Великий погорелец
Москва много раз сгорала дотла, но всегда возрождалась из пепла, становясь больше, сильнее, красивее.
Они были первыми
Первый пожар, упомянутый в летописи, случился в 1177 году (спустя 30 лет после основания Москвы). Город был полностью сожжен рязанским князем Глебом. Позже «красного петуха» частенько пускали татары. В 1237-м «пожгоша» Батый. Город быстро восстановили, а население даже увеличилось – за счет беженцев из других мест.
Вороги превращали Москву в дымящиеся головешки в 1293-м, 1300-м, 1408-м, 1571-м… Но гораздо чаще горело по вине самих москвичей, особенно зимой, когда топились печи.
В 1331 году «бысть пожар на Москве, погоре город Кремль». 1335 год: «по грехом нашим бысть пожар на Руси, погоре город Москва». «В 1337 году бысть пожар на Москве (Москва вся погоре), згоре церквей 18». В 1365-м «погоре посад весь, Кремль и Заречье».
Город рос – росли и масштабы пожаров.
XV век выдался огненный. 17 раз сгорала Москва. Тогда и были введены запреты строить что бы то ни было у крепостных стен на расстоянии менее 100 саженей. Так у кремлевских стен появилась торговая площадь, получившая название: Пожарище.
«Русские очень проворны»
Голландский дипломат Бальтазар Койэтт, побывавший в Москве в 1675 году, вел дневник. Вот лишь три записи из него: «…как и в предыдущую ночь, в городе в четырех местах горело, причем беспрестанно гудел набат…», «…снова возник сильный пожар на том же месте, где был пожар в предыдущий день. Сгорело около 30-ти дворов и одна церковь. В этот день горело и в двух других местах; это случается часто и одновременно в разных местах…», «…снова раздался крик о пожаре, что по временам бывает здесь 4 либо 5 раз в одне сутки…».
Тот же дипломат описал, как москвичи тушили пожары: «Лучшее средство, которое здесь применяется, чтобы не дать огню распространиться, заключается ввиду недостатка или отсутствия воды в том, что те деревянные дома, которые ближе всего к пожару, срываются и растаскиваются до основания: в этом русские очень проворны».
Не только из-за разгильдяйства случались все эти несчастья. Поджигательство в ту эпоху было промыслом. Часто лихие люди поджигали дома зажиточных москвичей, прибегали на пожар якобы для спасения имущества и уносили, что плохо лежит.
Вот что по этому поводу пишет голландский дипломат: «Два человека, сочтенные поджигателями, были отведены на пытку. Во вторник, 5-го, еще 12–13 человек были пойманы как поджигатели. Одного из них привязали к бревну и развели под ним медленный огонь, на котором он сгорел, ни в чем не сознавшись, вероятно, потому, что был невиновен. Здесь вообще хватают тех, кого находят близ пожарища, настоящие же поджигатели тем временем могут находиться уже далеко».
Кирпич в рассрочку
Во времена, описанные Койэттом, правил царь Федор Алексеевич. Вид выгоревших улиц и целых слобод удручал государя – он часто сам выезжал на пожары и руководил тушением. Федор Алексеевич предоставил москвичам льготный кредит на постройку каменных домов. При этом впервые ввел строительные стандарты на каменные блоки, кирпичи и размеры построек разного вида.
При нем были изданы указы, запрещающие летом топить печи и бани без крайней необходимости, а по вечерам зажигать в домах огонь. Приготовлением пищи надлежало заниматься вне дома, для чего на «огородах» строились летние печи-поварни. Предписывалось, чтобы в домах под рукой находились кадки с водой и мокрые веники для тушения искр.
Однако противопожарные меры пытались принимать и раньше. При Федоре Иоанновиче были сделаны первые попытки планирования московских улиц. Их линии выпрямляли, а сами улицы делали шире (был даже установлен стандарт ширины – 12 и 6 сажен). Тогда же, в 1584 году, был организован Каменный приказ, которому, помимо прочего, вменялось в обязанности пропагандировать каменное строительство, ссужая кирпичом и белым камнем горожан в рассрочку на десять лет. Но дома из камня москвичи строили с большой неохотой, считая, что жить в них вредно для здоровья. В каменных палатах коротали век монахи, смиряющие плоть, да тюремные узники. Лишь к концу XVII века каменные постройки стали считаться престижными.
После пожара 1701-го Петр Великий снова предписал: в Москве «деревянного строения отнюдь не строить, а строить неотменно каменные домы или, по крайней мере, мазанки, и строиться не среди дворов, как было в старину, а линейкой по улицам и переулкам для великаго Его Царскаго Величества интереса и лучшаго в том способа и против строений других европейских государств». Но и этот приказ не выполнялся, следили лишь за тем, чтобы в Кремле и Китай-городе не появлялись деревянные дома.
29 мая 1737 года горел Кремль (по поверью, пожар случился от свечки, которую поставила перед иконой солдатская вдова). Отсюда и пошло выражение: «Москва от копеечной свечки сгорела». Огонь уничтожил 2,5 тысячи дворов, 486 лавок и много церквей.
Случилась и еще беда – во время пожара кровля литейного амбара рухнула на недавно отлитый Царь-колокол. Когда огонь тушили водой, из-за разницы температур от него откололся кусок весом 700 пудов…
Лишь после знаменитого пожара 1812 года центр Москвы наконец стал застраиваться каменными зданиями.
Дело самих горящих…
Долгое время считалось, что тушить пожары должны сами горожане. Существовала даже пожарная повинность: назначался один ночной дежурный от каждых десяти дворов. С XVI века с пожарами начал бороться Земский приказ, в котором числилось до 200 ярыжек. В XVIII веке к тушению огня подключили солдат Московского гарнизона.
Генерал-аншеф Василий Левашов (начинал службу солдатом) для предотвращения пожаров ввел круглосуточные полицейские караулы. Профессиональная пожарная охрана была создана в 1804-м.
Город поделили на пожарные части. Когда начинался пожар, дежурный вывешивал на шпиле каланчи число шаров, флагов или фонарей, соответствовавшие номеру части, где случилось возгорание. Туда спешили пожарные конные телеги из всех частей города с бочками-водовозками. На сборы отводилось две с половиной минуты.