Арбатский балаганчик глазами туриста
Плотно войдя в роль туристов в Питере, мы решили, не выходя из нее, прогуляться по Москве. И куда же, кроме Красной площади, податься бедному приезжему, не обремененному автобусом, гидом и группой таких же любопытствующих, желающему просто поглазеть на чужой город? Ответ оказался до оскомины банален – Арбат.
Присесть, чтобы стать звездой
В самом деле, как ни разрабатывались московские пешие туристские маршруты, мечты пока остаются мечтами. Без гида этими тропками не пройти. А главная улица города – Тверская – для прогулок совсем не интересна. Редкие архитектурные жемчужины тонут в мрачной массивности сталинских построек. Машины просвистывают прямо перед носом, а из зеленых островков, где можно передохнуть и поделиться впечатлениями, на пути лежит разве что бульварное кольцо с примыкающими к нему скверами. Всяческие переулки-закоулки, Чистые и Патриаршие пруды предполагают более глубокое погружение в город, так что на поверхности, как ни крути, лежит один Арбат. Его мы и решили посетить в одно жаркое августовское воскресенье, когда дым подмосковных пожарищ все еще раздумывал, куда ему повернуть. Но мы туристы, и нас это не волнует.
У устья улицы, лицом к площади, лихо отплясывает девушка в бело-красном мини-сарафанчике и черном кудрявом парике. Подпрыгивает, изгибается, неутомима и улыбчива. Брутальные местные мачо стоят вокруг, смотрят с удовольствием, время от времени тоже пускаясь в пляс. И пусть через некоторое время понимаешь, что это не просто девушка, а представительница «Кока-колы», очарования зрелище не теряет.
Прямо за ее спиной, ровно посередине брусчатки, вдохновенно целуется пара, игнорируя нацеленные объективы. Красиво развевается на ветерке длинная юбка в цветах. Нет, кажется, это не постановка.
Мольберты художников, выбравшихся по теплу из подземного перехода, вытянулись в линию и простираются, кажется, до горизонта. В качестве приманок портрет Высоцкого с Мариной Влади, отчего-то радостный Никита Михалков, сосредоточенный на судьбах человечества Солженицын и множество звезд мирового кинематографа. Хотите оказаться в ряду знаменитостей? Присаживайтесь!
Богема и медведь
Пару лет назад художников хотели прогнать с Арбата вместе с «матрешечниками», но они устояли. Идея сделать улицу средоточием культуры с акцентом на книжные развалы прививается слабо. В настроении, скорее, доминирует балаган: бесконечные ряженые русские красавицы в кокошниках у ювелирных магазинов, бедная вечная арбатская обезьянка, сфотографироваться с которой стоит 150 рублей, бегающая под ногами прохожих тявкающая игрушечная собачка… Художники вносят в это хоть какой-то оттенок пусть и в большинстве своем халтурного, но искусства, этакой богемной легкости – в противовес образу тяжеловесного ярмарочного русского медведя, порхающего, если так можно выразиться, по всему Арбату.
Видимо, роль туристов нам удалась. Из подрабатывающих зазывалами студентов университета имени Патриса Лумумбы нас не пропустил ни один. На чистом английском языке они нам убедительно сообщали, какую непоправимую мы сделаем ошибку, пройдя мимо этого замечательного магазина сувениров.
– Я буду плякать, – трогательно прижав руку к груди, резюмировал последний.
Пришлось признаться:
– Мы русские.
К нам тут же потеряли интерес.
Продают тут и готовые картины. Вот жизнерадостно оскалившийся котик, кокетка-корова, бесконечные березовые пейзажи и натюрморт с красными маками. Колоритный былинного вида персонаж с седой бородой, торгующий-таки матрешками, загораживается от фотоаппарата табличкой на английском – мол, фото 150 рэ, а мимикой и жестом дополняет: извините, уважаемые леди энд джентльмены, кушать надо!
– Сфотографируйте меня, я простой русский парень! – подкатывает бритый юноша в серой футболке. Сфотографировали, нам не жалко.
Видимо, две праздношатающиеся тетеньки с фотоаппаратами ни на какую другую роль, кроме туристской, не тянут. Ну что же, пусть будет так.
Фенита ля трагедия
Разумеется, не обходится без уличных музыкантов, берущих сегодня, правда, не качеством, а разнообразием инструментов и типажей. Исключая разве что нашего старого знакомого – Сергея Мирянина, невозмутимо восседающего посреди толпы в неизменной шляпе с неизменной гитарой-садорой в руках. Остальные персонажи кажутся в этом антураже достаточно случайными.
Вот две девочки, выглядящие добропорядочными студентками, сидят на полиэтиленовых пакетах прямо на брусчатке с двумя гитарами и выводят звонкими девичьими голосами какую-то малозапоминающуюся песню. Товарищ средних лет с собранными в пышный хвост волосами добросовестно поет Цоя. Над головой его висит трогательная табличка: «Приму в дар детскую коляску». А вот уличная арфистка, изящная, как сам инструмент, – такое встречаем в первый раз.
Из центра, от Театра имени Вахтангова, доносится громкая музыка, вокруг толпа. Спешим на звуки. Но подойти не успеваем: внутри, за головами, мгновенной искрой вспыхивает драка и тут же потухает. Круг расступается, не открывая никаких драматических картин, кроме чьего-то потерянного шлепанца, оберток от мороженого и пивных банок.
Вокруг пустой арены застыли в напряженных позах длинноволосые мальчики в черном с гитарными чехлами за спиной, по другую сторону – местные дядьки. Что здесь было? Чего удалось избежать? Облачко тревоги реет над Арбатом. Да памятью о неразгоревшемся костре рыжеет на бритой голове юноши пламенный ирокез.
Неподалеку Стена Цоя, особенн посещаемая сейчас, в дату двадцатилетия со дня его смерти. Разносится едкий запах. Это прямо на глазах на стене появляется красно-черный, пламенеющий портрет рок-героя. Художник сверяется с эскизом и снова прыскает из баллончика. Краска стекает на выстроившиеся у стены букеты цветов. Мрачноватая картина. И на стене, и вокруг нее. Оживление вносят нависающие отовсюду, торопящиеся остановить мгновение фотографы. Вот уж в чьих лицах не найдешь ни грамма равнодушия, в отличие от многих паломников, кажется, забывших, зачем они здесь.
Не можем жить без лохотрона
Книжные развалы тоже имеют место, но пока явно не главное. Хотя, наверное, если порыться на лотках под надписью «Любая книга по 50 рублей», можно найти много интересного. Вон штабелями возвышаются с детства знакомые обложки полных собраний Майна Рида, Чехова, литературоведческих изданий… Но интерес к ним невелик. Иностранные туристы не обладают достаточным знанием русского языка и интересом к русской литературе, а прочие приходят сюда потусоваться. Ну скажите, кто в здравом уме и трезвой памяти пойдет на Арбат за книгами? Мало, что ли, других мест?
Гораздо больший интерес вызывают всевозможные лохотроны. Вот, например, «магия рук», где прохожему предлагается разгадать фокус с веревками. Или шашечный сеанс одновременной игры, который дает расположившийся на складном стуле дядька. А вот новое слово в отбирании денег – завидуй, Остап Бендер! – «Студенческий аттракцион «Дикий велосипед». Три попытки устоять на двух колесах и слегка продвинуться вперед стоят сто рублей. Как ни странно, нисколько не поумневшая за века публика чуть ли не в очередь выстраивается, чтобы отдать «гениям русской конструкторской мысли» свой кровный стольник. Что уж там откручено необходимого в этом велосипеде, осталось тайной, но, разумеется, приз в 500 рублей не удалось получить никому.
Да, все это столпотворение, буйство красок, шум, бедлам находится в рамках. Роль рамок исполняют всевозможные кафе и рестораны, расставившие столики по краям тротуара. Русские, китайские, бардовские, кофейные, шоколадные… Заходи в любой, бери вместо билета в партер чашечку кофе, сиди да смотри. Мы попробовали. Мы даже зашли. И почувствовали, как все вокруг суетливо, нервно, чересчур громко, слишком ярко…
– Пойдем?
– Пойдем, – переглянулись без слов. И сбежали к любимым Никитским Воротам.
И уже там, сидя в тишине за столиком с видом на церковь, поймали ощущение дня. Похоже, сегодня мы жили в фильмах Кустурицы, где уродливое становится красивым, красивое оборачивается безобразным, музыка сводит с ума, а сердце, сжимаясь от тревоги, бежит вприпрыжку за цыганским табором… Конечно, такого не могло быть на родном, до мелочей знакомом Арбате. Но мы же туристы, и за каждым углом ожидаем неизведанного.