Девятая рота лейтенанта Иванникова
В годы войны каждый шел к Победе как мог. Проливали кровь на фронте, трудились в тылу, пытались выжить в концлагерях. Выиграли сообща, всей страной. И каждый это сделал по-своему.
Начало
Для восемнадцатилетнего Саши Иванникова день 22 июня 1941 года начинался как праздничный – воскресенье, в гости по этому случаю пришел дядя, семья села за стол… Но прозвучало известие о начале войны, и дядя ушел со словами: и тебе, племянник, идти на фронт за мной.
– Мы были готовы к тому, что война неизбежна, – рассказывает ветеран войны, Александр Карпович Иванников. – Нас, старших школьников, за год до войны тренировали, заставляли бегать в Сокольниках 1000-метровку, всячески проверяли здоровье. В этой напряженной обстановке было ясно, что вот-вот грянет гром. И он грянул.
Дядю сразу же забрали на фронт, а к Саше повестка все не шла. Чтобы быть полезным родине, устроился на завод, выпускавший военные автомобили и мотоциклы для армии. А по ночам с другими ребятами дежурил на крышах – тогда бомбили Москву нещадно. Вооруженные перчатками, крючками и тачками с песком молодые люди парами и группками тушили «зажигалки».
– Вот так однажды с одной девушкой дежурил на крыше. И вдруг – в здание неподалеку (там был банк) попала бомба. Нас взрывной волной чуть не снесло – помогли ограждения на краю крыши. Здание, куда попала бомба, все запылало, жар шел такой, что в соседнем доме занялись деревянные перекрытия… Тогда моя двоюродная сестра, которая работала в банке, рассказала, что спустя пару дней она, придя на работу, первым делом проверила сейф. Поразительно: деньги были как целехонькие! Но стоило ей коснуться их, аккуратная стопочка тут же рассыпалась в прах… Вот такое было пекло.
В первый бой
Через два месяца после начала войны Александра наконец призвали в армию. Новобранцев распределили по вагонам и повезли, не сообщая, конечно же, куда. Через несколько дней эшелон оказался в Челябинске.
– Жили в лагере, занимались полевой подготовкой, – рассказывает Александр Карпович. – Такой жары, как там, я больше нигде потом не видел. Хорошо, что пробыли всего неделю. А потом снова в поезд, и – в Златоуст. Там полгода нас обучали в военно-инженерном училище.
В начале апреля Александра в составе инженерных войск отправили под Харьков, в самое пекло войны. Выпускник училища стал помощником командира роты. Ее номер Иванников запомнил на всю жизнь: девятая. Девятая рота… Приходилось минировать, разминировать, строить мосты, понтоны…
– Нас постоянно перебрасывали с места на место. Мы обслуживали 38-ю мотострелковую бригаду и 22-й танковый корпус. Были именно в его составе, когда началось наше наступление на Харьков. А потом попали в окружение. Немцы буквально выдавили нас из города в чистое поле. Фашистские самолеты летали так низко, что мы видели и слышали, как они грозят нам кулаками и хохочут. А у нас и оружия-то толком не было – старые винтовки 1891 года…
Наконец нашим удалось продавить участок фронта и выбраться к своим. Все вместе попытались выйти к Дону – но далеко ли уйдешь без еды и почти без оружия? Немецкие танки без труда отрезали нам путь к отступлению.
– Среди нас был полковник, – вспоминает Александр Карпович, – мы звали его Батя. Он-то и организовал оборону. Мы все думали, что нас приедут спасать, но никто так и не появился… Кончились патроны. Потом, во время очередной атаки, немцы пошли с автоматами прямо на нас, а мы даже ответить не можем. Был один пулемет, смотрю, и он перестал стрелять. Я кинулся к нему из окопа и… потерял сознание. Контузия.
Годы плена
Когда Александр пришел в себя, испугался: полная темень вокруг, а сверху на нем что-то тяжелое. Первая мысль: заживо похоронили! Пошевелившись, понял: это раненые, как и он сам. Немцы побросали людей на подводы, в которые впрягли тех же пленных, кто мог передвигаться, и погнали.
У города Чугуева подводы остановили. Рассортировали пленных, евреев заставили рыть себе могилы, а потом расстреляли у нас на глазах. Остальных – на работы в шахты.
– Помнится, бежать я пытался все время, – продолжает рассказ Александр Карпович. – Как только немного окреп после контузии, хотя в голове шумело и кружилось, опять в бега. Нам удалось уйти километров на 30, страшно хотелось есть, и мы заглянули в деревеньку. А она – под немцами. Нас опять взяли. Одних расстреляли, остальных отправили в Днепропетровск. А потом – во Львов. Затем была Германия…
Но и там Александр Карпович и его друзья не оставляли надежды. Попав в лагерь для офицеров, бежали снова, даже не зная куда, хотя до границы со Швейцарией оставалось километров 25. Две недели прятались по лесам. А потом их снова отловили, чтобы отправить на завод в Баварии. На заводе они делали бараки для своих же, пригнанных на работу в Германию.
Всего Александр Иванников провел в фашистском плену два с половиной года.
Последнюю – и на сей раз удачную! – попытку бегства Иванников с друзьями предпринял в конце 1944 года.
– Мы шли, не останавливаясь, пока не наткнулись на военных, они говорили на английском. И смело вышли к ним. Оказалось, что это американцы. Пробыли у них месяца полтора. В бои не ходили, но помогали как могли. Я, например, участвовал в прокладке телефонных линий.
На дворе был уже 45-й год, когда бывших пленных перевезли под Нюрнберг, в лагерь для военнопленных – сначала советских, а потом немецких. Заправляли там тоже американцы. Поначалу отношения с ними складывались вполне дружеские, и вдруг многое изменилось! Русские перестали им быть нужны.
– Мы стали требовать, чтобы к нам прислали наших представителей, – рассказывает Александр Карпович. – Прислали. И вот наконец мы на Родине! Но не тут-то было – нас с особой строгостью стали проверять. За каждого должно было поручиться три товарища, с кем был в плену. Если отзывы были положительные, то отпускали домой. Если нет – дорога в Сибирь… За меня поручились многие. Я помню до сих пор.
Конец плена
Родина неласково встречала тех, кто был в плену в Германии. Александр Карпович год не мог устроиться на нормальную работу – вкалывал грузчиком. Потом взяли на должность обмерщика.
– Я трудился техником, потом инженером – отвечал за обмер, учет, подготовку поэтажных планов домов для заселения. Назначили начальником Бауманского БТИ, ну а потом и главным инженером городского бюро технической инвентаризации Москвы.
Работая, Иванников учился, стараясь получить высшее образование. Поступил в московский юридический институт, но тут же был отчислен, причина – все тот же плен. Сдаваться не в правилах Александра Карповича, так что первым делом написал Молотову. Ответа не последовало. Обращался к Калинину – опять тишина. Что ж, терять нечего, решил – следующее письмо он адресовал Сталину и передал прямо в специальное для таких обращений окошечко у Боровицких ворот. Еще подумал тогда: «Ну все, теперь или посадят, или восстановят». Скоро позвонили из института: ну зачем же так сразу, пришли бы, поговорили…
Так бывший пленный стал юристом. Хотя работать по специальности не получалось очень долго – немецкий плен и тут подпортил дело, в прокуратуру Иванникова на работу не брали.
Неудобный человек
– На пенсию меня хотели отправить в 60 лет, – вздыхает Александр Карпович. Нет, не ушел. Но в 65-м на заслуженный отдых отправиться все-таки пришлось. Когда провожали, многие говорили: был бы другим, вел бы себя иначе, не добивался бы своего… А я всегда говорил в глаза то, что думаю. Мне нужно, чтобы все по-честному было, по-правильному… Не умею по-другому.
Бездельничать Иванников и на пенсии не стал, поэтому три года проработал в отделе контроля и ревизии республиканского управления технической инвентаризации, объездил с командировками всю страну.
90-е годы внесли свои коррективы, и Александр Карпович пришел по совету знакомой в райсовет Бауманского района. Устроился туда… юристом! Пригодилось все-таки ему образование. И еще несколько лет работал на благо нашего города – в управлении муниципального жилья ЦАО, а с 2002-го по 2004-й в БТИ ЮЗАО.
В 2004-м, когда Александру Карповичу исполнилось 80 лет, уйти на заслуженный отдых его все-таки уговорили. Но в четырех стенах скучно! Хочется работать, и не из-за денег (говорит, пенсии хватает, и дочь помогает). Быть полезным.
Вспоминая минувшее
– Я много думаю о том, почему так неудачно складывалось для нас начало войны, – завершает нашу беседу Александр Карпович. – Старое оружие, примитивное обмундирование, командиры большей частью неопытные, как я и сам … Долго разыскивал информацию о товарищах, с которыми воевал. Знаю о пятидесяти – все погибли…
Недавно в электричке Александр Карпович «сцепился» с попутчиком. Мол, зря вы воевали, провоцировал незнакомец, кровь проливали, в плену мучились – с немцами нам бы лучше жилось!
– Фашистам были нужны лишь наши богатства, – уверен Иванников. – А людей они пускали в расход. Не надо об этом забывать.