для него было связано с учебой. Правда, на дневном отделении в Московской государственной юридической академии он проучился только три года, а потом перевелся на вечернее, чтобы была возможность работать. «Мужчина должен сам себя содержать», — объясняет Воронцов свое тогдашнее решение.
На учебной практике постарался поработать в разных подразделениях, но из всех выбрал то, где, как ему кажется, настоящая работа, то есть — прокуратуру. Сначала получил должность помощника межрайонного прокурора. Потом работал прокурором отдела в прокуратуре города Москвы, старшим прокурором управления и, наконец, первым заместителем прокурора Бабушкинской межрайонной прокуратуры г. Москвы.
Главный интерес в жизни — работа. В кабинете Воронцова даже стоит диванчик, где можно вздремнуть, если задержали дела. И часть своей домашней библиотеки, составляющей уже более полутора тысяч томов, он перенес в служебный кабинет. Кстати, как истинный профессионал не принимает детективы.
Не женат. Считает, что его работу трудно сочетать с семейной жизнью. Но это утверждение, скорее всего, возрастное — несмотря на солидную должность, первый заместитель прокурора еще весьма молод.