«Есть факты физического устранения…»
Телезрителя трудно чем-то удивить. Мы давно привыкли созерцать на экране мафиозные разборки и криминальные войны.Расчленения тел, утопления, обгоревшие трупы воспринимаются почти с профессиональным хладнокровием эксперта-криминалиста. Примелькались даже кадры с многочисленными жертвами терактов. Но совсем недавно два преступления потрясли общество – похищение грудного младенца и обман старика и старухи, лишившихся «гробовых» денег. Вероломство совершалось по отношению к самым беззащитным и беспомощным…
У телевидения есть возможность фокусировать наше внимание на отдельном происшествии. Однако совсем недавно – не единицы, а сотни, если не тысячи граждан именно этой категории москвичей подвергалась наибольшей опасности со стороны преступного мира. Его главной добычей становилось жилье сирот и стариков.
Еще в 1994 году мэр Москвы Юрий Лужков издал распоряжение, в котором констатировал:
«За последнее время выявлены многочисленные случаи совершения сделок по продаже, дарению, обмену жилья гражданами под влиянием обмана, насилия, угроз со стороны криминогенных элементов. Есть факты физического устранения таких граждан».
Войну города с квартирной мафией мы попросили прокомментировать начальника управления жилищной политики Департамента жилищной политики и жилищного фонда города Москвы Николая Федосеева.
– Ежемесячный оборот столичного рынка недвижимости достигает $ 240 миллионов, – говорит Николай Викторович. – Каждый месяц в городе совершается 8 000 сделок по купле, продаже, обмену, дарению квартир. Известно, один квадратный метр – это минимум $500, – он берет со стола калькулятор и щелкает по клавишам. – Площадь стандартной двухкомнатной квартиры – 60 квадратных метров. Следовательно, стоимость – $30 000. Теперь умножьте на восемь тысяч сделок и получите вышеназванную сумму. В год она достигает $2 880 000 000!!! Разве криминал мог пройти мимо такого финансового потока?
На этом рынке он действовал всегда. Даже в тоталитарном государстве в лице так называемых черных маклеров! Естественно, любая посредническая деятельность считалась незаконной. Более того, при коммунистах, как известно, не существовало частной собственности. А приобрести квартиру в собственность можно было только путем вступления в кооператив, но при этом квартира все равно находилась во владении кооператива.
С началом перестройки и появлением рынка недвижимости у махинаторов всех мастей развязались руки. Практически полностью исчез контроль над этим видом деятельности.
По сути, москвичи оказались ввергнутыми в пучину разбушевавшейся криминальной революции. Ее последствия до сих пор дают о себе знать.
По существующему положению все выпускники детских домов обеспечиваются бесплатным жильем. Оно-то и стало соблазном для преступных группировок, специализирующихся в этом «бизнесе».
Передо мной – результаты проверки об использовании жилой площади, выделенной сиротам в 1997-1998 годах. Департамент еще в 2000 году провел эту проверку.
За это время 440 выпускников получили 288 квартир и 151 комнату. В них проживало только 60 процентов вчерашних детдомовцев. А где же остальные сто семьдесят шесть человек?!
Выяснить это оказалось непросто. Проверяющих встречали закрытые, порой даже заколоченные гвоздями двери или вовсе брошенные помещения. При этом в 109 случаях так и не удалось установить фактическое место жительства владельцев. Как, например, М. Короваева, зарегистрированного в Южном округе по адресу: Нагатинская набережная, 26, корпус 2, квартира 52.
В правоохранительных органах она стояла на заметке, как притон. Но где сам хозяин, никто ответить не смог.
(Позднее от заместителя директора государственного унитарного предприятия «Моссоцгарантии» Елены Лебедевой доведется услышать, что избавиться от жилплощади многим детдомовцам «помогали»… сами сотрудники милиции.
Участковые подселяли кавказцев, прописывали и вовсе откровенно криминальных постояльцев, помогая им впоследствии прибрать квартиры к рукам. В отъеме жилья наловчились и некоторые сотрудники интернатов, где ребята учились И. И).
ИЗ ДОКУМЕНТОВ ПРОВЕРКИ:
«При содействии детского дома № 39 сдается в аренду под офис однокомнатная квартира № 60 по Боровиковскому пр., д.18, предоставленная выпускнице Васильевых М.А. Западным АО. Сама Васильевых находится в заключении.
Квартиру № 18 по Жулебинскому бульвару, дом 1, предоставленную Ивановой А.В. Северо-Западным АО, на основании договора со школой-интернатом № 67 снимает гр. Спиваева В.П. Место жительства Ивановой А.В. не установлено.
Неизвестно, где проживает выпускник Григорьев А.А., зарегистрированный в однокомнатной квартире № 106 по улице Обручева, дом 9, предоставленной ему Юго-Западным АО. В помещении находятся посторонние лица. Григорьев разыскивается. Квартира взята под контроль ОВД».
Продолжает Николай Федосеев:
– Молодые новоселы превратились в добычу дельцов от наркомафии. Не секрет, что среди детдомовцев больше наркоманов, чем алкоголиков. Их заставляли подписывать липовые договоры о передаче жилья и вышвыривали на улицу. Раньше с выпускниками, как с рядовыми гражданами заключали договоры социального найма. Они позволяли сразу приватизировать квартиры. Не учитывалось, что ребята социально не адаптированы. Скажу больше…
Ордера вручались, мягко говоря, не совсем здоровым людям после координационных центров. А вскоре больше половины из них уже не являлись собственниками жилья.
Был да же такой случай. Один парень обменял отдельную квартируѕна магнитофон.
Наблюдались и серьезные нарушения со стороны интернатов. Мы стали требовать от них медицинские справки, подтверждения, что выпускник может проживать самостоятельно. Иной раз обнаруживали – вместо квартиросъемщика в его доме проживают работники его интерната. В следующий раз нагрянули с проверкой в другую квартиру, а там – чеченцы! И знаете, кто их подселил? Участковый!
Сироты превращались в бомжей или делали «взаимовыгодный» обмен квартиры в Москве на лачугу в Тверской области.
Сегодня молодые новоселы этой категории в течение пяти лет (предполагается, что за это время они адаптируются в нашем обществе, поймут цену деньгам и своим квартирам, а также цену советов «добрых» дяденек и тетенек) не имеют права ни приватизировать свое жилье и, следовательно совершать с ним любые сделки, ни кого-либо в нем прописывать.
С выпускником на эти пять лет заключается договор безвозмездного пользования.
Мы смотрим, чтобы квартира была пригодна для проживания. Ребят расселяют только в отдельных квартирах, в основном – в новостройках! Под нашим наблюдением находятся юноши и девушки после координационных центров.
Если через пять лет специальная комиссия убедится, что они социально адаптировались, с ними заключат обычные договоры социального найма. Так сирот защищает Москва.
Увы, наше зачастую криминализированное общество оказывается беспощадным к самым беспомощным – не только сиротам, но и старикам, инвалидам.
Пожалуйста, яркий пример. Распоряжение Лужкова 1994 года, с которого мы начали наш разговор, было отменено по протесту прокуратуры.
Этот документ ставил препоны для квартирных махинаторов – усложнял регистрацию сделок, например, невозможность продажи жилплощади по доверенности. Особенно в отношении жилья, принадлежащего людям, социально незащищенным. На него-то и зарились квартирные аферисты. И выходило, что именно им взялись помочь наши правоохранители.
Возможно, формально они даже правы. На бумаге у нас все равны. Каждый имеет право распоряжаться своими квадратными метрами по собственному усмотрению. И с этим никто не спорит. Но реалии нашей действительности заставляют вступать в противоречие с федеральным законодательством, когда речь идет о судьбе стариков и сирот, их жизни и смерти. При этом надо учесть и уровень развития самого законодательства и судебной системы, который оставляет желать лучшего.
ОТ РЕДАКЦИИ.
Наш разговор с начальником управления жилищной политики Николаем Викторовичем Федосеевым не окончен. В ближайшее время он расскажет читателям, что делается городом для других категорий населения.