Людмила Швецова: Энтузиасты и романтики есть во все времена
Эта встреча с Людмилой Швецовой, заместителем мэра Москвы по социальной политике, проходила накануне Дня рождения комсомола. Конечно, 29 октября уже не красная дата в календаре. Но слов из комсомольской песни не выкинешь. Есть что вспомнить, сравнить, рассказать новой смене. Наша беседа – о преемственности поколений, о работе с молодежными организациями, о решении жилищных проблем молодых и многодетных семей.
Про карьеру и барабанный бой
– О комсомоле и пионерской организации все вспоминают по-разному. А как вы, Людмила Ивановна?
– Вспоминаю хорошо. У меня было счастливое пионерское детство. Можно сказать, отрывалась по полной программе, делала все, что хотела, – доброе, полезное, прекрасное. Комсомол для меня тоже был счастливым. Наверное, могла сделать карьеру более стремительную и блистательную, если бы не ушла на комсомольскую работу, а осталась в Авиационном конструкторском бюро (АКБ) Антонова. Не знаю. Но я не жалею о своем выборе, потому что для меня эта работа была интересна всегда.
– Шутка ли – девять лет на посту секретаря ЦК ВЛКСМ. Видели ли вы недостатки внутри комсомола?
– Видела и боролась с ними – что-то побеждала, что-то не смогла победить. Есть люди, у которых был другой опыт, которых насильно в комсомольскую организацию зазывали. Они и в партию шли только потому, что иначе их не назначили бы на более высокую должность. Я так не шла, для меня это было романтично, я верила, что смогу горы свернуть. А у кого-то был негативный опыт, формализм. Он попал в тимуровский отряд, где нужно было отчеты писать после каждого посещения бабушки, сколько окон вымыл и какие добрые слова произнес. Это ужасно. Поэтому мое глубокое убеждение – все нужно делать, основываясь, как на положительном опыте прошедшей жизни, так и на недостатках. «Ура-ура» тоже не мой принцип. Сплошной барабанный бой – «Встань пораньше, встань пораньше…». И только это, и больше ничего. Это неправильно.
В полет позвал «Икар»
– В Центральном комитете вы отвечали за студенческие строительные отряды?
– Не только. Сначала я была секретарем по учащейся молодежи, вела школьную молодежь. В 1985 году меня избрали председателем Всесоюзной пионерской организации. А потом стала секретарем по студенческой молодежи. Одно время вела «Спутник», бюро международного молодежного туризма. По крайней мере, пять лет занималась студенческими стройотрядами – курировала штаб ССО, проводила селекторные совещания для всей страны по подготовке и приему бойцов. Тогда я объездила почти весь Союз. Не раз была на ударных комсомольских стройках Тюмени, Томской области и Красноярского края, выезжала на целину – в Казахстан.
– Вы сами работали в стройотряде?
– А как же, я была три сезона в таких отрядах, в 1968–1970 годах строила дорогу Тюмень–Тобольск–Сургут. Всегда вспоминаю об этом с большим удовольствием и, не скрою, с гордостью. Будучи студенткой второго курса, мне пришлось пройти через конкурс (нас было 14 человек на место), чтобы попасть в бойцы стройотряда Харьковского авиационного института, который назывался «Икар». Этот отряд знают очень хорошо в Тюменской области, в стране, о нем даже снимали фильм. К нам приезжали самые высокие гости, в том числе первый секретарь ЦК ВЛКСМ Евгений Тяжельников, космонавт Борис Волынов.
Мы работали в Ханты-Мансийском округе – в самой тайге. Наш стройотряд делал просеку под будущую автотрассу. Переходили с места на место, были и на Балыке, и на Усть-Югане. А добирались так: летели сперва до Тюмени, потом пересаживались на самолет до Сургута, и затем нас доставляли уже вертолетом. Мы спускались по вертолетной лесенке, внизу была площадка, которую квартирьеры расчищали, совсем маленькая. Там стояли три палатки на 75 человек. Была рубленая кухня, печка, баня. Вот и весь наш палаточный городок.
Валили деревья, обрубали сучья, потом укладывали лежневку. И в таком виде уже передавали трассу строителям. Они приходили, насыпали, трамбовали и так далее. Это была очень тяжелая работа. Потому что это пила, это топор, это большие переходы.
– И девчата лес рубили?
– Нет. Но скажите, какая девочка, которая приехала в такие «романтические» условия, будет только кашу варить? Когда ребята не успевали, приходилось и топором работать, и пилить.
О медведях и топоре в горчице
– С мишками в тайге не довелось встречаться?
– Если бы повстречалась, наверное, не беседовала бы с вами. Медведи по ночам подходили к нашему лагерю, но их отпугивала работающая динамо-машина. Был такой случай. Когда уже дело к трелевке подошло, нам отправили технику. Но водитель заблудился, мне пришлось с комиссаром отряда его искать. И мы пошли в лес – он с пилой, а я с топором. Долго искали, провели в тайге практически всю ночь. Перескакивали с кочки на кочку по этим болотам. Вот тогда я не раз вспомнила про косолапых, страшновато было. Ну, ничего, машину мы нашли, доставили ее в отряд. Я даже получила тогда первую грамоту ЦК ВЛКСМ за работу.
– Бойцы на Тюменском Севере зарабатывали неплохие деньги…
– Да, я привезла после первого стройотряда 600 рублей. По тем временам это была крупная сумма. Неожиданно я стала богатой. До этого получала стипендию – 30 рублей, и еще 30 рублей каждый месяц мне присылали родители. На заработанные деньги пригласила отца отдохнуть, попутешествовать по городам, которые нам были интересны с точки зрения экскурсий, туризма. Для меня было очень важно показать ему свою самостоятельность.
Но стройотряд – это не просто место заработка. В конце концов, я ехала на Север не за деньгами. Для меня это была романтика, как и для многих студентов. Признаюсь, далеко не со всеми однокурсниками по институту сохранились контакты, а вот со стройотрядовцами мы просто родственники. Именно там была настоящая студенческая жизнь.
Ритуал посвящения в бойцы ССО – это же так красиво! Огонь, вода и медные трубы, потом топор, который намазан горчицей. Мы готовили специально ядреную горчицу. Нужно было поцеловать топор, чтобы горчица осталась на губах, и прочитать клятву. А перед этим нужно было проползти через трубы, через огонь прыгнуть, пройти другие испытания. И вот тогда ты получал деревянную медаль…
До сих пор храню в доме эти медали, флаг своего отряда. Он был из парашютного шелка сделан, на синем фоне изображен Икар, летящий к солнцу. Сохранились листочки меню, которые оформлял не кто-нибудь, а человек, ставший впоследствии известнейшим в мире карикатуристом. У нас, между прочим, все блюда назывались по-особому.
– Кашеварили все-таки девчата?
– Девчонок в отряде было всего три. В нас были влюблены ребята, нам хотелось показать класс и на кухне. Например, я научилась печь блины одновременно на шести сковородках. Мы кормили мальчишек не одной кашей, из тушенки делали пельмени, готовили блинчики, вареники и даже пирожные. Представляете, что такое печь пирожное, когда нет духовки? Выручала 50-литровая кастрюля, куда ставили все эти розеточки с корзиночками. При этом нужно было рассчитать, чтобы порций хватило на всех 75 бойцов. У печки я стояла с арифмометром. Это не забывается.
Даешь стройотряды!
– Нижневартовск – столицу Самотлора возводили московские строители. Крупнейшее в мире Уренгойское газовое месторождение помогали осваивать 300 молодых москвичей – бойцы ударного отряда, отправившиеся в Заполярье прямо со съезда ВЛКСМ. Возможен ли сейчас такой энтузиазм?
– У нас 25 тысяч московских студентов летом работают. Конечно, это не 100 тысяч, как было в прежние времена, но контингент большой. Трудятся они и в выездных отрядах, к примеру, на олимпийских стройках Сочи, в Архангельской области. И мне кажется, что энтузиазм у молодежи не иссяк. Хуже стало с работой…
История студенческих отрядов очень разная. Сначала, в 60-е годы, когда появились стройотряды, главным принципом была добровольность, романтика, работа. Потом, когда увидели, что студенты на многое способны, начали эту рабочую силу активно использовать. И студенты ехали не только покорять целину, тюменские просторы, их уже брали общежитие починить в институте или что-то еще отремонтировать. Это привело к тому, что энтузиазмом стали пользоваться потребительски. Романтика ушла на второй план, появилась разнарядка, принудиловка. В последние советские годы почти каждый второй студент был бойцом ССО, но роста числа отрядов настоящих, престижных, где была хорошая работа, где было интересно и познавательно для ребят, не наблюдалось.
Сейчас новый этап истории. В стране другая экономика, у нас проходят конкурсы, чтобы получать подрядные работы. Естественно, студенты на них очень часто бывают неконкурентоспособными. Не буду говорить о «блатмейстерстве», которое позволяет ловкачам выигрывать тендеры. Только чтобы зайти на конкурс, надо иметь юридическое лицо, надо внести какие-то деньги, а их нет у стройотрядов. Поэтому нужны правила современного существования студенческих отрядов, они, к сожалению, пока не выработаны. Есть попытки в разных регионах, в том числе и Москве, выделить какую-то часть квоты на работы в городском хозяйстве для студентов, но это все еще не система.
Считаю, что в столице вполне можно организовать молодежное студенческое шефство над строительством какого-либо объекта. В свое время так было на Дворце молодежи. К сожалению, этот дворец уже не принадлежит тем, кто его строил, и работает он не в интересах молодежи. А на самом деле, вот такого рода объекты вполне могут создаваться, естественно, при наличии архитекторов, опытных строителей, силами студенческих отрядов. Думаю, что все возродится.
Тюменский маршрут
– За Уралом все еще большая стройка, страна живет тюменской нефтью и газом, нужны рабочие руки, нужны стройотряды, очевидно. У Москвы с Тюменской областью официально какие-то связи налаживаются?
– Отношения у Москвы налажены со всеми субъектами Федерации. Но к Тюмени у нас особый интерес, потому что мэр Сергей Собянин оттуда, на посту губернатора области он действительно много полезного сделал. Практически все мои подчиненные в Тюмень съездили и посмотрели работу по своим направлениям. Я пока там не была, но внимательно изучаю опыт, о котором мне рассказывают. Например, нас заинтересовала практика организации детского отдыха, хотим применить кое-что у себя. Думаю, что и тюменцы с интересом посмотрели многое из того, что в Москве делается, наверное, тоже возьмут на вооружение. Что касается наших студенческих отрядов, сейчас они за Урал не выезжают. Наверное, там своей молодежи хватает. Пригласят – поедут.
Чем заменим комсомол?
– А что, на ваш взгляд, может заменить комсомол? Нужна ли сейчас какая-то молодежная организация?
– Молодежных и детских организаций сейчас много. И это нормально. Думаю, что бедой прежней общественной системы была ее тяжеловесность – по одной большой организации у детей, молодежи, женщин, ветеранов. Под этой тяжестью все так быстро и обрушилось.
Когда я еще в комсомоле работала, считала, что нам надо как-то структурировать союз молодежи. И даже пыталась это сделать. Мы начали создавать ассоциации студентов по видам обучения, профессиям. Например, у нас была ассоциация студентов-медиков, ассоциации горных и педагогических вузов. Кстати, ассоциацию студентов авиационных вузов в ту пору возглавлял Андрей Шаронов – мой коллега, заместитель мэра Москвы. Он был тогда секретарем комитета комсомола Уфимского авиационного института и одновременно возглавлял эту ассоциацию. Меня даже в бюро ЦК критиковали за создание ассоциаций, говорили, что это может развалить комсомол. А я доказывала, что появление локальных интересов, наоборот, предотвратит распад.
Меня абсолютно не смущает и сегодняшнее многообразие молодежного общественного движения. У нас есть разные молодежные формирования, организации, которые успешно работают, их не нужно сливать, объединять в одну структуру. Все, что нужно сделать – это помочь им друг с другом контактировать, чтобы они взаимодействовали, проводили какие-то общие программы, проекты.
Растет молодая смена
– Какие интересы объединяют сегодня молодых москвичей?
– В городе создан координационный совет из всех молодежных организаций, их много. Например, у нас есть молодые парламентарии. Это еще не парламентарии состоявшиеся, а те ребята, которые хотят вникать в законотворческие проекты. В основном студенты юридических вузов, это им интересно и в профессиональном плане. Разные программы ведет студенческий центр, который объединяет и гуманитариев, и технарей. На политику ориентируется та же «Молодая гвардия».
В Москве создано движение «Гражданская смена», из которого выросло студенческое правительство дублеров. Ребята занимаются экспертизой решений, проектов и тоже своей профессиональной деятельностью. Плюс они фактически являются резервом кадров, в том числе для государственного управления.
– Только что состоялся третий съезд молодых инвалидов. Вы там были, как он прошел?
– Знаете, я вернулась в хорошем настроении с этого съезда. Собралось 770 молодых людей. У инвалидов есть свои ассоциации, свои организации. Они друг друга поддерживают. Но все больше и чаще молодые инвалиды, а их примерно 30 тысяч в городе, уже не хотят просто взаимодействовать по болезни, по виду инвалидности. Они стремятся проявить свою личность. Поэтому и собираются на общий съезд.
Я была потрясена толерантностью в отношениях этих людей. Скажем, человек плохо ходит, пока он поднимается на сцену, идет до того места, где должен выступать, зал абсолютно тихо ждет. Подходит к трибуне – аплодисменты.
Так вот, никто из тех ребят, которые там выступали, не говорил про скромные зарплаты, что мало денег выплачивают по инвалидности, что нет лекарств… Хотя понимаю, что все эти проблемы существуют. Они говорили – дайте нам возможность учиться в вузах, заниматься спортом, иметь свое дело, участ-вовать в жизни столицы. Десять лет назад мы и представить себе не могли, что в одном зале соберутся сотни инвалидов, которые и на улицу раньше выйти не могли. И чтобы они все пели гимн России, да еще как кра-
сиво…
От МЖК до коттеджей
– Жилищные проблемы всегда волновали молодых. Вы в свое время переехали в Москву из Киева. Как решался тогда ваш квартирный вопрос?
– Он был не таким острым. Мы сдали в центре Киева две двухкомнатные квартиры. Одну свою, где жили втроем – муж, я и ребенок, а другую свекровь сдала. Здесь нам дали одну на всех квартиру – хорошую, на Красной Пресне. Кстати, улица носила имя Павлика Морозова, потом ей вернули прежнее название – Нововаганьковский переулок.
– Раньше было весьма популярное движение – МЖК, по всей стране молодежные дома строили. Потом все исчезло. Можно ли возродить эти кооперативы?
– Молодежные жилищные кооперативы пошли из Свердловска. Я помню, мы ездили, смотрели эти МЖК, изучали их опыт. АКБ Антонова, где я работала, получило очень большой заказ на самолеты «Руслан» и АН-28, уже замышлялась «Мрия». У нас было много молодежи. Только из нашего выпуска Харьковского авиационного института взяли 100 человек. Проблема жилья была острейшая. И мы действительно тогда строили свои дома.
Было шесть-семь таких молодежных домов. Они гостиничного типа, с маленькими «однушками» и «двушками», с общими помещениями на первых этажах, где проводились разные мероприятия, работало общественное самоуправление. Причем все, кто получал квартиры, работали на стройке. Для этого были отведены дни, месяцы. Строили дома народным способом, потом народным способом ими управляли.
Сейчас иное время. Но мы подобной работой занимаемся. Например, в рамках программы «Молодой семье – доступное жилье» построены так называемые револьверные дома, они есть в Люблино и других районах Москвы. Эти дома, на мой взгляд, являются каким-то продолжением МЖК. Живут в них молодые семьи, нижние этажи тоже отданы под общие надобности. Там работают и детские клубы, и компьютерные клубы, одно время были даже сады семейного типа. Но в этих домах люди живут не вечно, а до тех пор, пока не решится их жилищный вопрос. Очередники копят средства на свою будущую квартиру. При этом сумма заметно уменьшается, если в семье рождается ребенок.
И еще одним прообразом МЖК являются коттеджные поселки, которые предоставляются многодетным очередникам в безвозмездное пользование. Конечно, это мини-поселения. В одном месте живут, скажем, 22 семьи с пятью и более детьми. У каждой свой коттедж (от 100 до 200 кв. м в зависимости от числа членов семьи), у всех общая территория, детские и спортивные площадки. Они совместно решают общие проблемы, создают свои объединения. Тоже хорошо.
Новая земля – близкая, родная
– Будут ли продолжать строить малоэтажные дома для многодетных?
– В городе строительство такого жилья затруднительно. Мало свободной земли. Мы собирались завершить программу. Но вдруг открылась перспектива. В связи с тем, что у Москвы появятся новые территории, новые жители, в том числе многодетные семьи, у которых, кстати, такие же проблемы, малоэтажное строительство будет там присутствовать. Мне кажется, что и многодетные москвичи с удовольствием поедут. Потому что у них сохранятся все московские льготы.
Это хорошо для семьи, когда еще и участок есть, можно картошку и морковку посадить, даже дело себе завести. И рабочие места там должны создаваться. Естественно, будет развиваться инфраструктура. Вот представьте – новый большой парк. Мэр сказал, что 100 парков мы построим на присоединенной территории. В таком парке обязательно будут рабочие места. А недалеко – коттеджный поселок. Сразу можно и работать кому-то из родителей, и детям нормально отдыхать. И вообще, появляется своя земля – новая, близкая, родная.
Так что идея МЖК живет, она просто преломляется сейчас в разных формах.
Идеальный вариант
– Можно ли рассчитывать молодым на бездотационные дома?
– Мы будем расширять сеть таких домов. Сейчас заселяются сразу три многоквартирных корпуса в Подольске, будут и другие. Это предусмотрено в городской программе «Жилище» на 2012–2016 годы.
Но спланировать – это одно, нужно осуществить задуманное. И здесь есть вопрос: будет ли востребовано бездотационное жилье? С моей точки зрения, нам еще нужно многое сделать для того, чтобы изменить мировоззрение людей. Ведь у нас было принято с давних времен, как бедно мы ни жили, но квартира должна быть своя, чтобы потом ее передать по наследству. Даже если был и соцнайм, все равно жилье переписывалось и переходило к последующим поколениям.
Посмотрите, как живет Запад, та же Америка. У меня есть близкий знакомый, который уехал туда учиться, потом работать остался, семью завел. Пока учился, жил в общежитии. Стал специалистом – переехал в молодежный дом, арендовал комнату. В этом доме коридорного типа одно- и двухкомнатные квартиры. Первый этаж – прачечная, залы для фитнеса, компьютерный уголок и небольшая комната, где можно собрать на вечеринку друзей. Там есть даже магазинчик.
Когда женился, в однокомнатной квартире тесновато – семья сняла в этом же доме в двухкомнатную. Платили больше, но им не надо было далеко переезжать. Все здесь уже налажено. Родился ребеночек. Они перешли в трехкомнатную. В это же время откладывали денежки. И когда ребенку надо было идти в школу, они уже накопили средства, чтобы построить себе за городом дом. Не очень богатый, но хороший дом для большой семьи.
И у нас совсем не обязательно стремиться иметь собственное жилье. Доходные дома, мы их называем бездотационные, для молодых семей – идеальный вариант. И надо убеждать в этом людей.
Увлечь словом, помочь делом
– Людмила Ивановна, что бы вы хотели пожелать «Квартирному ряду», нашим читателям?
– Мне нравится ваша газета, я ее читаю регулярно, практически в тот день, когда выходит номер. Она всегда лежит в моем чемоданчике, из которого вечером я ее достаю и смотрю. На мой взгляд, газета интересная. Причем интересные публикации могут найти для себя разные люди – и те, у кого совсем хорошо с жильем, и те, кто живет в очень плохих условиях и мечтает о новой квартире. Там есть и рассказы о проектах и программах, которые реализуются в городе, у нас их много – с десяток различных жилищных программ. А горожане порой не знают об этом многообразии, им понятны и известны только две-три из них. Газета также рассказывает о нововведениях городских, дает юридические консультации и подсказки жителям, как им все-таки мужественно дождаться своей очереди, если у них нет никаких других возможностей ускорить решение своего жилищного вопроса.
Кстати, мне нравится, что в газете есть много информации вообще о жизни города, не только квартирной, но и сопутствующей. Обычно человек выписывает и получает одну-две газеты, ведь не каждый может, как я, просматривать сразу 20 изданий.
Хочу пожелать, во-первых, газете будущего. Во-вторых, не потерять, а наоборот, приобрести читателей. Потому что насильно читателей газета завлечь к себе не может. Только увлечь интересными материалами, хорошей версткой, живым реагированием на злободневные вопросы и конкретной помощью людям. У «Квартирного ряда» в этом плане большие возможности.