Такая вот кенгурда
Сначала я удивился, а потом мне стало даже весело: Юрка – мэр австралийского города?! Давным-давно мы вместе работали на цементном заводе в небольшом украинском городке. Я – литсотрудником многотиражки, он – начальником цеха. И хотя была разница в возрасте, мы подружились.
Отложенный выговор
Суждения его всегда были интересны, независимы, к тому же он носил джинсы (ему их прислали родственники из Австралии) – что может быть привлекательнее для молодого человека? Правда, однажды меня вызвал к себе директор завода Андрей Степанович и сказал: «Ты парень молодой, у нас недавно, во многом еще не разбираешься. Так вот, если к тебе придет Гринько со своими завиральными идеями – гони. Он мастер на них, умеет охмурить несознательных. Хоть выговор ему объявляй, только не найдем формулировку».
Конечно, я рассказал обо всем Юре, но он только усмехнулся.
– Дурак он. Любые мои идеи завязаны на всю производственную, а то и социальную жизнь города. Я же не чокнутый – биться головой об стену. Рассказываю это в узком кругу, а выходит – доносят. Ну, ты-то можешь быть спокоен – мучить не буду.
В общем, ничто не омрачало нашу дружбу, и когда я переехал с семьей в новый дом (а он по-прежнему ютился с двумя детьми на десяти метрах), все так же заходил к нему в гости. Потом, уже в начале 1990-х он уехал в Австралию – вроде бы просто поглазеть на кенгуру и аборигенов. Но, как выяснилось, – навсегда.
Мы переписывались. Сначала – по почте, потом обзавелись компами, но письма шли все реже и реже – слишком развела жизнь. И все же теплые чувства сохранились. И вдруг – на тебе! – приглашает в гости.
Из письма я узнал, что он баллотируется в мэры. А через месяц уже в областной газете (у нас следили за его судьбой: земляк!) прочитал: не прошел, не набрал голосов.
Жалко, конечно, но если честно – я даже обрадовался. Как мне с мэром-то разговаривать? У него и времени-то на меня не будет…
…И последний будет первым
Уже в аэропорту Сиднея я начал шутить насчет его несостоявшейся карьеры мэра. И, между прочим, заметил без всякой подначки, что человек он хотя и смелый, но руководить целым городом? Нет, что-то не верю, не справился бы.
Он усмехнулся.
– А зря. Не впервой. Ведь я уже был… первым секретарем горкома.
Я даже не понял, о чем он говорит. Разы-грывает? На розыгрыши он был всегда мастак. Но он сказал вполне серьезно:
– Был. В нашем городе. Просто об этом никто не знал. Я даже тебе ни о чем не говорил.
И поведал удивительную историю.
«Кенгурда какая-то», – нашлось у меня словечко к месту.
А он уже дома рассказал подробности. И добавил:
– Так что помни, кому обязан квартирой.
Я сидел потрясенный. Теперь не удивился, если бы он баллотировался в губернаторы какого-нибудь австралийского штата. А то и в премьер-министры. Может!
Вот эта история.
Да здравствуют опечатки!
Как-то в его коммуналке раздался звонок. Он снял трубку и услышал:
– Ой! Леонид Николаевич… Простите, ради бога. Я думал, что снимет секретарша, мне бы только на прием записаться.
Юрий чертыхнулся, но через пять минут снова звонок, и уже знакомое:
– Ой!
И тут ему вдруг стукнуло в голову: как он не узнал имя-отчество! (Я-то меняю его – многие персонажи этой истории еще живы.) Ведь спрашивают хозяина города – первого секретаря горкома!
Недолго думая, выбежал на улицу и прямиком к газетному киоску. Так и есть. Во вновь выпущенной телефонной книге – опечатка. Там, где должен был стоять его, Юрия, номер, значился телефон Первого.
Сразу замечу: уже на следующий день все эти справочники из киосков были изъяты, появились они потом только через неделю – исправленные. Но дело было сделано. Юрка почувствовал, как в душе его зазвучала знакомая азартная струна. «Дураком буду, если не использую шанс», – сказал он себе.
Не успел вернуться – очередной звонок. Но тут уж он был начеку.
В ту пору в городе только и говорили о конфликте первого секретаря и председателя горисполкома. Первого прислали из областного центра недавно, и он уже успел поменять половину партийной верхушки. На очереди было городское начальство. А градоначальника – Степана Тимофеевича – любили. Правил городом он уже третий десяток лет, и то, что вымостили дороги, осветили улицы, построили второй кинотеатр – все это была его заслуга. Одно только не выходило – с жильем.
Вопрос на бюро горкома
Каждый раз он вписывал в титул два-три жилых дома, но строчку вычеркивали, и вместо нее появлялся очередной цех завода, новое здание горкома, или – для успокоения народных масс – спортивная база местной футбольной команды. Когда отказали в очередной – восьмой – раз, он поднял вопрос на бюро.
Первый секретарь недобро посмотрел на него.
– Мы поставили задачу из нашей дыры сделать промышленный центр. И народ нас поддерживает. А вы, Степан Тимофеевич, ищите дешевой популярности.
После чего председатель понял, что дни его сочтены.
Разговор в горкоме каким-то образом стал известен. Завод, как бы сейчас сказали, был градодообразующим предприятием, и работа, и проблемы у людей были, что называется, одни. Люди просто озверели. В горком посыпались письма, но ни на одного ответа не пришло. Тогда рабочие решили сами записаться на прием к партийному руководству. Пусть узнает, как его «поддерживают»!
Но до встречи дело не дошло. События стали развиваться по другому сценарию.
…Юрий кашлянул в трубку.
– Ничего-ничего, говорите. Да, секретарши нет, отправил ее рожать, да-да, будем надеяться. Теперь вот сам разговариваю с народом. Полезное дело – узнать, что беспокоит людей. Не стесняйтесь, говорите. Понимаю, все понимаю… Сам переживал… Но теперь могу обрадовать. Городу за счет сверхпланового цемента разрешили теперь и жилищное строительство. Бумаги пока в пути, но к строительству надо приступать немедленно. А то раздумают, – пошутил он. – Я сейчас позвоню вашему директору.
Незнакомые сообщники
Никому Юрий, конечно, не собирался звонить, но телефонный разговор мгновенно облетел город. В кабинет к директору было не протолкаться. Все наперебой передавали ему радостную весть. Как ни странно, тот сразу поверил: у нас все может быть. Не преминул, конечно, упомянуть о своей заслуге. И припомнив высочайшую шутку насчет «раздумают», решительно сказал:
– Медлить не будем!
Проект дома давно был готов, место для него выбрано, и уже через день стали рыть котлован. Начали строительство в июне, а к сентябрю выгнали три этажа (всего их было пять), но потом все застопорилось – кончались стройматериалы. Директор собрал одну планерку, другую… Как ни крути – надо обращаться наверх.
Два человека в городе знали, что это афера: сам Юрий и председатель горисполкома Степан Тимофеевич. Два человека, не знакомые друг с другом, но равно заинтересованные в том, чтобы она удалась. Юрий – понятно: квартира! Что же касается Степана Тимофеевича, то он хотя и понимал, что что-то здесь не так (подобного решения при нынешнем партийном руководстве в принципе не могло быть), но, зная, что работать ему недолго, хотел оставить по себе добрую помять. А чтобы затея не сорвалось, уже по своей инициативе, как мог, засекретил авантюру.
Вызвал редактора городской газеты и объяснил, что завод строит для себя новый административный корпус. Вскользь можете упомянуть, но ни слова о доме. Не дразните гусей! Чего доброго, захотят соседние города, тогда и нас прикроют.
Народная стройка (а строили сами заводчане) шла, но ее как бы не было: партийные органы о ней ничего не знали.
Народный заступник
Долго, понятно, так продолжаться не могло. На очередное 7 ноября в местном театре созвали традиционное собрание. Кто-то обязательно проговорится, и этого Юрий боялся больше всего. Он был в числе приглашенных, сидел на балконе, но так и не поднимал глаза на сцену. Скандал мог вспыхнуть в любую минуту. Меньше всего его, понятно, волновало, кем он сам выйдет из театра: то ли рядовым рабочим, то ли арестантом… Но отступать было поздно.
Все шло по плану. Сначала выступил Первый, рассказал о достижениях города и страны за прошедший период, не забыв, понятно, упомянуть о победах на международном фронте. Потом слово дали Степану Тимофеевичу, и среди прочего он сказал:
– Здесь Леонид Николаевич исключительно из-за партийной скромности не упомянул о своей замечательной идее. Эту приятную миссию я взял на себя. За столько лет в городе появились первые три жилые этажа…
В общем, председатель горисполкома пошел ва-банк.
Ни один мускул не дрогнул на лице Первого. Тем более что по ходу доклада Степана Тимофеевича выносили большие фотографии с этапами стройки, и каждая сопровождалась аплодисментами. Первому не оставалось ничего, как приподниматься в кресле и кивать.
– Но вот одна просьба…
И Степан Тимофеевич заговорил о недостающих фондах. Юрий напряженно ждал реакции, а услышал неожиданное:
– Обеспечим, – сказал Первый, – но меня волнует только одно: партия и правительство пошли навстречу трудящимся, а вот что ответят трудящиеся? План сдачи дома…
Одним словом, подхватил эстафету. Да и как иначе? Любой бы скандал стоил ему места. Все-таки неглупых людей выдвигали на партийные должности.
Кто-то крикнул из зала:
– К 1 мая следующего года.
Леонид Николаевич укоризненно покачал головой.
– Так и знал. Люди, можно сказать, ждали новоселья всю свою жизнь. Заставим их мучаться еще полгода? Какое у нас ближайшее торжество?
– 8 марта, – опять раздалась услужливая реплика.
– Не солидный праздник. Предлагаю сдать дом к 31 декабря!
Им бы наши проблемы
Что творилось на следующий день… Было решено: время после смены и даже часть ночи проводить на площадке. Душой всего был Юрий. Он попросился в отпуск, взял на себя руководство отделочными работами. Организатор он был от Бога. Таким счастливым его еще не видели. Измучился в своей коммуналке. К концу декабря все было готово. А за день до Нового года собрался партком, профком и администрация завода – еще раз проверить фамилии тех, кто получит ордера. И тут судьба отвернулась от Юрия.
– Есть у меня сомнения в отношении Гринько, – помрачнел директор завода. – То, что ему посылки шлют из Австралии, не наше дело – органов. Но ведь он протаскивает на завод буржуазную идеологию! Посмотрите, что развесил у себя в прорабке. Люди заходят, любуются, а о чем говорят – мы не знаем. С кого спросят? С нас!
Воцарилось молчание. Аргумент убийственный, да и с мнением руководства не считаться нельзя. Глянцевый календарь с изображениями экзотических кенгуру и в самом деле привлекал в прорабку немало людей. Нехорошо. Большинством голосов Юрия из очереди вычеркнули.
– И ты думаешь, что я после всего этого не справлюсь с их проблемами? – усмехнувшись, спросил он меня, заканчивая рассказ.
Все сомнения у меня рассеялись: справится.