Совсем не кукольный дом в котором живут куклы
Дамы в нарядных платьях, кавалеры в бархатных штанишках, трубадуры, пожилые матроны, принцы и принцессы – все это общество с интересом уставилось на нас, как только мы вошли в комнату. Сюда, в свой дом и творческую мастерскую, нас пригласили художники-кукольники Наташа Победина и Дима ПЖ.«Этот год был счастливым»
«Квартирный ряд»: Я так и представляла себе, что мастера, делающие кукол, должны жить в старом «сталинском» доме с высокими потолками.
Наташа Победина: К сожалению, эту квартиру снимаем. Только год назад мы с Димой решили жить вместе, и нам пришлось оставить наши прежние жилплощади.
Дима ПЖ: Это был трудный и счастливый год. Счастливый, потому что мы были вместе, а трудным его делали наши затянувшиеся разводы.
К.Р.: Сколько же вам приходится платить за эту двухкомнатную, но просторную квартиру? Ведь ваш район, да еще совсем рядом со станцией метро «Щукинская», не считается отдаленным.
Н.П.: Пока 420 долларов, но хозяйка уже поднимает плату. Мы ее еле уговорили хотя бы на дачный сезон оставить старую цену, так как летом мы все равно здесь не живем.
К.Р.: У вас есть дача? Это интересно!
Н.П.: Три года назад в Переславле-Залесском я купила деревенский дом, потому что земля иначе там не продавалась. Постепенно этот дом я разбирала и строила новый.
ПЖ: Наташа сама его строила. На своей машине возила шестиметровые бревна!
К.Р.: ?!
Н.П.: Работали, конечно, местные строители, но и я принимала участие. Бревна старалась не таскать, хотя приходилось и это делать.
К.Р.: Большой дом получился? Сколько комнат?
Н.П.: Комнат не так много, но, главное, что они большие. Терраса у нас метров сорок, мастерская наверху метров двадцать пять – тридцать. Закончены пока только четыре помещения.
К.Р.: Земледелием занимаетесь?
Н.П.: Нет. Я специально покупала участок с большим вишневым и яблоневым садом, чтобы больше ничего не сажать. Приезжайте к нам в конце мая, увидите, как красиво цветут наши деревья. Кстати, хотите попробовать вишневой наливки собственного изготовления?
К.Р.: Конечно!
Какой-то доброй стариной и чем-то незыблемым повеяло от этих граненых рюмок с ароматным тягучим напитком роскошного вишневого цвета. Не хочу никого обидеть, но как бледно прозвучало бы здесь сравнение с цветом бургундского или божоле. Естественно, следует традиционный вопрос «Квартирного ряда».
К.Р.: Как вы его готовите?
Н.П.: Собираем вишню, засыпаем сахаром – по вкусу, выставляем на солнце, чтобы скорей перебродило. Когда кончаются пузырьки, разливаем по банкам-бутылкам. На приготовление уходит месяц. К тому времени уже поспевает рябина, не черноплодная, а обыкновенная, рыжая. Ее можно засыпать в уже использованную, «пьяную» вишню и снова повторить весь процесс. Напиток получается божественный!
К.Р.: И у вас на севере вызревает вишня?
Н.П.: В конце июля мы собираем «владимирку» в огромном количестве. Сами не справляемся, приезжают друзья и увозят ее от нас ведрами. Приглашаем и вас!
Место, где стоит наш дом, называется Городище. Это родина Александра Невского, оттуда и возник сам город. Рядом знаменитое Плещеево озеро. Близ него образовался свой микроклимат. Вокруг озера всегда расходятся облака. Здесь даже травы растут южные – чабрец, тмин, душица. Впечатление такое, будто живешь на Южном берегу Крыма.
У нас есть байдарка, и мы любим кататься на озере втроем, не считая нашей собаки Элли. Этим летом собираемся заняться серфингом.
Вот на этой фотографии мы на прогулке в самой северной дубраве, это рядом с нашей дачей. А пройдя еще минут десять, мы набрали грибов на всю зиму, Диме пришлось даже свитер снять, чтобы донести их домой.
К.Р.: Непременно приедем к вам в конце июля. Но теперь – о куклах.
«Кукла даша, кукла маша…»
К.Р.: Все девочки играют в куклы, это понятно. Дима, а как вы пришли к этому увлечению?
ПЖ: Девочки играют в куклы, а мальчики играют в солдатиков. Как это переросло в профессию? Наверно, просто было очень интересно. А тут как раз случилась перестройка, и появилась возможность зарабатывать деньги, как ты хочешь. Сначала я делал куклы-грелки, знаете, их еще на заварочный чайник сажают, чтобы он долго не остывал?
На этом месте мне, потомственной жительнице Москвы, города, славного своими чаепитиями, хочется сделать небольшое отступление. К сожалению, мы забываем, как пили чай наши прабабушки, и для чего были предназначены «чайные бабы». Заварочный чайник накрывался только легкой льняной тканью, чтобы аромат не улетучивался. Самовар тоже «бабы» не требовал, так как его до блеска начищенные бока долго не отдают тепло. А вот большой чайник, предназначенный для кипятка, не всегда блестел, так как кипятился в печи. Его-то и накрывали «бабой» и для красоты, и чтобы вода оставалась горячей в процессе иногда продолжительного чайного торжества.
К.Р.: Так. Значит, первые куклы вы сделали в подарок бабушке?
ПЖ: Нет, я продавал их на Арбате. Помню, одна кукла была торговка баранками, другая дворничиха. Кукол сначала долго не покупали, а потом о них написали в какой-то из новых газет, и они быстро ушли за границу как предмет русского быта. Тогда в мире было модно все русское. Потом я делал разные сказочные персонажи, они хорошо продавались.
Н.П.: Да, это было хорошее время для художников. Они, наконец, почувствовали себя свободными, делали то, к чему стремилась их душа, и на Арбат выплеснулось много талантливых произведений в разных жанрах.
К.Р.: Наташа, а с чего вы начали свое творчество?
Н.П.: Дима несколько старше, поэтому он тогда должен был зарабатывать деньги, а у меня была другая история. Сначала играла в куклы, потом шила для них платья, потом приходили родные и знакомые, просили что-то сделать и им. Постепенно накопилось столько, что можно было не только показывать близким, но и представить на выставку.
К.Р.: Выставлялись на Арбате?
Н.П.: У меня папа – активный участник общественной жизни. Как только образовалось Дворянское собрание, он стал его членом. Потом вступил в Польский дом. Сначала мои выставки там и проходили.
Первая моя работа продалась с выставки в балетном училище при Большом театре. Я подготовила сказочную карнавальную серию, представлявшую китайские и венецианские праздники. Мама одной ученицы, тоже балерина, к тому же жена японца, а у японцев, как известно, куклы в большом почете, хотела купить одну из кукол. У меня тогда еще не было желания расставаться со своими работами, но она долго меня упрашивала. Триста долларов, которые она мне заплатила, тогда были большими деньгами.
Кем ты будешь, Аня?
В комнату вошла восьмилетняя Аня, волоча папку со своими рисунками. За ней тащился огромный лабрадор сливочного цвета. После минутного мандража я поняла, что это четырехлапое чудовище – ласковая девочка Элли, для которой каждый вошедший – дорогой гость. Такие собаки бывают только у очень добрых людей.
Просматривая рисунки, я поразилась одним из них – крылатой балериной-эльфом. Танцующие ноги, порхающие руки, взметнувшееся платье – все было прочерчено одной верной линией.
К.Р.: Кем ты будешь, Анечка? Ты будешь делать куклы, как мама?
Анечка затруднилась с ответом. На помощь пришла мама.
Н.П.: Она будет модельером, очень любит одевать моих кукол и потом обижается, если я делаю не так, как она хотела.
К.Р.: Да, я обратила внимание, как она искусно драпировала незаконченных кукол, помогая нашему фотографу.
ПЖ: Она импульсивный ребенок, я думаю, куклы не для нее. Это достаточно кропотливый процесс. У нее другое отношение ко времени. Каждую из этих картинок она делала не более двух-трех минут.
Галерея, где я выставляюсь, проводит детские конкурсы.
К.Р.: А вы делаете кукол для детей?
ПЖ: Ну, у меня не очень получается.
Н.П.: Как это не получается! А твой одинокий мишка на скамейке. Совсем как у Агнии Барто, только без оторванной лапы.
ПЖ: Так вот, об Ане. Мы хотели, чтобы она участвовала в детском конкурсе. Сначала она загорелась, но быстро остыла. А мы старались успеть к открытию, начали помогать ей, пока не поняли, что ребенок просто стоит и смотрит. И оставили эту затею.
Кукольники и коллекционеры
К.Р.: Вы состоите членами каких-нибудь объединений художников-кукольников? Расскажите о них, читателям они мало известны.
ПЖ: Наташа – член национального американского общества кукольников NIADA (National Institute of American Doll Artists). К тому же она член Британской ассоциации художников. Ее там принимают с большим удовольствием, потому что ее куклы в том жанре, в котором она работает, одни из лучших, если не в мире, то в России точно.
К.Р.: В каком жанре?
ПЖ: В жанре интерьерных кукол, изготовленных в единственном экземпляре.
К.Р.: Наташа, вы выставляетесь в галерее, что в Центральном доме художника на Крымском валу, а где еще?
Н.П.: На выставках «Арт Манеж», «Арт Москва» мои куклы частенько показывались. Раз в год наша галерея организует международную выставку, в которой участвуют лучшие художники из-за рубежа: из Германии, США, Нидерландов.
ПЖ: Самой престижной выставкой кукольного искусства за рубежом считается организованная NIADA, она проводится ежегодно в разных городах Америки: Нью-Йорке, Чикаго, Вашингтоне, Лос-Анджелесе и других.
Н.П.: Члены NIADA должны не реже, чем раз в три года, участвовать в конференциях-выставках. Каждому участнику предоставляется подиум – стол, примерно, метр на два, покрытый темной тканью. И это выставочное пространство ты можешь использовать, как хочешь. Выставить, например, что-то одно, уникальное, чтобы – ах! А можешь, наоборот, увеличить его за счет каких-нибудь горок и разместить побольше кукол, выстраивая различные композиции.
К.Р.: И сколько кукол вы обычно туда везете?
Н.П.: По максимуму. Ведь американский рынок – это очень хороший рынок. Правда, в последнее время все чаще российскому удается с ним конкурировать.
К.Р.: А вы, Дима, в каком обществе состоите?
ПЖ: У меня всегда было такое мнение, что я не должен участвовать в какой-либо организации. Я сам по себе. Считаю, что эта позиция правильная.
Н.П.: Позиция такая: зачем присоединяться к какой-то организации, если я самый лучший художник, и все об этом знают.
К.Р.: Дима, а откуда такая интересная фамилия и, кстати, очень запоминающаяся?
ПЖ: Это псевдоним, начальные буквы отчества и фамилии.
К.Р.: А какая у вас фамилия?
ПЖ: Ну, зачем вы задаете такой вопрос! Люди меня уже знают как ПЖ. Должна же оставаться какая-то загадка…
К.Р.: Да, Дима, я заметила. В вас, как и в ваших работах, есть какая-то таинственность. Около них хочется задержаться подольше, как бы пытаясь их разгадать. И они открываются зрителю постепенно, деталь за деталью.
Взять хотя бы вашу знаменитую работу со шнурками на ковровой дорожке. Она называлась, кажется, «Гагарин»? На выставке в Манеже около нее всегда стояли люди, потом я ее несколько раз видела по телевизору. А где она сейчас?
ПЖ: Ее давно, лет десять назад, купил какой-то коллекционер.
К.Р.: Вы разве не знакомы с коллекционерами, вашими постоянными покупателями?
ПЖ: Коллекционеры довольно странные люди. Я всегда задавался вопросом, как они могут существовать среди большого количества кукол, каждая из которых несет в себе что-то свое, влияет на тебя, довлеет. Будто у тебя в квартире постоянно куча народу, и все на тебя смотрят.
Н.П.: Даже веселая кукла с неизменной доброй улыбкой на лице и та требует постоянного участия, общения. Все время веселится – день и ночь. От этого тоже можно устать, не говоря уж о грустных.
Я была дома у одного американского коллекционера и галериста Нила Цукермана. У него нет пустого уголка ни на стене, ни на столе, ни в шкафу, каждый сантиметр занят каким-нибудь произведением искусства. С потолка свисает люстра, она переходит в вазу, ваза – в антикварный столик, на столике куклы. Помимо того, что у него есть своя галерея, все, что он считает лучшим, несет домой. Очень увлеченный человек.
Оживают ли куклы?
К.Р.: Прошлой ночью я смотрела по телевизору выступление нашего знаменитого путешественника Федора Конюхова. И, знаете, что меня поразило? Ведь он там, в океане, месяцами один со своей яхтой. И если яхта для него сначала груда материала, из которого она сделана, то постепенно, по мере того, как он с ней общается, разговаривает, начинает чувствовать ответность, она слушается его, и он как будто уже не один. И даже какая-то грусть прозвучала в его словах, что она где-то там, в порту, одна, а он здесь.
Так вот вопрос. На каком этапе вы чувствуете, что кукла ожила?
ПЖ: Они по-разному оживают. Кукла, как хамелеон, принимает на себя атмосферу того дома, где она находится, хотя и сама, несомненно, привносит туда что-то свое. У наташиных кукол, определенно, время от времени меняются выражения лиц.
Н.П.: Недавно мы отправили на выставку «Золотого эльфа», а когда вновь пришли туда, удивились грустному выражению его лица.
ПЖ: Когда куклы не доделаны до конца, они еще не живые.
Н.П.: Это ты зря! Я очень четко знаю, когда в кукле будто свет зажигается, и она уже начинает диктовать мне, как ее нужно доделывать.
К.Р.: Как у вас возникает замысел сделать именно такую куклу? Вы посмотрели спектакль, фильм?
Н.П.: Это не так прямолинейно. Кукольник, как любой художник, аккумулирует в себе окружающее, и трудно сказать, как получается то или иное произведение.
ПЖ: Когда я начинал это занятие, то брал персонажей с каких-нибудь известных картин. Например, в картине «Приезд гувернантки в купеческий дом» мне понравился образ купца, потом я сделал гувернантку, но на таких вещах только учишься. Образностью отрабатываешь технику, какие-то детали. Потом понимаешь: это не совсем то, что нужно, и начинаешь делать что-то свое.
К.Р.: Над чем вы работаете сейчас? Это кто плывет на рыбе – русалка?
Н.П.: Нет, это эльф. Моя галерея устраивала выставку под названием «Феи, эльфы и другие», но эта дама-эльф, как видите, не успела туда доплыть.
К.Р.: А что будет представлять собой эта группа товарищей?
ПЖ: Рабочее название – трубадуры. У каждого будет музыкальный инструмент, или он как-то иначе выразит свою индивидуальность. Это первый проект, который мы с Наташей делаем вместе. Сейчас трудно сказать, как он будет выглядеть в окончательном варианте.
«Нас познакомили куклы»
К.Р.: Как вы познакомились?
ПЖ: Не последнюю роль сыграли здесь куклы. Когда я увидел наташины работы, они мне так понравились, что я влюбился в нее, еще не видя.
Н.П.: Я впервые увидела димину куклу лет восемь назад и подумала, что надо бы познакомиться с этим художником. Затем в течение нескольких лет мы встречались на выставках, здоровались. Чувства возникали постепенно, пока мы не поняли, что друг без друга не можем. И хотя перед нами стояло огромное количество препятствий, мы смогли их все преодолеть.
12 мая открывалась выставка кукол в галерее «Марс», что в Пушкаревом переулке. Там мы встретились со многими нашими старыми друзьями. Они спрашивали нас: «Как вам работается вместе? Ведь вы два сложившихся художника. Еще не съели друг друга?» Как нам работается, Дима?
ПЖ: Как никогда ранее! И еще одно обстоятельство было для меня неожиданным и приятным. Я всегда был довольно замкнутым человеком, сдержанным в общении, «на вы» даже с теми, кого давно знал и кто был со мной «на ты». И все эти люди поддерживали и ободряли нас, когда нам было особенно трудно.
К.Р.: Хозяйство вы ведете вместе? Кто, например, готовит?
Н.П.: Все делаем вместе. Один начинает, другой прибегает помогать. Но чем больше готовишь, тем меньше работаешь.
ПЖ: Мы работаем мало, потому что готовим часто.
Н.П.: Дима умеет печь вкусные блинчики, которые получаются только у него. Очень сокрушается наша няня, которая иногда пытается нас порадовать, но такие блинчики у нее не выходят.
К.Р.: А с чем вы их едите?
ПЖ: Со всем: с мясом, сметаной, на Пасху – с икрой, очень вкусно с творогом и шпинатом. Один раз купили фирменный кленовый сироп. Помните фильм «Человек дождя»? Там шла речь о кленовом сиропе, и нам хотелось его попробовать. Кленовый сок, оказывается, добывают так же, как березовый, затем выпаривают определенным способом. Из тридцати пяти литров сока получается один литр сиропа. Вкус насыщенный, приятный, немного похож на шиповниковый, а ребенок подумал, что это кофейный.
Отсутствие квартиры, то бишь пресловутый «квартирный вопрос» не «испортил» нашу звездную пару. В доме царят уют, спокойствие, доброжелательность. Мы уходили, а кумушки-куклы начали перешептываться и судачить о нас.