2+1=4
восьмой год доказывает это в судах кандидат наук, решая жилищный вопрос
В том, что наши суды перегружены делами, а бедным судьям голову некогда поднять, отчасти виноваты «хронические» истцы, вроде нашего героя Льва Петровича Волынцева. Его не останавливают ни отказы, ни проигрыши. Более того, однажды после очередного решения суда не в его пользу он потребовал от выигравшей стороны возмещения материального и морального ущерба.Дело не дает стареть
Впрочем, по его же собственному признанию, ему приносит удовлетворение уже одна только мысль о том, что он не дает покоя тем, кто, как он считает, ущемил его права на отдельную квартиру. Во всяком случае, Волынцев не выглядит неудачником, бодр, свеж, как огурчик, и в его семьдесят лет ему никак не дашь больше шестидесяти. Сразу видно – человеку некогда стареть, у него важное дело.
Каждая бумажка – будьто решение суда или справка, письмо в прокуратуру или какой-либо отказ – подшита в один толстый и увесистый том, который Лев Петрович носит в матерчатой сумке. На каждый документ – свой пластиковый кармашек. Откроешь том, а там полная картина ситуации, разоблачающая, как считает Волынцев, его бывшую жену – «мошенницу» и «мошенницу» —председателя ЖСК, «нечестного» нотариуса и «неправедных» судей. Даже из Верховного суда он получил отказ. И невдомек Льву Петровичу, что все эти документы разоблачают, скорее, его самого.
Из командировки с прибавлением
С Мариной Деевой Волынцев познакомился в командировке в Костроме. Его прельстила очаровательная провинциальность и свежий румянец Марины, а ей понравилась обходительность словоохотливого москвича. Местные мужчины куда более сдержанны в словах и проявлении своих чувств, поэтому пылкость Волынцева легко было принять за настоящую любовь.
Впрочем, их роман мог остаться приятным воспоминанием молодости, если бы не обстоятельства. Когда стало ясно, что Марина ждет ребенка, Волынцев перевез ее в Москву. Жить молодоженам было негде. Прописаны были у его родителей, а проживали в Измайлове, где снимали комнату у бабули в частном доме.
Представить себе, что здесь же появится их малыш, было кошмаром – тесно, удобств никаких. Отдельная квартира им не светила, но неожиданно представилась возможность купить кооперативную квартиру.
Волынцев знал, что в Костроме Марина в свое время вступила в жилищно-строительный кооператив. Деньги на пай – 1200 рублей ей дали мать и старшая сестра. Лев Петрович предложил жене забрать там деньги и вложить их в кооператив в Москве. Когда Марина привезла свои сбережения из Костромы, он положил деньги на свой счет, на котором уже было 400 рублей.
Как кандидат наук, Волынцев мог рассчитывать на дополнительную жилплощадь, поэтому молодожены решили не мелочиться, а брать сразу трехкомнатную квартиру. На трехкомнатную требовалось 3000 рублей, недостающую сумму занимали у родственников и знакомых. Новая, просторная (их собственная!) квартира того стоила, а долги не пугали – зарплата Льва Петровича позволяла разделаться с ними довольно быстро.
Развод по-русски
Казалось бы, все было для счастья у молодой семьи – и прекрасная квартира, и появившийся на свет маленький сын Андрюша, и материальная стабильность… Но жизнь не заладилась, между супругами начались ссоры, разногласия. А уж когда к ним переехала мать Марины, трещина в их семейной жизни переросла в глубокую пропасть. Лев Петрович тещу на дух не переносил, а это, понятное дело, атмосферу в доме не улучшало.
Андрюше шел только пятый год, когда его родители решили развестись ввиду невозможности дальнейшего совместного существования. После развода лицевой счет был разделен между супругами. Комната побольше отошла Льву Петровичу, а две другие – Марине Ивановне с сыном. Но это был типичный «развод по-русски», когда семьи уже фактически нет, но жить бывшим супругам по-прежнему приходится на одной территории. Вялотекущий конфликт периодически обострялся, подобно шизофрении, и эта ненормальность растянулась на долгие годы.
Уже в середине девяностых появилась возможность разъехаться в пределах своего ЖСК. Взамен их трехкомнатной Марина Ивановна с сыном получили бы двухкомнатную, а Лев Петрович – однокомнатную квартиру. Однако этот замечательный для людей здравомыслящих вариант Волынцева не устроил. А как же его право на дополнительную площадь? Нет, он (теперь уже с новой женой) против всякой логики требовал для себя двухкомнатную квартиру взамен принадлежащей ему после развода одной комнаты.
«Все или ничего»
Попытка Марины Ивановны принудительного расселения с бывшим супругом через суд ни к чему не привела. Ну какими справками подтвердишь психологическую невозможность проживания с ним в одной квартире? Суду ведь нужны зримые доказательства в виде, предположим, зафиксированных побоев и тому подобное. А как, скажите, можно запротоколировать душевные травмы?
Отчаявшаяся Марина Ивановна решила все же не упускать освободившуюся в ЖСК двухкомнатную квартиру. Она приватизировала две комнаты, продала их и внесла в кооператив деньги за отдельную квартиру. Бывший муж отреагировал не сразу, потому что денег для выкупа комнат у него не было и воспользоваться преимущественным правом их приобретения он не мог. Но вот когда он узнал, что в договоре купли-продажи была указана не реальная стоимость — 27 тысяч долларов, а балансовая (то есть совершенно смешная сумма), тогда он решил воспользоваться этим — вернуть себе право преимущественного приобретения и выкупить комнаты за бесценок по балансовой стоимости.
Марина Ивановна расторгла договор купли-продажи и, чтобы соблюсти законность, через нотариуса предложила Волынцеву выкупить комнаты по рыночной цене. Лев Петрович, естественно, своим правом не воспользовался. Зато продолжает «качать права» через прокуратуру и суды. Уличает в мошенничестве председателя ЖСК, выдавшую Деевой справку, что она является членом кооператива с 1968 года (когда супруги въехали в новую квартиру), а не с 1984-го (когда были разделены лицевые счета на квартиру). И хотя председатель сразу же письменно признала ошибку, Волынцев продолжает настаивать на «мошенничестве».
«Мошенницей» он объявляет и бывшую жену – за то, что продала комнаты по рыночной цене, а в договоре купли-продажи указала балансовую. «Мошенница» и нотариус, потому что расторгла договор, в то время как покупатели продолжали занимать комнаты. Как будто она еще должна и выселить их!
В комнатах, принадлежавших Деевой с сыном, живут уже совсем другие приобретатели – прежним надоело отбиваться от претензий Волынцева. Сам Лев Петрович восьмой год не проживает в квартире, видимо, взяв себе девизом слова «все или ничего». Вопрос о том, где же он сейчас обитает, Волынцев изящно обходит, но по всему видно, что не на улице.
Право, жаль этого человека, который тратит свою жизнь на пустое сутяжничество. И еще больше жалко людей, которые страдают от идеи-фикс неугомонного пенсионера.